Деление на естественные (с последующим выделением точных, физико-математических наук) и "неестественные", гуманитарные науки принято так давно, что корни его теперь, пожалуй, и не сыскать. У разных мыслителей разных времен это деление приобретало различное наполнение. Свежее впечатление: О.Шпенглер заимствовал у Гете деление на Мир-как-Природу и Мир-как-Историю. Возможно, в этом что-то есть, позволяющее выйти на иной уровень познания мира. Но деление это произошло так давно и так привыклось, что ушло его понимание как условности. В конце концов, пчелиный рой или дубовая роща тоже имеют свою историю, а история человека в свою очередь безусловно природна.
Гуманитарии придумали даже обвинение: "биологизаторство" - ёмкое и глупое, обращенное прежде всего к самим гуманитариям, принимавшим достижения естественных наук чересчур плоско и поверхностно. Хотя и естественники на поприще гуманитарных наук были не весьма блестящи.- Разделение наук коснулось в первую очередь языка (терминологии) и методов. - Ушло взаимопонимание.
Прорыв был сделан в науке о народах, суть формах существования биологического вида homo sapiens, т.е. науке, по сути, естественной, но исторически отнесенной к гуманитарным. У истоков новой парадигмы стал Лев Николаевич Гумилев.
Формой существования человечества на Земле являются этносы, а основной принцип процесса становления, развития и умирания этносов - угасание импульса вследствие энтропии, или, что то же, утрата активности и жизнестойкости системы (пассионарности) вследствие сопротивления окружающей среды, природной и этнической.
Новый этнос возникает внезапно в силу генной мутации, которая изменяет бытовавший до сего времени стереотип поведения (мотивацию поступков); ломает старую обветшалую культуру и обездушенный быт старых этносов, в грозе и буре он утверждает свое право на место под солнцем, в крови и муках находит свой идеал красоты и мудрости, а потом, старея, собирает вокруг себя остатки древностей, им же некогда разрушенных, пока не превращается в дряхлого немощного старца.
Изначально народ (природная популяция) находится в состоянии равновесия с окружающей средой - вмещающим и кормящим ландшафтом. В силу мутации рождается поколение с повышенной энергичностью, способное создать вокруг себя отношения и связи, позволяющие применить энергию в каком-либо направлении. Вкладывая эту избыточную энергию в организацию и управление соплеменниками на всех уровнях социальной иерархии, оно вырабатывает новые нормы поведения, навязывает их всем остальным и создает таким образом новую этническую систему.
Продолжительность жизни каждого этноса, как правило, постоянна и составляет с момента пассионарного толчка до полного разрушения что-то около полутора тысячелетий, за исключением случаев, когда в этногенез вмешиваются иноплеменники.
Какой-то этнос развивается быстрее, в разных условиях существования, окружения, традиций - на какую фазу прежнего этногенеза пришелся новый толчок: то ли этнос начинается с нуля, то ли ему приходится преодолевать инерцию прежнего движения, - этногенез получает различную форму, но имеет одну сущность.
Сразу после толчка идет фаза под'ема - фаза увеличения и накопления энергии в системе. Рождаются люди с новыми свойствами, неуживчивые, неуравновешанные, чуждые прежнему порядку. - Система не всегда способны вместить в себя новых людей, пусть даже в виде автономных консорций. В Южной Скандинавии, затронутой толчком VIII века, например, новые люди становились отверженными, вытесненными из родового быта в военные поселения ("вик"), отчужденными от прежней культуры и уклада жизни. Тогда фьерды Южной Скандинавии ВДРУГ взорвались агрессивными и непобедимыми набегами викингов-норманнов на всё побережье Европы и по течению крупных рек: отверженные своими соплеменниками, викинги искали счастья на стороне, тем более что энергии у них было хоть отбавляй.
Такой вариант траты энергии оказался не самым перспективным: викинги были носителями генов, но не культуры. Там где они сумели укрепиться, т.е. встать и удержаться во главе завоеванных народов (Нормандия, Сицилия, кстати, Русь - варяги встали у руля Киевского каганата и основали династию Рюриковичей), они слились с этими народами, переняв их культуру. В остальном от них остались только воспоминания - и дети в землях, подвергшихся нападению, - воспитанные в культуре матерей, не знающие своих отцов, но перенявшие их энергичность. И, между прочим, эти дети дали хороший отпор своим единокровным братьям: если в 845 году норманны достаточно легко захватили и разграбили Париж, то уже в 885 году среди парижан нашлись люди, способные защитить свои дома и свои семьи. Викингам пришлось искать счастья в совсем экзотических местах: в конце X века они доплывают до Гренландии, появляются в Северной Америке. Вот это их мужество и неустрашимость перед лицом стихии, граничившие с безрассудством, и было проявлением пассионарности и обеспечивало им победы в столкновениях с обычными народами.
С течением времени энергии в системе становится так много, что наступает перегрев - акматическая фаза. Пик пассионарности вызывает стремление людей не создавать ценности, а "быть самими собой", считаться только с собственной природой. Это время искателей приключений и авантюристов; в Европе таковы были "Средние века" - период феодальных междоусобиц, войн по пустякам, ради чести и славы, дабы потешить силушку молодецкую. Испанцы отвоевывают Пиренейский полуостров у арабов (Реконкиста), немцы на Востоке обращают в христианство язычников славян и прибалтов ( XIII век - век создания ордена меченосцев и Тевтонского ордена). Самые энергичные, но не нашедшие себе места на родине, отправляются в крестовые походы воевать Гроб Господен (1-й поход - 1096-99, 2-й - 1147-49, 3-й - 1189-92, 4-й - 1202-04, 5-й - 1217-21, 6-й - 1228-29, 7-й - 1248-54, 8-й - 1270).
Постепенно вследствие кровавых войн заряд энергии сокращается - в системе в целом и в каждом индивидууме в отдельности, - наступает фаза надлома - период гражданских войн: Франция - религиозные войны XV - XVI вв., Реформация в Германии. Для этого периода идейного "разброда и шатания" характерно появление разного рода гностических учений - основанных на рациональной трактовке религии, где реальная жизнь, как правило, приносилась в жертву разумным построениям.
В результате этого периода кровопролития система выбрасывает из себя излишнюю пассионарность, восстанавливая видимое равновесие - этнос начинает жить "по энерции" - это самая красивая и гармоничная фаза этногенеза: период Возрождения в Европе, расцвет культуры и ремесел, и если даже войны, то уже без той ярости и страсти, что характерны для фаз под'ёма, перегрева и надлома - война как разновидность искусства. - Всё это соответствует не под'ёму, а снижению пассионарности.
Время огромных империй в Европе проходит, отныне ни одно из государств, претендующих на Европейскую гегемонию, не сможет этого достичь на достаточно длительный срок - на это просто не хватает энергии.
Когда энергии становится совсем мало, верх берут люди даже не с обычной, а со сниженной энергетикой, неспособные регулировать вожделения и даже неспособные их удовлетворить. - Наступает фаза обскурации. - Цикл завершается наступлением равновесия, как исхода этногенеза: Этнос становится реликтом.
Социальные противоречия в стабильном обществе компенсируются ощущением национального единства. В фазу обскурации чувство единства пропадает - для восприятия над-индивидуальных идей просто не хватает энергии, - и социальная рознь прорывается наружу. Наступает эпоха социальных катастроф, - для Западной Европы она началась с Великой Французской революции.
Даже странно, как ставили в один ряд Нидерландскую национально-освободительную революцию XVI-го и Великую Французскую революцию XVIII веков! И та и другая с большой натяжкой могут быть отнесены к буржуазно-демократическим революциям вообще, т.к. основа и суть этих революций совсем иные и уж совсем несхожие. Разве кроме тех моментов, которые позволяют назвать революцию революцией.
Нидерланды, XVI век - падение энергоемкости испанской империи, начало крушения испанской гегемонии в Европе позволили голландцам - одному из наиболее активных народов из подвластных тогда испанцам - добиться независимости и устроить жизнь как они считали нужным. Нечто подобное происходило с австрийскими владениями испанцев. Там, правда, обошлось без революции; просто испанская и австрийская ветви единого прежде монархического дома Габсбургов неодолимо разошлись, и в Австрии уже не энергичный монарх вёл страну куда считал нужным, а сам он стал "ведомым", олицетворением своей страны, своих подданных - австрийцев.
