Бессменно наш человек. Живет и работает в Кишиневе (но скоро приедет!).
Прочтите два последних его рассказа:
РОМАНТИКА
Нет края романтичней, чем атолл Вахахаки на островах Туамоту. Я живу здесь уже 24 года, с тех пор, как кончил колледж и устроился на службу в Компанию. Все есть на атолле Вахахаки; есть даже один золотоискатель, который здесь уже 16 лет, но ничего пока не нашел; он каждый вечер заходит ко мне пропустить стаканчик спирта из запасов Компании.
Нет края романтичней, чем атолл Вахахаки на островах Туамоту. 21 год назад здесь была женщина, самая красивая из всех, кого я видел, после моей жены, конечно. Она была худенькой и белокурой. На второй день после приезда она утонула в лагуне, по пьянке; мне воспоминаний о ней хватило на 21 год. Так я и жил все эти годы с двумя женщинами: с женой (она осталась в Ливерпуле) и с ней. Ни у кого еще не было сразу двух чистых, верных (я ведь ни одной не изменял), всепоглощающих любовей, так что в этом смысле я самый счастливый человек на свете. А еще у нас есть золотоискатель, который здесь уже 16 лет землю роет, но ничего пока не нашел; он каждый вечер заходит ко мне пропустить стаканчик спирта из запасов Компании.
Нет края романтичней, чем атолл Вахахака на островах Туамоту. 18 лет назад у дверей конторы я нашел новорожденного младенца, мальчика: наверное, его подбросил кто-то из матросов или пассажиров (или даже сам капитан?) заходившего накануне корабля; я поил его козьим молоком, но младенец был весь черный (болел чем-то, наверное), и в красную крапинкку, и через два дня помер. Я 18 лет думал, кем он мог быть: наследным аристократом, жертвой политических интриг или плодом тайной любви; и кем он мог стать - королем или президентом, или вождем освободительного движения, или великим артистом, или удачливым тайным агентом; и я поочередно проигрывал каждый из существующих под солнцем стран, и прожил множество бурных, счастливых жизней, полных борьбы и приключений, и мы совершали подвиги, великие деяния - больше он, хотя и с моей помощью, так что в смысле подвигов, приключений, борьбы и славы я самый счастливый человек на свете (последнее, что мы сделали - создали Всегалактическую Республику (я в душе - скрытый республиканец). А еще у нас есть золотоискатель, который здесь уже 16 лет землю роет, весь атолл перекопал, но ничего пока не нашел; он каждый вечер заходит ко мне пропустить стаканчик спирта из запасов Компании.
Нет края романтичней, чем атолл Вахахаки на островах Туамоту. 15 лет назад с одного из кораблей продавали с аукциона лошадь; покупателей было только двое - я и золотоискатель, который одалживал деньги у меня; когда ставки дошли до стоимости недельной порции, золотоискатель великодушно предложил прекратить это безумие и купить лошадь вскладчину. Два дня мы с ним носились по всему атоллу. Я чувствовал себя птицей, кентавром, мотыльком, ягуаром, а когда на всем скаку спрыгивал в лагуну - рыбой, моллюском, морским коньком. Нет такого живого существа, чью жизнь я бы не прожил; так что в этом смысле я самый счастливый человек на свете. А на третий день мы лошадь так загнали, что она околела. А золотоискатель, который весь атолл перекопал, тогда упал в первую свою яму и сломал ногу; вечер он провел у меня, мы праздновали годовщину его пребывания на атолле и, как всегда, пропустили по стаканчику спирта из запасов Компании.
Нет края романтичней, чем атолл Вахахаки на островах Туамоту. 12 лет назад здесь появился списанный с флота боцман с рулеткой и 7 долларами 20 центами в кармане; он хотел делать бизнес, обыгрывая нас с золотоискателем. Но у золотоискателя денег не было, а я выиграл у боцмана за полчаса все 7 долларов 20 центов. Боцман застрелился. Мы очень скорбели и тосковали, а я раскаивался; я понял, что виноват в смерти человека и каждый день в течение месяца пытался покончить с собой: то сбрасывался с пальмы, но срабатывал инстинкт самосохранения и пальцы хватались за ветку, то топился в лагуне, но тот же инстинкт выбрасывал меня на поверхность, то травился незрелыми кокосами, но организм выплевывал их обратно. А золотоискатель каждый вечер, приходя с работы, беседовал со мной обо всех существовавших в истории и литературе мерзавцах, и я проживал за каждого из них его жизнь со всеми нравственными мучениями и раскаяниями, пока наконец не решил символическим ритуальным самоубийством не прихлопнуть в себе всех этих мерзавцев и не начать новую, чистую, нравственную жизнь; а боцман к тому времени провонял и мы устроили ему шикарные похороны в одной из ям золотоискателя: так на атолле появилось первое кладбище; мы очень убивались и голосили на могиле. Так что в смысле страданий и нравственных мук и переживаний я самый счастливый человек в мире. А золотоискатель, перекопавший весь атолл, переключился на лагуну; он купил у меня в кредит маску для подводного плавания и трубку. И каждый вечер приходит ко мне пропустить стаканчик спирта из запасов Компаиии.
