ХОЛОДАЕТ
Холодает. Скоро минус двести.
Воздух покрывает стены льдом,
Умопомрачительных известий
Я не жду и покидаю дом.
Струйки пара трутся друг о друга,
Высекая снежную искру.
Двери не запру. Хозяйка вьюга
Мечет рыбой колкую икру.
Пять шагов. Лениво столбенею
В позе брейкера с рукой наперевес.
След простыл. Под снежной ахинеей
Супит брови съежившийся лес.
Что теплее? Сон или реальность?
Горькое лекарство? Сладкий яд?
Что - дыханье губ иль бездыханность
Призрачных космических плеяд?
Холодает. Скоро минус триста
Кто-нибудь в кристалле ледяном
Откопает, приняв за туриста,
Навсегда покинувшего дом.
* * *
Все очень логично!
Все суперотлично!
Смотрите: с далеких Гавай
Идет прагматичный
Ивашка-опричник,
На нее он тащит трамвай.
На пристани люди
Пруд толпами прудят,
Его вопрошают: "Зачем?"
Ответствует Ваня,
Что лучше трамвая
Есть разве что импортный трэм.
Он тащит, как Плюшкин,
Ракеты и пушки,
Причалы, индийских коров,
Какао-бобы из глухой деревушки
И горсть антарктических льдов.
Кому она надо,
Земля Колорадо!
Там только жуки да навоз!
Поставил бы башню
На место вчерашне,
Избавил пизанцев от слез!
Вот жизнь у Ивана!
Бывало, он спьяну
Притаскивал "Трайдент" - другой.
А завтра он скажет,
Что все это лажа,
И тронется в путь за луной!
* * *
Не шумите и не хлопайте дверьми,
Если вас каток случайно переехал.
Постыдитесь перед малыми детьми,
Ведь каточнику, наверное, не до смеха.
Ведь его, пожалуй, премии лишат,
Инородное найдя в асфальте тело,
А вы скажете: Захотелось полежать,
Належусь - уйду, а вам-то что за дело!"
Дождик вымоет подмятые бока,
И лицо на солнце быстро почернеет.
Пустяки, что люди смотрят свысока -
Ничегошеньки они не разумеют!
Ведь приятно и удобно, черт возьми,
Наблюдать, как облака плывут на север,
Помечтать без вечной спешки и возьни,
Разве что не на лугу да не на сене.
Старый дворник не заметит ни черта,
Молодой скроит ухмылочку косую:
"Кругло-плоский гражданин! Вот это да!
Чего только детвора не нарисует".
Потерпите, если в морду вам плюют
Грязью с дымом мотоциклы и машины.
Это правда, что лежачего не бьют,
Только топчут - преимущества большие!
Вы зимой поспите сладко под снежком,
А весной под ветками сирени,
И вы поймете наконец, что под катком
Потеряли третье измеренье.
Вы рванетесь, лужи грудью разметав,
Завихрится пыль в мартеле-сальто…
Но пройдет грохочущий металл
И наложит свежий слой асфальта.
И каточник крикнет: "Что за горбыли!"
И ругнется с чувством незнакомым:
Невдомек ему, что первый блин
На поверку оказался комом.
* * *
О, как пленителен венец
Творенья матери-природы!
И сколько силы и свободы
Содержит розовый юнец!
Боготворящий сам себя,
Боготворимый сам собою,
Еще младенческой рукою
Власа природы теребя,
Впервые хваткою железной
Он стиснул локон огневой
Он потянул - сначала нежной,
Потом настойчивой рукой.
Мать улыбнулась и, стерпев,
Сглотнула слезы умиленно.
Был полон ласки утомленной
Ее возвышенный напев.
Ребенок подал голосок,
Потом, сопя и жмурясь тихо,
Все молоко из груди лихо
Вобрал и больно сжал сосок.
Все позволяла: кулачком
Он колотил и дергал за нос.
Ребенок рос, а ей казалось,
Что он до времени таков,
Не в меру резв в своем дому;
Комочек любопытства, прыти;
И триста тридцать три открытья
Мадонна прочила ему.
Он триста тридцать два закончил,
Покуда на ноги вставал,
А после трон построил прочный
И сам себя короновал
И править стал, царек на свете
(Душа природы слез полна)
Вот только триста тридцать третий
Лишал заслуженного сна.
Он злился: чтобы всем сгореть им!!! -
Мать - вспыхнув - в - ядерном - дыму -
Сгорев, о триста тридцать третьем
Шепнула на ухо ему.
Он понял!
Но прозренья миг
Был, словно эта жизнь, ничтожен,
И мы с тобой узнать не сможем,
Что ж напоследок он постиг…