Франция - совсем иное. Франция сама - империя. Суть революции заключалась в фазе ЕЁ этногенеза.
Осложнения для Франции, связанные с падением энергичности этнической системы, начались раньше, что и явилось поводом для созыва Генеральных штатов. 1789 год - явный рубеж: власть толпы и упрощение системы (упразднение сословий и уравнительные тенденции революции). Ещё только начало, ещё всё может вернуться - быстрее "выгорает" центр, периферия долгое время может сохранять заряд пассионарности, а потому спасение чаще приходит с окраин.
Великие люди могут создавать зигзаги истории, взаимно компенсирующиеся на больших отрезках времени, но играющие важную роль в реальной истории, тем более масштаба столетия. Первая личность, о которой нужно сказать в связи с эпохой Великой Французской революции - Наполеон. Он сумел дать новое чувство национального единства, об'единить вокруг себя энергетический потенциал нации и возродить былое величие - не более, правда, чем длиной в одно поколение (1794 - 1815), к тому же растратив и распылив этот потенциал.
Великие люди, как и исторические события, имеют собственную инерцию, тем большую, чем большей масштаб (масса) личности. - После смерти Наполеона Бонапарта идея Французской Империи продолжала будоражить умы и вознесла на престол Наполеона III. Но у этногенеза свои законы: люди и их менталитет уже не тот. А потому: революции, революции, власть толпы сменяется властью импотентов от аристократии или буржуазии, способных только на удовлетворение собственных прихотей. Идея лишь "будоражит" - ни отказа от комфорта ради идеи, ни жертвенности, а именно это настоятельно необходимо, - ничего этого нет. - И жестокое поражение во франко-прусской войне 1870-71 годов, тем более ужасное, что война была желанна в самой Франции.
Победу в Первой мировой войне для Франции не следует считать за зигзаг истории - самой Франции она не дала ничего, кроме усталости и ужаса перед новой войной. Вся политика между мировыми войнами - "умиротворение" Германии, Мюнхенский пакт 1938 года, "странная война" 1939 года: жестокое поражение в считанные недели, - стала венцом эпохи.
И здесь на сцене появляется еще одна великая личность, обеспечившая Франции положение великой державы в послевоенной период: Шарль де Голль. Конечно, не будь союзников, "Сражающаяся Франция" так и осталась бы последней консорцией французских патриотов без надежды на победу, а без разногласий в среде союзников Франция не смогла бы в заветную пятерку постоянных членов Совета Безопасности ООН. Но личность потому и личность, что без нее никакие предпосылки не привели бы к желаемому.
История меж тем берет свое. В период опасности Франция ещё способна выдвинуть сильную личность: Клемансо в Первую мировую войну и де Голля - во Вторую, - но уже не терпит их в мирное время: обструкция Клемансо в 1920-м и де Голлю сначала в 1946-м, затем в 1968-69-м. Колониальные войны (Индокитай, Алжир) уже никому не нужны, идея Империи никого не греет. Напротив, она только мешает обывательскому счастью: дожить остаток дней тихо у камина в тепле и довольствии.
А посмотрите, как разваливалась Британская империя: сначала была метрополия и были колонии, эксплуатируемые на благо первой. Потом часть колоний получили статус доминионов, т.к. большинство их жителей составляли сами же англичане, переселившиеся на новые земли - по законам демократии, они имели право на автономию. В годы Второй мировой войны в умах граждан доминионов происходила борьба: с одной позиции, собственные интересы требовали остаться в стороне, с другой - существовали еще некие надгосударственные, что называется - имперские интересы. Интересы Империи, к примеру, в войне на Дальнем Востоке требовали одной тактики обороны, а интересы Австралии - другой. Индийские борцы за независимость не желали принимать во внимание факт войны с фашизмом, об'явив в 1942 году кампанию гражданского неповиновения. В конце концов, осталось только Британское Содружество - голая выгода безо всяких идей, боле ничего.
Уинстон Черчилль призван был к власти в трудную минуту (1940 год) и отстранен сразу же по исчезновении конкретной угрозы (1945 год). Наполеон, оказавшись в сходной ситуации, смог перебороть инерцию толпы и остаться у власти (переворот 18 брюмера 1799 г.) - тогда это было возможно, в XX веке - нет.
И такая же обскурация в сфере идей - иначе и быть не может, ибо все идеи, искусство, философия и даже религия - суть явления человеческого духа, т.е. отражают его нынешнее состояние, нынешнее настроение.
Видный русско-американский социолог П. Сорокин отмечал современный европейский кризис как кризис чувственной культуры. Его схема истории заключается в попеременной смене трех типов культур: идеациональной, идеальной и чувственной. Для идеациональной культуры главная ценность и источник истины есть Бог. Архитектура и скульптура Средних веков - это Библия в камне, литература насквозь пронизана религией и христианской верой, живопись выражала то же в цвете и линии, музыка почти исключительно имела религиозный характер, философия была идентична теологии и концентрировалась вокруг той же основной ценности. Наука была прислужницей христианской религии, этика и право занимались дальнейшей разработкой заповедей христианства. Политическая организация в ее духовной и светской сферах была преимущественно теократической и базировались также на идее Бога. Самья, как священный союз, выражала всё ту же фундаментальную ценность. П. Сорокин считал эту культуру господствующей в Европе с VI по XII век. Я, однако, чувствую здесь смещение некоторых понятий, ибо, например, христианский мир до IX - X веков олицетворялся Византией, и только после разделения церквей - формального и психологического, как следствие становления новой суперэтнической общности: западноевропейцев, - можно говорить о западно-европейской христианской культуре. Конечная дата, однако, не вызывает сомнений: XII век.
Где-то с XIII века начинается фаза переходной идеалистической культуры: люди уже "видят" мир, но смотрят на него широко открытыми глазами. Мир нов сам по себе, без нарочитости и эпатажа. Если идеациональную культуру отличает "слепая вера" - по католическим канонам богослужение велось на латыни и было, таким образом, недоступно большей части верующих, то в идеалистическую эпоху появляются философские вариации на темы религии; в "религио" привносится "рацио".
В расцвете это эпоха "истины разума". Религиозная система в конце концов сохраняется как нужная и полезная, но рождается Реформация, протестанцизм ( из Аугсбургского религиозного мира 1555 года: "вера такова, какова вера правителя!"); Б. Франклин: "Честность полезна, т.к. она обеспечивает хорошую репутацию..." - Когда молодость сменяется зрелостью, идеи стараются променять на богатство и титулы.
Наконец, с XVI века начинается эпоха чувственной культуры, кризис которой сейчас налицо. Желающих познакомиться с этой точкой зрения поближе я отсылаю к оригинальному труду П. Сорокина "Социокультурная динамика" (1957 г.). Для меня здесь важно следущее: идеациональная культура интровертивна, требует энергетических затрат на понимание и углубление; она "возвышает". Практически отсутствуют пейзаж, реалистический портрет, сатира, карикатура, комедия; всё строго и чинно, простенькая икона. И линии собора выражают собой гораздо больше, чем выглядят внешне. - Чувственная культура суть экстравертивна. Истина веры сменяется истиной чувств. Цель культуры, если можно так выразиться: доставить тонкое (поначалу) чувственное наслаждение. Но это экстенсивный путь, т.е. путь конечный: что можно еще выдумать нового? эдакого? - в конце пути рождается стремление к патологии, гигантомания. Энергии для углубления в символы и реальность больше нет, её хватает только на удовлетворение простых потребностей. - Пока еще хватает, но вскоре появляются такие потребности и извращения, какие невозможно удовлетворить - энергия иссякает, наступает импотенция.
