Как гласит наше всепобеждающее учение, вымышленный мир является столь же реальным, как и мир окружающий; один плавно переходит в другой, как море в районе горизонта плавно переходит в небосвод. Наши фантазии столь же реальны, как и окружающее - особенно для нас самих. Иногда, проснувшись, трудно определить: то ли это был сон, то ли явь. А принципиально и определять ничего не надо: это было. И это главное.
Когда наши замечательные писатели отображают на бумаге свои фантазии, они оживают, и мы их можем воспринимать как реальную действительность.
О них и речь.
Как мы все помним, в финале рассказа Вит. Сенькова "Демонтаж Истуканов" (Идиот-15) главный герой остановился перед портретом В.И.Ленина, автора безобразнейшего учения, чтобы высказать все, что он думает по этому поводу, но вместо этого он… пукает - и идет жить дальше. Таким образом, перед нами - ярчайший пример замены одного действия другим, аналогичным.
В рассказе Игоря Высоцкого "Холостяк" (Идиот-19) пукание героя также является кульминационным моментом произведения. Напомним: герой мучается неразделенным чувством к едущей рядом с ним в одном поезде красивой девушке, но все его попытки приблизиться к ней вызывают обратную реакцию, герой страдает… и опять-таки пукает - после чего ему становится легче.
Вот на этих двух эпизодах и хотелось бы остановиться.
1.
Не секрет, что в советском обществе образ Ленина заменил собой образ Бога со всеми вытекающими отсюда комплексами. Масса в состоянии религиозного напряжения, лишенная прежней религии - христианства, немедленно обратила свой взор на первый попавший ей образ - Ленина. Степень ленинопочитания: воздвижение Мавзолея, многочисленные памятники, бюсты, портреты, музеи, издания собраний сочинений тиражами, уступающими лишь библии, - не оставляет сомнения в его религиозной основе. В этой новой религии люди желали получить суть сексуальное удовлетворение, какое они перестали получать от христианства. Для многих это удовлетворение претворялось через анальный комплекс.
Детский период анальной эротики, как известно, может сохранять свое значение до самой смерти. Внутренняя психическая связь акта дефекации с процессом родов и связанным с ним, по детским представлениям, наслаждения сохраняется надолго, постепенно становясь не только прямой, но и обратной: всякое наслаждение может отражаться на функции кишечника и выражаться в виде, например, урчания в животе, пукания и даже актом дефекации.
Предположим, что ленинизм доставлял удовольствие свои почитателям, мы должны были бы увидеть, что различного вида собрания, конференции, а тем более партсъезды - суть богослужения - должны были сопровождаться дружным пуканием одобрения, как это происходит в христианских храмах, где для нейтрализации такого эффекта применяют благовония. Но в случае с ленинизмом этого не происходит. Никто из сторонников учения Ленина не обмазывает памятники вождя фекалиями, выражая тем самым крайнюю степень анального наслаждения. Очевидно, дело в разнице между христианским и ленинским учениями: последнее слишком тоталитарно, чтобы могло доставлять удовольствие. Подобно деспотической супруге, доводящей до импотенции мужа своей ревностью. В этой ситуации на первый план выступает отрицательная роль религии.
Одной из важнейших ее функций является наложение табу на первичные инстинкты (половой, разрушения), в связи с чем возникает естественный внутренний протест. У людей, у которых этот протест манифестируется через анальный комплекс, развиваются кишечные расстройства в виде запоров или, напротив, поносов. В бессмертном произведении Мих. Булгакова "Собачье сердце" проф. Преображенский не рекомендовал своему ассистенту читать советские газеты перед едой - имея в виду, что напоминание о ненавистном табу могло повлечь за собой несварение желудка.
Существует ревизионистское течение, с точки зрения которого отношение к ленинизму можно расценивать как вытеснение Эдипова комплекса кастрационным. За основу берется неизгладимое впечатление, производимое на ребенка информацией, что у Ленина не было детей - это сразу же активирует забытую было боязнь утерять пенис, причем как у мужчин, так и у женщин - в виде комплекса неполноценности по поводу якобы уже свершившегося факта. Стремление преодолеть кастрационный комплекс приводит к негативному бессознательному восприятию ленинизма.
Без сомнения, эта точка зрения имеет право на существование. Но в разбираемом нами рассказе Вит. Сенькова главный герой - явно инфантильный мазохистский тип, не способный к активному протесту. Посмотрите, как его характеризует автор: "… У Владимира Ивановича есть одно очень важное качество. Он умеет находить удовольствие в тяжелых испытаниях судьбы" - и далее эта тема получает достойное развитие. Таким образом, сопротивление главного героя могло быть только пассивным. Его пукание имеет другой смысл, другую подоплеку.
