* * *
Эти птицы на сумрачных скалах,
Эти стаи отверженных душ...
Сколько смерти в их криках усталых,
Сколько в клювах изогнутых стуж.
Пролетали они над Ковчегом,
Рассекали полетом века...
Были мачты их тайным ночлегом,
Башни хмурые маяка.
Эти птицы с глазами из пены,
С их разгневанностью и тщетой
(И волшебные птицы - сирены
За какою-то тайной чертой), -
Эти птицы - движенье их шире
Ошалелых стремительных тел, -
И лишь крылья в беспамятном мире,
И лишь крылья - их вечный удел, -
Эти птицы летят через годы,
Не редеет крылатая цепь, -
И пронзительный ветер свободы -
Их вожатый, их вечная цель...
* * *
- Мама, - сказал я, - и все загудело вокруг,
Стало морскою ватагою, хлопать пошло парусами,
И снарядила душа свой стремительный струг,
И снарядила ватагу на поиски мамы…
Сам я в кольчуге стою на корме как герой,
Водное лоно - оно измлада мне знакомо…
Мама не близко - она за волшебной горой
И стерегут ее острые жадные зубы дракона.
Смерть безобразная, будь хоть о ста головах,
Меч мой разрубит твою неусыпную ярость,
Ибо неведом воителю-отроку страх,
Ветром победы его наполняется парус.
… Если я даже все это придумал в бреду,
Если лишь сон этих строчек безумных основа, -
Мама, тебя все равно я живою найду,
В этом порукою мальчика честное слово.