П. Сорокин, как человек своей эпохи, придерживался расхожей в свое время модели маятника. Потому его прогноз: чувственная культура в конце концов должна сменяться идеациональной. Не то - мы. Мы слишком хорошо знаем, что perpetuum mobile ПРИНЦИПИАЛЬНО невозможно. Поэтому придерживаемся второго начала термодинамики: мир держится на импульсах, затухающих вследствие энтропии. Всё вокруг, весь мир В НАШИХ ГЛАЗАХ подтверждает этот взгляд. Рождение человека с "Божьей искрой" и поистине безграничными возможностями, как в шахматной, еще не начатой партии - куда что уходит? - Энтропия правит миром, энтропия.
Теперь - этногенез.
Никакие количественные изменения не переходят в ДЕЙСТВИТЕЛЬНО качественные; в мире всё происходит "вдруг", внезапно. Мир строится квантами. Тысяча дураков не заменят одного умного, - в основе всех и всяческих изменений - импульс, "искра Божья".
Не отрицание отрицания - импульс заканчивается, рассеивается в пространстве вследствие энтропии, "культура становится в цивилизацию" (О. Шпенглер), "становящееся превращается в ставшее" (он же). - Догмы костенеют, развитие меняется на совершенство. - Всё вырождается - до нового импульса.
Никакое сочетание не-Жизни не дает Жизнь. Я говорю о принципиальной невозможности возникновения Жизни без Импульса - дара свыше.
Во всём - воля Провидения. Человек рождается - первые годы жизни он схватывает всё на лету - всё, насколько хватает заложенной в нём психической энергии. - Вся дальнйшая жизнь - инерция: мы взрослеем, мужаем, мудреем, стареем, наконец, умираем. - Это тоже импульс, рассеивающийся во времени.
Микроимпульс жизни каждого индивида, макроимпульс этноса и суперэтнической общности - религии тоже имеют свой импульс и свое рассеивание во времени и пространстве, - мегаимпульс жизни!
Энтропия правит миром, энтропия. Жизнь по инерции имеет своим исходом СМЕРТЬ.
Всё одно к одному: - развитие капитализма с идеологией "деньги как цель - по сути, антискрепляющей, деструктивной в своем исходе идеологией; - демократизация как проявление действия закона возрастания энтропии в социальном движении материи - демократия как антиаристократизм, ломка сословных перегородок и упрощение социальной лестницы; - век психически неполноценных - как одна из сторон демократии: они ТОЖЕ имеют право высказаться; - Эм. Арсан: "Дайте слово проституткам! Они ТОЖЕ!.." - Проститутки в парламенте. - И парламент, как форма проституции; - до самых основ, до корней: факт "приоткрывания завес", "переоценки ценностей" и поисков "скрытого", но "утерянного в обыденности" смысла. - В органичной жизни смысл не ищется, он подразумевается самой жизнью на своей земле. В период пассионарного взрыва, под'ёма и перегрева брызжущая через край энергия также не позволяет думать о смысле - он очевиден. Вопрос о смысле рождается в фазу надлома, но решается достаточно просто: смысл не теряется, он может только меняться. И только потом, в фазе обскурации смысл исчезает, растворяется, рождается нигилизм как общественный феномен - не идея, а звучание идей, Ницше не как мыслитель, а - водитель масс. Здесь он - как порнография для подростков.
Заключен ли феномен христианства в Христе? И что я хочу от Ницше? Было, было НЕЧТО в нигилизме ("положительном", пока он аристократичен и антидемократичен), заставляющее, к примеру, М. Хайдеггера идти по избранному пути ПОМИМО и НЕСМОТРЯ на А. Гитлера.
Сама эпоха катастроф и фашизма есть выражение, может быть, императива: растративший душу мир должен быть отменен. - Здесь почва для положительного нигилизма. - Однако энергии на создание новой души нет - в этом воля Божья! - душа заменяется эрзацем. А свобода ОТ стоит прежде свободы ДЛЯ, так что нигилизм положительный, суть аристократичный в демократичном варианте превращается в нигилизм "нигилистический", отрицательный. Мир действительно начинает стремиться в НИЧТО. - Он рассыпается прямо в руках - Прах дому сему!
Ничто не вечно. Прелесть "загнивания" не должна обманывать - Рим тоже был "вечным городом". Смешно на основании последних 200 лет и опыта одного, пусть большого полуострова, каким является Европа, делать далеко идущие выводы. Техника еще не всё. Технический прогресс - не прогресс лица, тем более человеческого. Техносфера вовсе не уменьшает действия природных факторов, так как сама она - часть природы. Никакое техническое превосходство западного лица не обеспечит ему победу в столкновениях с пассионариями. Ирак проиграл войну в Персидском заливе, но остался непобежденным. СССР, имея колоссальное военное превосходство, вынужден был уйти из Афганистана - это вам не Венгрия или Чехословакия! Так же как США, а до того французы - из Вьетнама.
Фанатизм, жертвенность камикадзе ради каких-то надиндивидуальных идей, - что может техника? Разве что обезопасить себя. Западные европейцы уже не понимают религиозного фанатизма, с презрением говорят об исламских фундаменталистах и религиозной войне в Ливане. Хотя в прошлом сами были такими же - старики быстро забывают, каковы они были в молодости.
Да и то: развитие техники, приятие технопрогресса также требует энергии, определенного духовного начала; способен ли будет Запад на такой накал?
И само явление техники. - Карл Ясперс отмечал, что техника ведь не освобождает человека, не облегчает ему труд. Труд человека в индустриальном обществе не менее тяжел, чем раньше, - напротив, человек устает много больше, чем в доиндустриальную эпоху. Техника отчуждает человека от лица, от природы. Приходит время неорганичного человека - оторванного от почвы в широком смысле слова, которая только и дает ощущение полноты и смысла жизни. - Человека постоянной усталости, а в этом состоянии действуют только упрощенные инстинкты. Неорганичность переводит людей из состояния народа - связанного с ландшафтом, твердо стоящего на земле, соблюдающего традиции, связанные с это землей, имеющего твердый стереотип поведения в мире, что и отличает один народ от другого, - в состояние массы - легковерной, лишенной основ и корней, живущей по инерции, страдающей механицизмом поведения - и неврозами, как каждый отдельный индивид, так и вся масса в целом: природа наказывает своих отступников.
Я не льщу себя надеждой, что об'ективен. Я и не могу быть об'ективным. В межэтнических контактах об'ективности не может быть вовсе. Даже если человек прямо не заинтересован в той или иной культуре (что бывает редко: он просто не будет ею интересоваться), остаётся неосознанные средства к той или иной доминанте.
Я - русский, и не могу быть об'ективным в оценке современного мне мира. - К черту об'ективность!
В моей резкой антипатии к современной западной философии, в переполнявших меня этических соображениях: "Мартин Хайдеггер, Германия, XX век - что еще должно произойти, чтобы потрясти человека до основания?!" - видится феномен русского духа.
Демократия? Я отдал этой идее целых четыре года! довольно!! - она не стоит большего!! В ней слишком много недосказанного. К тому же основную проблему - политического отчуждения - она не решает: чем тоньше требуется передать волю народа, тем сложнее механизм передачи, отчуждающий волю народа от самого народа.
Знание разрушает веру, хотя не имеет к этому достаточных оснований. Разум - один из механизмов мира, жизни, и только вкупе с жизнью и на службе жизни имеет смысл и наполнен содержанием. В отсутствие остова он способен на такие изобретения, которые не имеют ничего общего с реальностью. - "Идеи, лишенные нравственных основ, деградируют".
Пока еще бытует представление: мир движется поступательно, а в исходе его - полностью техницированный, обездушенный, механический мир - рождаются идеи ТБМ (технического бесприродного мира), киборгов и биороботов как нашего будущего. Но у мира свои законы, свой порядок. Природа иррациональна и не вложима ни в одну формулу, она проскальзывает сквозь сито математики. Мир не движется ни к ТМБ, ни к коммунизму, ни к нигилизму, ни к атеизму. Причем я не склонен преувеличивать роль осознания в изменении пути - просто ВДРУГ рождается новое поколение, избравшее новый путь, чурающиеся ценностей отцов. - Куда? Кто знает?