Нет края романтичней, чем атолл Вахахаки на островах Туамоту. 9 лет назад я купил у норвежского коммивояжера, заезжавшего к нам на три дня, восемь поломанных пылесосов и собрал из них один целый. Я с тех пор каждый месяц пылесосю им старую циновку у входа; нет занятия увлекательнее, я познал радость творческого труда, так что в этом смысле я самый счастливый человек на свете. А золотоискатель, изрыв всю лагуну, начал прочесывать дно океана близ берега; его ровно 8 лет назад чуть не перекусила акула. А он каждый вечер приходит ко мне пропустить стаканчик спирта из запасов Компании.
Нет края романтичней, чем атолл Вахахаки на островах Туамоту. 6 лет назад здесь появился живой кишиневец; он уехал через неделю; а 3 года назад, когда я свалился в лихорадке - Нептун Бельведерский (не знаю, что это такое, но он сам так сказал), правда, золотоискатель сказал, что это привиделось мне в бреду. А через год я уезжаю на родину; там меня ждут жена и 24-летний сын, которого я видел только на фотографиях; он знает, что его папа выполняет свой долг на службе в Компании; а золотоискатель уже ничего не ищет, но каждый вечер приходит ко мне пропустить стаканчик спирта из запасов Компании.
ТРУП НА ОБОЧИНЕ
На обочине дороги лежал человек. Он не шевелился; его рубашка была изодрана и вся в крови.
На дороге показалась машина. Она шла полным ходом; за рулем сидел мужчина, рядом - женщина.
- Ему плохо? - спросила женщина. - Надо остановиться!
- Что ты дорогая! - ответил мужчина. - Это же бандит. Ты остановишься, а он тебе в лицо - пистолетом.
И машины, не останавливаясь, помчалась дальше.
Человек продолжал лежать.
На дороге показалась вторая машина. Она шли полным ходом; за рулем сидел мужчина, рядом - женщина.
- Ему плохо? - спросила женщина.
- Что ты! Это киношники эксперимент ставят, - сказал мужчина. - Проверяют на отзывчивость.
- Как это противно! - оживлялась женщина. - Они думают, мы выйдем, чтобы попозировать своим благородством перед камерой!
И машина, не останавливаясь, помчалась дальше.
Человек продолжал лежать.
На дороге показалась третья машина. Она шла полным ходом; за рулем сидел мужчина, рядом - женщина.
- Ему плохо? - спросила женщина.
- Алкаш. Напился и загорает, - отозвался мужчина.
- Мы должны остановиться и проверить! - вскричала женщина.
Машина, не останавливаясь, промчалась мимо.
- Бездушный! Развод и девичья фамилия! - донеслось из нее.
Человек продолжал лежать.
"Зря я столько выпил, - думал он. - Ничего, хоть позагорал".
- Все, на сегодня хватит, - сказал человек с кинокамерой, вылезая из кустов. - Мы получили прекрасные кадры для фильма о бездушии. Спасибо, что вы согласились участвовать.
- Пошел ты со своим фильмом, - сказал человек на обочине. - Три машины проехали. Но хоть тебя я не упущу.
И он вытащил пистолет…
С Т И Х И
Все комментарии к стихам - авторские (прим. ред.)
* * *
Я сижу за решеткой
В полутемном и гнусном вольере.
Я сижу и не знаю,
Что сбудется в жизни со мной -
Для кого-то - макака,
Чей резус и фактор измерен,
Для кого-то - примат
С полудетской смешной головой.
Предо мною - две миски
И выбор - кошмарный и жуткий:
Что в одной - неизвестно,
В другой - точно знаю - лапша.
Чтобы что-то схватить
Мне дается кусочек минутки.
И в тоскливом смятенье
Моя изнывает душа.
Ухватить Неизвестность -
Быть может, останусь голодным.
За лапшой потянусь -
Любознательности не утолить.
Совершенный разброс.
Просыпаюсь в поту я холодном.
Мне не хочется… Нет!
Видно, мне очень хочется жить!
Надо мной ставят опыт!
Такая вот скверная штука.