Ленинизм безусловно тяжело переживался главным героем, на этой основе его постоянно мучали расстройства кишечника - об этом говорит зеленоватый цвет лица у образа героя, возникшего в моем воображении при чтении рассказа - а значит, по теории, таков цвет его лица в действительности. И это переживание не просто являлось следствием подавления ленинизмом первичных комплексов, но носило и чисто мазохистский оттенок: стремление причинить себе боль сублимировалось у нашего героя в форму ненависти к личности Ленина - по случайности, у них с Лениным было одинаковое имя и даже отчество начиналось на одну и ту же букву!
Крушение ленинизма как культурных оков для ОНО, наложенное на чисто мазохистское удовлетворение через механизм бессознательной связи выразилось в естественном акте пукания.
Именно наслаждение от крушения идеала составило психологический стержень рассказа Вит. Сенькова.
2.
Психологический сюжет произведения И.Высоцкого несколько глубже. Без сомнения, пукание героя связано с крушением ленинизма как религии, и если он чурался политики сознательно, то это не имеет значения, так как бессознательно пройти мимо нее он не мог.
Но главный герой не пукает непрерывно, как бы выражая радость по поводу духовного высвобождения - и это наводит на мысль о вытеснении этого акта чем-то другим. В данном случае его мысли целиком и полностью направлены на совершенно конкретный сексуальный объект - красивую девушку с шикарной грудью, не слишком большой, чтобы она не портила фигуру, но и не маленькой, а как раз такой, чтобы она привлекала внимание и возбуждала желание. Ноги, растущие, как и положено, из подмышек, округлые бедра - и к тому же умна, как Сократ. Именно так я ее себе представлял, читая рассказ - значит, так оно и есть.
Итак, Сократ. Ясно, что Сократ здесь всплыл не сам по себе - так вообще не бывает. В любом, самом несвязном воспоминании можно при желании обнаружить глубинную связь. Сократ в данном случае является олицетворением чего-то, до поры до времени скрытого от нас.
При произнесении имени Сократа в мозгу проявляется образ мужчины с греческим профилем, греческой бородкой и широким высоким лбом. Да, может быть, главное - это лоб. Лоб, разделенный вертикальной морщиной, в психоанализе давно связывается с нижней частью спины, так что несомненна внутренняя психическая связь образа девушки и заднего прохода.
Получается, что сексуальные чувства к девушке должны были вылиться в форме громкого радостного пукания вместо приветствия. Однако, этого не происходит. Очевидно, мы встали с вами не совсем на верный путь.
Вернемся к Сократу. Возможно, дело вовсе не во лбе - мало ли что может прийти мне в голову! - а в самой фигуре: мужчина. Вспомним: после пукания наш герой сразу же вспоминает о своем заместителе, о котором нас извещают только, что он - мужчина. Таким образом главный герой явно демонстрирует свои гомосексуальные наклонности.
Наш герой - холостяк, чурается женщин. Данная девушка его привлекает лишь в связи с глубинной связью с образом мужчины - Сократа. Она, как сексуальный объект, принуждена удовлетворить главного героя в его фантазиях, но не как женщина, а как всплывший образ мужчины.
Следует вспомнить еще один штрих к характеру нашего героя - он явно пассивный тип. Можно не сомневаться, что он перед сном любит глубокомысленно поковырять пальцем в заднем проходе - своеобразное замещение гомосексуального коитуса, в котором главный герой - пассивный педераст. Конечно, дело не идет в реальности дальше невинного ковыряния пальцем - герой слишком инфантилен, слишком спутан условностями общества, которое до сих пор в большинстве своем резко осуждает гомосексуализм. Страдания героя растут. Лишенный элементарного права на желаемый коитус, герой накапливает в себе силы для борьбы против бессердечного общества.
Пока же он бессознательно ждет гомосексуального удовлетворения от своей соседки по вагону - а через нее от образа мужчины -, но не может его получить. Все его попытки в этом смысле оканчиваются неудачей. Предложение девушки помочь ей он воспринимает как долгожданное предложение к сексуальной близости, на что отвечает общепринятым актом удовольствия - пуканием. Акт мочеиспускания, сопровождающий это пукание - главный герой, по меткому выражению автора, "пустил струю в штаны" -, есть, как известно, аналог акта эякуляции в инфантильный период, в котором до сих пор пребывает наш герой, и призван как нельзя лучше укрепить нас в уверенности о правоте наших выводов. Таким образом, и на этот раз столкновение личности и тоталитарного общества заканчивается победой личности. Форма этой победы - пук.
* * *
Витебск, октябрь 1991 г.