В общем-то, фаза обскурации для западноевропейцев, похоже, тоже завершилась. Они переходят в гомеостаз, образуя западно-европейский РЕЛИКТ - западноевропейцы возвращаются к гармоничной жизни. Вот прогремела недавно одна статья о конце истории: все люди на Земле будут теперь жить в рамках правого устройства западного типа, западного способа чувствовать, мыслить, жить, строить, производить и потреблять. - Это и есть конец Истории. История завершилась. Она выполнила свою работу, и теперь люди будут жить просто так...
Когда-то был Мир, наполненный историей - Средиземноморье, котёл кипящих страстей, Египет, Междуречье, Индия, Китай - Ойкумена, а вокруг - какие-то племена, варвары, живущие на своей земле, и земля их кормила, поила и одевала, земле они поклонялись, жили с ней в равновесии. - Это была Природа. Были события: рождались дети, внуки, поколение сменяло поколение, в тот год была засуха, а сёлета на охоте погиб вождь и соседи разорили стойбище. - Но это не была история. История началась для них в I веке н.э., когда народы, прежде жившие в равновесии с природой, вдруг начали наступление на прежний мир - началось Великое переселение народов, - в Историю включились древние германцы и славяне. И чем дальше, тем больше: в XI веке в историю включились монголы, в XIV - литовцы, русские, а на юге - турки-османы. И далее, далее - то здесь, то там вспыхивал факел Истории. Но то, что имеет начало, имеет и конец. История заканчивается. Отныне она будет течь в иных мирах. До следующих вспышек.
В среде идей свершается подчас то, чему не суждено сбыться в реальной истории. Поражение вначале в Первой мировой войне (случайное?), затем во Второй придало абортивный характер германской регенерации. Чего не скажешь о мысли.
Аберрация близости не позволяет разобраться: каким должен был стать германский век?
Что был Гитлер и германский нацизм? Может, истерический припадок, попытка выразить "хоть как-то" переполнявшую душу народа чувство? - История не прощает искусственно прерванных сюжетов.
То, что ЕСТЬ и что БУДЕТ, не поможет: в мировых войнах погибли лучшие, цвет нации.
Остается феномен духа.
Остаются идеи.
Только это.
Удивительным образом философия Ницше получила название философии жизни, а большинства его последователей - экзистенциализм, или философия существования. И это факт: Ницше шире и глубже своих последователей. Жизнь шире существования. Жизнь имеет свой смысл, возможно, слишком простой, элементарный (насколько элементарны, например, мезоны), чтобы признать его смыслом, для экзистенции "дело не в поиске истины, а в создании ее" (Н. Бердяев).
Безусловно, Ницше как Антихристианин. Но важно: ради каких ценностей он отвергал христианство.
Христианство оценивалось им как религия рабов, как идеология слабых, как анти-Жизнь (в терминологии Л.Н. Гумилева это звучало бы как "анти-система"). Но ведь оно не всегда было таковым. В СВОЁ ВРЕМЯ христианство олицетворяло собой жизненную силу и энергию: "натиск на Восток", крестовые походы, крещение язычников по обе стороны Атлантики. Я говорю не о мистическом, а об историческом христианстве: Библия многогранна, мы теперь воспринимаем христианство как Откровение о Сыне, как религию утешения; нам явно чужды темы жестокости и беспощадности в Писании, а эпизод, когда Авраам готов принести своего сына в жертву, приводит в ужас, - и мы акцентируем внимание не на них, а говоря о христианстве, подразумеваем МЯГКИЕ формулировки. - Так было не всегда.
Ницше мечтал о "сверхчеловеке", Белокурой Бестии, излучающей силу и энергию. - О чём сие?
Может, о том же самом народе, но в ИНОМ ВОЗРАСТЕ?
Философ всегда отверженный. Всегда маргинал. Я не имею в виду философию как профессию, как часть производства (НИИ философии... твердого тела или НИИ метафизики сплавов) - я имею в виду философствование как стиль жизни. В этом смысле это обязательно проявление какой-то ущербности, если не изнанка, то по меньшей мере - противоположность гармоничной жизни. А. Шопенгауэр, Ф. Ницше, О. Шпенглер, М. Хайдеггер, К. Ясперс и прочая, прочая, - их биографии как нельзя лучше свидетельствуют об этом. Ницше страстно желал жизни, тем более страстно, что сам вряд ли способен был воспринимать её полной грудью. Его прозрения по этой части тем более поразительны:
- мужчина, не имеющий детей, не имеет права голосовать и определять судьбу своего народа.
Представьте себе старую деву лет 45-50, не имеющую детей - верх неорганичности! - будем ли мы воспринимать всерьез ее суждения о жизни?
Ницше как апологет народности, народного духа - и противник демократии, нелюбитель большинства, толпы - массы.
А ощущение неотвратимости заставляет опускать руки. Желание остановить доводит до исступления.
До истерики.
Всё рушится. Остаются одни "психологические основы" - ведь не Бога нет. - "Бог умер!"
Человек - крайне идеологическое существо. Абсолютное значение силы ещё ничего не значит. Многое зависит от выбора доминанты - Мотивации поведения, целеполагания, - куда будет направлен вектор силы. Вместо борьбы с сильным противником можно попытаться сделать его своим другом, одарив или внедрив в него собственные ценности.
В этих условиях разговор о ценностях и истине оказывается трагически неуместным. Сама Истина есть продолжение мироощущения, у разных народов в разное время - разные Истины. Истинным ВИДИТСЯ то, что способствует главенству жизни в данной форме. Жизнь! Способны ли мы воспринять твой смысл? - Картофель, проросший в моем сарае мощными белыми стеблями, никому не нужный бессмысленный рост. - Нет! Осмысленный, цельный, - в этом - таинство жизни. Все больше мне кажется, что если искать основы бытия, то - в жизни, в ее естественных механизмах и технологиях. Царство животных, к примеру, имеет два эволюционных пика: млекопитающих и насекомых. Причем насекомые обладают большей степень психизмы, чем млекопитающие. Имеются в виду высшие насекомые и высшие млекопитающие - приматы и человек. - Под психизмом я понимаю способность к организации органичной материи, к ее усложнению и упорядочению. - Здесь - выход к Основам теории этногенеза Л.Н. Гумилёва: в период пассионарного толчка и под'ёма психизм (психическая энергия) этноса возрастает - создаются сильные, энергичные, но что здесь важно - организованные и целеустремленные государства, - вскоре, правда, разрываемые на части избыточной энергией, в фазу обскурации психизм снижается настолько, что ни о какой целеустремленности не может быть и речи. В фазу под'ема государства чем-то напоминают сообщества насекомых: совершенные, отточенные, где каждый ЗНАЕТ свое место. В фазу перегрева вперед выступает индивидуализм, индивидуальная энергичность.
У насекомых сознание (способность к внегенетической передаче и усвоению информации, действующая тогда, когда имеется расхождение автоматизма - генетически заданной программы поведения - и нестандартной ситуации) занимает, если можно так выразиться, узкую полоску в процессе адаптации к окружающему миру, а все благоприобретения в поведении почти сразу же закрепляются генетически. - Для человека и высших зверей вообще этот путь малоприемлем, ведь насекомых - мириады, они это себе могут позволить. - Зато как сложен механизм пробуждения сознания в человеке! а в отсутствие человеческого общества представитель вида homo sapiens возвращается к неолиту - тысячелетий как небывало! Зато как велик разрыв между человеческим сознанием и основами жизни! - Поведение, ставшее обыденным, передается в сферу неосознанного, но генетического закрепления не получает.
Создаётся впечатление, что пассионарный толчок - не что иное как изменение соотношения между генетически заложенной программой и сознанием с образованием излишней психической энергии. А сам этногенез - увеличение сферы сознания, где человеческий Разум - эпифеномен сознания, проявляющийся на поздних этапах как признак отрыва сферы сознания от жизненных основ. Что касается западноевропейцев, то здесь произошло наложение толчка VIII века на инерционную фазу или фазу надлома предыдущего этногенеза толчка I века н.э. - возможно, именно поэтому Разум в истории Западной Европы сыграл столь значительную роль со всеми вытекающими отсюда для самих западноевропейцев и для всего мира последствиями.