Из глубин моих рвется
Протестующий, сдавленный крик.
Отпустите меня!
Филология тоже наука!
Отпустите меня изучать обезьяний язык!
(т.е язык тех, кто такой же, как я, с кем я говорю на одном языке. Это стихотворение про меня)
* * *
В тамбуре хлопает дверь, дребезжа, -
Сломан замок.
Кнопка упала, и бьется, дрожа,
Белый листок.
Точки опоры лишенный, изгой,
Так же, дрожа,
Бьется, метафор бездарных строкой
Лишь дребезжа.
* * *
У ведра с окурками
Прикорнул студент.
Он работал с турками,
Получил патент
За изобретение.
И теперь домой
Едет. Слышно пение
За его спиной:
Там ребята бритые
По гитарам бьют:
Что ж, за жизнью битого
Четырех дают.
(Два двоеточия подряд - это класс!)
* * *
У крепостной стены суровой,
Где развивались раньше флаги,
На цепь железную прикован,
Прощался с жизнию бродяга.
Он был голодным и небритым.
Над ним ворон кружилась стая.
А на лице его испитом, разбитом
Улыбка дергалась кривая.
Он был известен повсеместно -
Крестились при упоминанье;
И вот сложить решил он песню
Земному миру на прощанье.
Он долго думал, напрягая
Свой мозг, и морщил лоб невольно.
И вдруг запел он так, что стая
Метнулась к дальней колокольне:
"У крепостной стены суровой,
Где развивались раньше флаги,
На цепь железную прикован,
Прощался с жизнию бродяга.
Он был голодным и небритым.
Над ним ворон кружилась стая.
А на лице его испитом, разбитом
Улыбка дергалась кривая".
(т.е. самое лучшее, что он мог сочинить - это передать конец своей жизни, обрисовать СВЕРШИВШИЙСЯ ФАКТ, но он не чувствует себя побежденным, покоренным, наоборот).
* * *
Одной мыслью живешь ты,
Хоть крохотной целью.
Одной мыслью. Ненужной,
Полезной. Любой.
И все кажется просто.
И кровь, словно зелье,
Закипает. А нужно ль -
Не решишь - черт с тобой!
* * *
А может, нет?
А может - да?
Такая сложная игра…
А вам смешно!
Нет, не смешно!
Да неужели не смешно
Смотреть на жалкие прыжки,
Ужимки, вопли и смешки,
Усилья наши, нашу прыть,
Лишь для того, чтоб рассмешить
Вот вас! Вот вас!!!
Да, как смешно!!!
Да неужели вам смешно
Смотреть на наш соленый пот,
На этот мир наоборот?
Веселых шуток-искр полет
Какие ночи напролет
С трудом придумываем мы
Для вас,
Чтоб смех ваш не угас.
Идет игра…
(Это связано с тем, что в Кишиневе открывается клоун-пантомима, куда меня, естественно, уже взяли. Так же естественно, что я оттуда неизбежно когда-нибудь вылечу. Словом, проходит новый эксперимент; я расплачиваюсь чувствами, силами, психикой и кровью, остальные - своим вниманием к его исходу).
* * *
Мой друг был непоседа и егоза.
Сбивая план аспирантурный,
В глубины творчества он лез
и в прозу жизни.
В натурализм и реализм,
Узнал он жизнь,
Кого-то он оплакивал на тризне,
Снимал с подонков разных
слой культурный.
И верил:
Нету жанра поэтичнее, чем проза.
* * *
"… Рождаются стихи. Пишу прямо в письме, не зная, чем кончатся. Слава, прошу, сохрани - черновика-то нет! Итак, уникальный процесс творчества на твоих глазах…
Пусть на меня поставят, как на лошадь!
Я буду мчать вперед, изнемогая.
Я буду ржать, копытом бить, не зная
Ни отдыха, ни радости, ни сна.
Единственная радость - это площадь,
С которой начинается дорога,
И хлест свистков, и рев призывный рога,
И взглядов милой вечная весна.
Пусть на меня поставят, как на лошадь!
Я буду мчать вперед не ради приза -
Любимой в исполнении ль каприза,
Для исполненья ли мечты друзей,
Для возведенья Шартского собора,
В который превратится пусть работа,
Во имя оказания чего-то
Бока пороть худеющим ребром.
Из под копыт летит пусть глины крошеть;
Довольно только двух кивков участья
И крика: "Ну и разошелся, змей!"
И позади остались ссоры, споры
И будней окаянных треволненья,
Заботы о спасенье и мученье.
И знать я не хочу, что там потом!
А что? Не знаю, хорошие ли, но от души".