Знакомство с мировоззрением П. Тейяра де Шардена, В.И. Вернадского, Дж. Холдейна, Н.В. Тимофеева-Ресовского, Г. Селье, А.М. Уголева кажется мне более важным, чем с выдающимися философскими системами, будь то феноменология Э. Гуссерля, экзистенциализм или платонизм. М. Хайдеггер, к примеру, остаётся как симптом.
Я не буду набрасываться на индийскую философию - сначала я должен разобраться в истории Индии и выяснить: в какую эпоху возникло то или иное учение, проявлением каких устремлений оно было и к каким практическим результатам привело. Я осторожно читаю К. Гамсуна: его приятие оккупации собственной Родины заставляет осторожничать; априорно я считаю, что даже ранние его произведения несут зёрна разложения.
Альбер Камю: "... Умирать имеет смысл только за свободу, ибо лишь тогда человек уверен, что он умирает не целиком" - Франция, XX век. - Самоварное золото!
"Человек имеет право на признание его правосуб'ектности". - Я не знаю, что из нынешних аксиом божественно, первично, а что - "человеческое, слишком человеческое". Здесь - границы распространения моего "Я" на мир. Для мира это безразлично: я - капля в море; сам же для себя я отвожу роль много большую.
"Всё действительное разумно", - человеческое? божественное?
Свобода, легитимность - всё подвержено энтропии, всё ИСТОРИЧНО. Самые прекрасные законы в одних условиях перестают быть прекрасными в других, мир движется, а формы бытия костенеют, инерция мышления и бытия оставляют их в неприкосновенности еще некоторое время, пока не рождается новое поколение, не желающее ждать, - и тогда "свобода" и "легитимность" отбрасываются, и это - единственный реально существующий механизм в мире.
Мне могут быть близки идеи свободы личности, суверенности прав и т.д. - все же я воспитывался в конкретных условиях несвободы, - но появляется мысль, что все эти идеи суть прорывы человеческого духа - "человеческое, слишком человеческое!" - а потому их нельзя обо-же-ствлять, а стоит рассмотреть; когда возникли эти идеи и проявлением чего они стали.
Ответ очевиден: эпоха Великой Французской революции, - и он приводит меня в уныние.
"Мир, права человека" - всё это, как ни печально, хлам. Я бы сказал громче: ХЛАМ!!! - но был Гитлер и Муссолини, а до этого - Робеспьер и Марат.
Оказывается, истины молчаливы. Произнесенные вслух, они становятся ложью. Может, потому, что истина взрастает в человеке, воспринятая извне, она оказывается, что называется, "надуманной". - Гитлер, Геббельс и иже с ними всерьез приняли ницшеанского сверх-человека на свой счет. Т.е. вопрос, хочется думать, не в Ницше и Шпенглере, а в Гитлере. Здесь - водораздел меж Шпенглером и гитлерами. Хотя чувствуется, что Гитлер и К0 в некоторой, может быть, очень большой степени - гомункулюсы Ницше и Шпенглера.
Задумайтесь: научно корректный анализ текстов Ветхого и Нового Заветов, произведенный средневековым филологом Маркионом, имел следствием ужасное учение павликиан, аналогичное национал-социализму, коммунизму и маоизму в XX веке!
Но даже после этого что-то остаётся. Может быть, форма, избранная Ницше - она оставляет в силе любое толкование, в конце концов, насмехаясь над ним. Ведь поэта может понять только поэт.
... Осень... Летящие паутинки
с обезумевшими от ужаса
пауками:
Куда? Зачем?
Кто снизойдет до вопроса
Каждого?
Я сорвал цветок для возлюбленной
- Почему именно я? -
Подумал тот, - и завял.
Облака проносятся над головой,
а - ни шороха, ни звука -
Далеко? В голове - дикая фамилия
Триандафилов.
Почему не Ницше? -
Nietzsche.
Такое чуждое написание
Такое знакомое произношение...
"Двое в комнате - я и Ницше
фотографией на белой стене",
-
впрочем, это уже не я. Это какой-то мальчик, погибший под поездом. Наверное, случайно? -
Русские - более молодой народ в сравнении с западноевропейцами. "Россия молодая", Петр Первый в учениках у Голландии и Германии, Швеция как главный военный учитель, - об'яснения этому искались где угодно: грешили на монголов ("300 лет ига"), на собственную неполноценность, - где угодно, только не в сути самого этногенеза. Дело же в том, что мы - дети пассионарного толчка XIV века, т.е. на шесть веков моложе. Когда европейцы были в инерционной - самой гармоничной и красивой фазе этногенеза, мы только переживали пору становления, кризис подросткового возраста.
Царствование Иоанна Грозного, Смута конца XVI - начала XVII веков, Раскол 1656 года, расширение русского государства на Север, Юг, но более - на Восток, где доживал свой век степной суперэтнос, наводивший в молодости ужас на всю Ойкумену, - но не на Запад, где становился столь же активный и агрессивный народ, вытолкнутый из равновесия тем же толчком XIV века - литовцы. - Всё это был признак фаз под'ёма и перегрева. Лилась кровь, люди шли на костер и на дыбу за свои убеждения, огонь страстей после яростного пламени чуть затухал, чтобы затем вновь вспыхнуть с утроенной силой. Много было энергии, много! После очередной вспышки насилия и кровопролития страна, казалось, начинала успокаиваться и привыкать к размеренной жизни. Ан нет! Начинались новые реформации, через пот и кровь, пот и кровь. Последним реформатором той эпохи был Петр Первый. При нем Россия стала империей, - Империя! - вторая в Европе после Священной Римской. - Претензия, мировая претензия. - Как и всякая империя, Российская родилась в огне большой войны. 1721 год - год Ништадского мира, завершившего Северную войну, - и год провозглашения империи.
Суворов был гениальным полководцем, но чин генерал-фельд-маршала получил лишь в 1795 году, много позже своих "сверстников" - когда военный гений послужил захвату и покорению Польши. Это характерно весьма и весьма: в фельдмаршалы производились скорее за покорение чужого, чем защиту своего.
О чем сие? Была энергия ПОСТАВИТЬ Империю несмотря ни на какие внешние и внутренние обстоятельства. Дорого далась - нужна ли только? Империя - европейское изобретение, наследие Древнего Рима, - и это факт: Петр рвался в Европу, и устраивал у себя Европу, да только ли Петр?
Влияние более зрелой и красивой культуры на молодой организм всегда неодолимо. Курс на подражание Европе принимается ещё при отце Петра Алексее Михайловиче; в регентство Софьи Россия окончательно принимает прокатолическую ориентацию, польские нравы устанавливаются в Кремле, - чтобы с воцарением Петра в 1689 году смениться протестанскими, голландскими. Правящий слой не мыслит своей жизни без Европы, сверяет свои часы по Европе. При Петре удалось даже заменить патриаршество "протестантским" Синодом. - А что же народ?
Странное дело: в то время как династия Романовых по крови превращается всё более из русской в немецкую, европейская ориентация сменяется внутренней. Рычагом смены ориентации стала гвардия.
В политической системе России XVIII века гвардия занимала особое место. Это была консорция наиболее активных, наиболее энергичных людей - пассионариев; средой для набора в гвардию был весь народ.
С точки зрения этногенеза система обладала еще достаточной энергией, чтобы не допустить образования химеры - формы сожития этносов, где один находится в подчиненном положении у другого, а ресурсы его используются в совсем чуждых ему целях - близких этносу-правителю. "Немецкая" Россия просуществовала недолго - до дворцового переворота 1741 года, возведшего на престол Елизавету Петровну, - а попытка возвращения к старому (Петр III. России предполагалось, например, воевать с Данией ради голштинских земель) оказалась неудачной. Полунемцу Петру III гвардия предпочла чистокровную немку Екатерину - политика которой, однако, исходила из подлинно национальных интересов России (через фаворитов - наиболее активных и энергичных представителей народа, через весьма и весьма специфичный отбор). За европейским фасадом Российской Империи сохранялась Русь, и именно об эту Русь Наполеон сломал свою шпагу - и скипетр.
Длинна череда великих русских, и среди них - Михаил Илларионович Кутузов, - не тот, легендарный, большей частью вымышленный, а реальный, который не хотел давать решающего боя противнику более сильному и талантливому, даже ценой Москвы; который не хотел добивать уже бегущего Наполеона, хотя такая возможность у него была;
- которого не любили ни император, ни союзники;
- который не понимал и не хотел понимать историческое значение бонапартизма, который не хотел идти освобождать Европу. Он умер, едва покинув Россию - как Антей.
1812 год и последовавшие за этим заграничные походы оказались последней главой истории Великой России. Еще покорялся Кавказ, еще Россия осуществляла гегемонию в Европе, но чем дальше, тем всё тяжелее и тяжелее становились русские. Читая историческую литературу, почти физически ощущаешь разницу между русским солдатом времен Суворова, Кутузова и Багратиона и русскими Крымской (1853-56 гг.) и русско-турецкой (1877-78 гг.) войн, а тем паче - русско-японской и Первой мировой. И то же касается генералитета: всё неохотнее присваивается чин генерал-фельдмаршала; последним был Д.А. Милютин - автор военной реформы в царствование Александра II; чин генерал-фельдмаршала ему был пожалован в 1898 году, через 17 лет после отставки. В XX веке ген.-фельдмаршалов в России не было.
Первой "рухнула" гвардия - ясно видно, что в 1825 году она не играла, как прежде, большой роли в политической жизни, а оттого восстание декабристов оказалось не более чем неудачным, авантюрным военным мятежом, но не дворцовым переворотом, как в 1725, 1727, 1730, 1741, 1762 и 1801 годах (хотя уже в 1801 году гвардия играла вспомогательную роль).
Рвалась, расползалась, казалось, такая крепкая ткань России. Крепостное право, долгое время бывшее необходимым звеном в равновесной социальной системе, основой основ монархии, сказалось тормозом в дальнейшем развитии. Реформы, реформы - все элементы пирамиды власти вдруг пришли в беспорядочное движение - власть закачалась, чтобы... - пасть? выровняться?
Рвется связь времен.
Преемственность поколений - важный параметр состояния общества. Совершенно неожиданно, что называется "вдруг", Вавилонская башня перестает строиться из-за непонимания смысла и несовпадения целей и методов. - Общество, об'единенное доселе определенной целью, жившее единым организмом, вдруг рассыпается розно на множество осколков, оспаривающих друг у друга истину.
Истины в этом споре нет. Истина - проекция априорных миропониманий, при несовпадении метафизических основ понимания просто не может быть.
Это наша история - русское общество XIX века, вдруг расколовшееся по поколениям, по партиям - рождение нового племени, "младого - незнакомого", утерявшего почву и полного душевных терзаний, жаждущего активных действий и выбирающее духовное учение себе под стать, столь же активное, действенное и непоследовательное - внутренняя энергия требовала выхода и находила его. - До жертвенности, самоотрицания и самоистязания. Чуткое ко лжи - во многих памятниках той эпохи проскальзывало, что это были "лучшие" люди, отталкивающиеся от обыденности и отрицающие общепризнанные нормы - ибо всякие нормы костенеют, взамен искренности приходит фарисейство. - Энтропия правит миром, энтропия.
Надлом - энергия, скреплявшая огромную империю, вдруг направляется на иное. - В жизни многое наступает "вдруг" - это связано со сменой поколений: рождается новое поколение, и "рвется связь времен". - Система разрывается на мелкие кусочки, вместе с прежней доминантой. Режим теряет способность к сопротивлению. Люди, как бы раньше сказали, "жесткой реакционной ориентации" выталкивались из правительства, а император Николай II даже не стал бороться за свою власть, а тихо отказался от престола. Как и его брат Михаил. - Не надо уверять, что положение было таким безнадежным - этого как раз не было. Было безволие власти. - Кто теперь возьмет верх?
Верх взяли большевики - судя по всему, тоже пассионарии в истоках своих, но с совершенно чужой, чуждой этой стране и этому народу доминантой. Так образовалась коммунистическая химера - "малый народ" со своим целеполаганием и миропониманием использовал Россию только как набор ресурсов, как средство.
Большевики начали с геноцида в узком смысле этого слова: искусственного отбора (уничтожения) лиц с определенными признаками, в данном случае - с врожденной активностью, высоким зарядом жизненной энергии. Не должно было остаться никого, кто бы мог восстать против чуждого режима.
Вольно теперь говорить о "внутренней близости" коммунистического режима России, её народу, её истории. Если бы это было так, не было бы ужасающего коверканья быта и культуры, миллионов жертв, надругательства над святынями народа, - а была бы мягкая смена фасада, не более. Идея "внутренней близости" получила широкое хождение, главным образом, потому, что каждый НЫНЕ находит и свои корни в коммунизме. Но мы-то - ПЕРЕЖИВШИЕ.
Создается впечатление, что с середины 20-х годов космополитизм большевиков сменился национализмом; политически это выразилось в приходе к власти Сталина и удалении целой плеяды вождей Третьего Интернационала, в основном, евреев. Но химера осталась химерой: отношения олигархии и народа не изменились. И. Бунич сообщает ("Золото партии"), что в первые годы Соввласти большевики сидели, что называется, "на чемоданах", готовые в любую минуту сорваться из горящей России с награбленными богатствами в любую точку мира, чтобы повторить попытку химеры. К середине 20-х годов стало ясно, что власть в России удержана, а единомышленники в Европе потерпели поражение. - Изменилась форма, тактика, но не суть: ориентация на чуждые этому народу и этой стране цели: построение определенной идеологической системы и распространение ее на весь мир.
Могло ли статься иначе? Уже в форме вопроса сквозит непонимание, что там, где царит вероятность, детерминизму нет места. А значит - могло.
Сущностная основа остается прежней: надлом, Смута, - но череда событий и, главное, выход - совсем иные.
Легко развалилась армия - конечно, окопная война, конечно, пропаганда, - но было и состояние умов, готовых принять любое оправдание дезертирству - собственному нежеланию драться за НЕИЗВЕСТНЫЕ цели и НЕПОНЯТНЫЕ принципы. - Но вот большевики сумели восстановить армию и заставить народ воевать за неизвестные и непонятные цели и принципы.
Чем дальше, тем больше мне кажется, что заменить большевиков могли только силы, использующие те же или очень близкие методы: расстрелы на месте и заградотряды - в армии, военные трибуналы для взяточников, шпионов и дезертиров - в тылу. Чем дальше и тяжелее кризис, тем болезненнее из него выход. - Выход был в диктатуре. Диктатуре большевиков можно было противопоставить только диктатуру, причем не менее жесткую и кровавую. Но способны ли были "верхи" на такую диктатуру? -
1916 год. Методы диктатуры возможны гораздо более мягкие; Николай Александрович если не умирает, то становится недееспособным, место регента занимает его брат Михаил - и наведение порядка в стране и в армии; возвращение на пост главковерха великого князя Николая Николаевича (младшего); и далее, далее... -
Чем больше я пишу, тем меньше верю в ЭТУ альтернативу; уж ежели в 1917-м генералитет в лице Л.Г. Корнилова и других был неспособен на жесткость и решительность, невзирая на очевидность, - то ведь в 1916-м году это был тот же генералитет и гораздо меньшая очевидность.
Нет! Менять ничего не меняя было невозможно!
Принципиально не было никакой безальтернативности большевикам. Но ИСТОРИЧЕСКИ сил, способных победить большевизм и вместе с тем привести Россию к единому знаменателю, не оказалось.
До 1917-го было неверие в катастрофу, вернее - в ее масштабы. Революция надвигалась как неизбежная неизбежность, так что даже монархисты и вроде бы ее противники (например, М.В. Родзянко) были среди тех, кто уговаривал Николая II отречься. Революция виделась Чистилищем. - И действительно, ТА Россия должна была умереть - и умерла. Расстрелом дома Романовых закончилась историческая эпоха.
В 1917-м было упоение свободой, и даже при наличии мрачных предчувствий размеры катастрофы не ощущались. По крайней мере, люди, чувствующие размеры, были в явном, подавленном меньшинстве. Мятеж генерала Л.Г. Корнилова был не более чем декларацией, а командующий ударной группировкой "мятежа" генерал Крымов после разговора с А.Ф. Керенским просто застрелился! Еще не было ощущения, что допустимы ЛЮБЫЕ средства чтобы остановить большевиков. И армия, рассыпающаяся под руками и оттого перестающая быть силой.
После 1917 года была Белая гвардия, были Юденич, Деникин, Колчак, Врангель - но всё это была ПРЕЖНЯЯ Россия, пытающаяся найти новую парадигму и не находящая её. Еще были генералы, заигрывающиеся с "низами" - солдатами, Советами; армия А.В. Колчака просто развалилась после первого серьезного столкновения - попробовала бы развалиться Красная армия! - а сам Колчак, диктатор елки-палки, оказался в руках белочехов, ничего не понимающих в происходящем и озабоченных быстрейшим возвращением на родину. Было, наверняка было в среде Белой гвардии зерно, но очень уж засоренное, забитое сорняками. Офицерство и генералитет слишком были плоть от плоти прежней России - её верхов, и даже война - даже война! - не изменила ситуации радикально.
Ужас в том, что сменить большевиков с их античеловечной, антирусской парадигмой оказалось некому. Действительная смена могла прийти только "снизу", только ИЗНУТРИ. Что-то вроде Кронштадского мятежа, Тамбовского восстания, но - большого размаха, наполеоновского. Не как нахлебники России, но - ЧАСТЬ ее.
Я вижу правоту русских, забивающих насмерть цыган конокрадов, хотя, возможно, с т. зр. цыган они тоже правы. И вижу чуждость фигуры интеллигента, оказавшегося волею судьбы свидетелем такого "суда Линча" и вопиющего посреди о правах личности, а после рассуждающий о жутких нравах русской деревни.
Прежняя Россия рушилась. - Новой не суждено было быть.
Армия и Органы Гос.Безопасности были созданы в ходе революции как её Руки, и в первые годы Соввласти о самостоятельности одной или другой руки не могло быть и речи. Возможно, в середине 20-х годов Армия могла сыграть самостоятельную роль в политике - в лице М.В. Фрунзе. Возможно, прав бывший секретарь Политбюро Б.Бажанов, отмечая в своих воспоминаниях ("Кремль, 20-е годы") ощущение от Фрунзе как Бонапарта русской революции. Но это неразвитый сюжет, Фрунзе трагически погиб в 1925 году, а Армии был навязан политкомиссар - К.Е.Ворошилов.
Органы ГБ в первые годы также не играли и не могли играть самостоятельной политической роли. В 20-е годы, например, они не имели права заниматься членами партии. Партийцы были подотчетны Центральной Контрольной Комиссии (ЦКК) и только после исключения из партии передавались в руки ОГПУ.
Власть в этот период целиком и полностью принадлежала олигархии - высшему партийному руководству во главе с В.И.Лениным.
Что был Сталин? - Чтобы ответить, приходится вернуться в 1921 год - к причинам введения новой экономической политики; характер размышлений Ленина: "Термидор?.. посмотрим... Иначе - неизвестно, удержим ли мы власть в этой мясорубке" (т.е. в случае сохранения режима военного коммунизма невзирая на Крондштадт и Антоновский мятеж). Последствия нэпа: "давление мелкобуржуазной стихии на партию", или говоря попросту: внесение здравомыслия - народного сознания в антинародную структуру.
Большевики были пассионариями в истоках своих - энергичны, инициативны. Борьба мнений шла на грани внутренней гражданской войны: споры по тактике в апреле 1917, по поводу взятия и удержания власти (октябрь - ноябрь 1917), вокруг Брестского мира и хозяйственной политики в первые месяцы власти (начало 1918 г.), дискуссия о профсоюзах (1920-21). - это был явный "перегрев". - Очевидно, к таким закрытым пассионарным консорциям приложимы (с огромным допущением) термины этногенеза; в конце концов, большевики - тоже народ, но "малый" (теория "малого народа" Кашена, см. И.Шафаревич "Русофобия"). - Все эти споры грозили разрушить систему власти, державшуюся только на авторитете (силы) тонкого слоя партийцев-пассионариев - фанатиков идеи. X с'езд (1921 г.), тот, который "разрешил" НЭП, положил конец спорам в такой яростной форме (резолюция "О единстве партии"); несогласные были вытолкнуты из "народа" ("рабочая оппозиция" А.Г. Шляпникова).
Смерть В.И.Ленина - хоризматического лидера явно обозначила "надлом": необходима перестройка системы ради удержания власти (Л.Каменев летом 1923 года в письме начинает фразу так: "Если нашей партии суждено пройти через единоличную диктатуру...") Механизм: "разбавление", "размывание" прежней олигархии - принятие в партию ленинского и всех последующих призывов - огромного количества новых членов, также желавших участвовать во власти. Речь идет о тщательно продуманной политике (см. О.Лацис, "Перелом", М., 1990). "Олигархи" (лидеры 2-го порядка), естественно, сопротивлялись, протестовали: идеи уступали перед собственными интересами, - но их в конце концов "смыло". Дабы не было "мелкобуржуазного давления" - не проникло в систему здравомыслие - замыслен был хитроумный отбор. Ссылка на "давление" оправдывала путь к единоличной диктатуре.
Борьба за лидерство: шестерка, перечисленная Лениным в своем завещании (Троцкий, Сталин, Зиновьев, Каменев, Бухарин, Пятаков). Троцкий отстранен сразу же: он - чужак, Ленин понимал под характеристикой "небольшевизма" совершенно конкретные, но отнюдь не идеологические вещи. Деление социал-демократов в России на большевиков и меньшевиков произошло в 1903 году по вопросу Устава, так что "небольшивизм" Троцкого, мне кажется, отражал не программные, а уставные расхождения. Не зря Троцкий вошел в историю КПСС как апологет внутрипартийной демократии.
Зиновьев или Сталин? Это второй этап. "Война аппаратов" (термин Л.Троцкого), из письма Л.Троцкого Н.Бухарину, янв.1926: Подумайте, две крупнейшие партийные организации (Москвы, где 1-м секретарем был протеже Сталина Н.А.Углаков, и Ленинграда - вотчины Г.Е.Зиновьева) выносят две резолюции, прямо направленные друг против друга, и причем единогласно,- речь шла об аппаратном терроре и отборе. Зиновьев и его союзник Каменев проиграли (положение было, мне кажется, фифти-фифти), вытолкнуты были из лидеров, потом из партии и - жизни.
Наконец, Бухарин. (Г.Л.Пятаков самостоятельной роли в борьбе за лидерство не сыграл; похоже, он был слишком идейным, чтобы обращать внимание на персоналии, а тенденции к единоличному лидерству в партии были явны). У Бухарина была мощная поддержка в аппарате и в средствах массовой информации, внешне даже более мощная, чем у Сталина. Но Сталин оказался сильнее как политик и взял верх.
Началом новой роли ОГПУ можно признать провокацию 1927 года, организованную В.Р.Менжинским, по внедрению в ряды об'единенной троцкистско-зиновьевской оппозиции провокатора, который был впоследствии выдан за белогвардейца. В результате комбинации оппозиционеры были исключены из партии и, соответственно, переданы в руки ОГПУ.
Органы ГБ оказались удобным инструментом для подчинения партии Сталину, их влияние быстро росло. Уже в 30-е годы о былых правах ЦКК стало смешно и вспоминать - она сама, как и партия в целом, была подмята Органами.
Но это не было властью ОГПУ. Самостоятельной политики у ГБ в тот период не было. Органы сами постоянно подвергались чисткам. Первой жертвой можно посчитать Якова Блюмкина - в прошлом левого эсера, участника покушения на германского посла Мирбаха в 1918 году, приговоренного за это к расстрелу, но освобожденного Троцким - Блюмкину был предоставлен шанс искупить вину перед Революцией кровью. К концу 20-х годов он занимал ответственный пост в ОГПУ, будучи за границей встретился с только-только высланным Троцким, получил от него какие-то инструкции, а по возвращению в СССР был арестован и немедленно расстрелян.
Массовые репрессии в Органах начались, однако, чуть позже. В 1936-38 гг. прошла первая волна чисток - была удалена генерация Г.Г.Ягоды
(Член партии с 1907 г., с 1924 г. заместитель Председателя ОГПУ, в июле 1934 - сентябре 1936 - Нарком внутренних дел СССР, одновременно в сентябре 1934 - апреле 1937 нарком связи. В апреле 1937 снят с должности наркома, в июне исключен из партии. Осужден и расстрелян в марте 1938 года по делу "право-троцкистского центра").
В 1939-40 годах прошла вторая волна репрессий внутри ОГПУ - ушла генерация Н.И.Ежова
(Член партии с 1917 г., с 1922 г. на партийной работе. С 1934 г. зам. Председателя, с 1935 - Председатель Комиссии парт. контроля (видоизмененный ЦКК) и Секретарь ЦК ВКП(б). В сентябре 1936 -декабре 1938 Нарком внутренних дел СССР, с октября 1937 - кандидат в члены Политбюро ЦК. В марте 1939 г. не был избран в представительские органы партии, в июне 1939 арестован. Расстрелян в апреле 1940 г. за "необоснованные репрессии против советского народа").
В послевоенное время наступила очередь В.С.Абакумова
(Министр гос.безопасности до 1951 г., арестован в 1951 году, расстрелян уже в хрущевские времена),
готовился компромат на Л.П.Берию. Помню маленькую заметку о смерти С.Д.Игнатьева в 1983 году - личности мало примечательной, партийного функционера сталинской эпохи, в 1951 году назначенного министром гос.безопасности СССР. Возможно, именно его прочил Сталин в преемники Берии.
Но здесь Органы были уже достаточны сильны, чтобы сыграть ПАРТИЮ самостоятельно.
Армия в замыслах Сталина также играла исключительную роль. Готовилась большая война, как минимум, европейская. "Сталин "любил" армию, "любил" военных. Вооруженные силы были предметом его особой заботы... Генсек знал лично почти весь руководящий состав - от командиров корпусов и выше. Маршалы и командармы в своем большинстве были ему хорошо знакомы еще со времен гражданской войны. Да и теперь, в конце 30-х годов, назначения на все основные должности в РККА проходили через его кабинет", - отмечает Д.А.Волкогонов (см. "Триумф и трагедия").
Почему же в октябре 1941 г. были расстреляны дважды Герой Сов. Союза генерал авиации Я.Смушкевич, генерал авиации П.Рычагов, командующий ПВО генерал Штерн? - и выпущен генерал армии (будущий маршал) К.Мерецков?
Почему из тысяч военачальников, арестованных в конце 30-х годов, выпущен был именно К.Рокоссовский, также будущий маршал?
Наконец, в чем смысл постоянного напряжения в Армии - непрекращающегося со времен Революции пресса чисток и репрессий?
Пока общепризнан тезис об иррациональности сталинских репрессий, как следствии чрезмерной подозрительности и паранойи - по сути, психической неполноценности И.Сталина. Я же думаю о гипер-рациональности Сталина - до ужаса, до анти-человечности.
Вспоминается описание Л.Н.Гумилевым одного вождя евразийской степи: однажды в кругу своего воинства он выстрелил из лука в свою любимую лошадь и сказал, чтобы так сделал каждый - ослушникам отрубили голову; в следующий раз он выстрелил в свою любимую жену и приказал остальным - непослушным отрубили голову. Когда в конце концов на охоте он встретил своего отца - последнюю преграду на пути к единоличной власти - и выпустил в него стрелу, старик быстро превратился в усеянного стрелами "дикобраза" - не выстрелить не посмел НИКТО.
Армия занимала исключительное место в замыслах Сталина, не менее исключительное, чем ГБ, и требование к ней были пред'явлены исключительные. На первом плане стояло безусловное вычищение инакомыслящих. Никакие профессиональные качества не могли приниматься в расчет, когда речь шла о неблагонадежности. Всякое выражение недовольства жестоко пресекалось. Жесткий послушный абсолютно бесчеловечный механизм - как идеал. В результате чисток и нагнетания атмосферы террора в окружении Сталина перед войной не осталось ни одного функционера с нормальными человеческими качествами. Сталин будто специально (а почему бы и нет) проверял своих приближенных на этот счет: Кто вам дороже, жена или Сталин? - Вы, вы дороже, дорогой Иосиф Виссарионович! (Калинин, Молотов, Коганович, Поскребышев). Вычищались все, хоть где-то в чем-то проявившие слабинку - человечность. Здесь мне видится причина уничтожения правоверных палачей типа П.Поскребышева. Так было в Армии, так было вне Армии.
Недовольство генералитета в лице М.Н.Тухачевского касалось, в общем-то, не самых принципиальных вещей. Просто не нравился нарком К.Е.Ворошилов, раздражал непрофессионализм С.М.Буденного, тогда как собственные силы оценивались очень высоко. Появилось чувство НУЖНОСТИ Армии. И только так, только так круто должен был действовать Сталин: расстрелять тухачевских! Режим не шутил и хотел показать, что не шутит. Недовольство было вырублено с корнем - бригадами командовали капитаны, но зато эти капитаны были целиком и полностью сталинскими выдвиженцами. Теперь капитаны должны были стать генералами.
Вряд ли феномен 1937 года об'ясним на уровне индивидуальных судеб - но, может, и на этом уровне тоже. Д.Волкогонов приводит пример одного пережившего, отпущенного из лап НКВД функционера: вместо слезной мольбы или страстного покаяния он направил в адрес Сталина предложения по дальнейшей реорганизации своей отрасли, доказав свою нужность, полезность - и определенный психологический тип. Задумайтесь: зачем передавались Сталину записки осужденных из числа высших руководителей? Все эти мольбы и покаяния свидетельствовали: это отработанный материал. А вот Карл Радек, видный оппозиционер, а потом правоверный сталинец и несмотря на это попавший в конце 30-х в мясорубку, стал соавтором А.Я.Вышинского по фабрикации собственного процесса, чем купил себе жизнь. Недолгую, правда.
В Керченской катастрофе 1942 года принято обвинять члена Военного совета фронта, доверенное лицо Сталина Л.З.Мехлиса - человека, по свидетельству К.Симонова, большого личного мужества, но не обладавшего военными знаниями, так что своей неуемной энергией он принес больше вреда, чем пользы. Однако сам Сталин основную вину возложил на командующего фронтом ген.-лейтенанта Д.Т.Козлова. Вспоминает Адмирал флота Сов. Союза И.С.Исаков: "... Козлов (оправдываясь) стал говорить о Мехлисе, что Мехлис не давал ему делать то, что он считал нужным, вмешивался, давил на него, и он не имел возможности командовать из-за Мехлиса так, как считал необходимым.
Сталин спокойно остановил его и спросил:
- Подождите, тов. Козлов! Скажите, кто был у вас ком. фронтом, вы или Мехлис?
- Я.
- Значит, вы командовали фронтом?
- Да.
- Ваши приказания обязаны были выполнять все на фронте?
- Да, но...
- Подождите. Мехлис не был ком. фронтом?
- Не был..
- Значит, вы ком.фронтом, а Мехлис не ком.фронтом? Значит, вы должны были командовать, а не Мехлис, да?..
Очевидно, вы, тов. Козлов, боялись Мехлиса больше, чем немцев?.." (см. в кн. К.Симонов "Глазами человека моего поколения", М., 1990).
Сравните с поведением Г.К.Жукова во время обороны Ленинграда (1941 г.): в тот момент действовал приказ о минировании кораблей Балтфлота, подписанный лично Сталиным. Жуков проигнорировал этот приказ, действуя по-своему, привлек корабли к обороне и вышел, в конце концов, победителем. - Сталин впоследствии даже не спросил о своем приказе, хотя имел на этот счет всю информацию.
Требовались люди с совершенно определенным характером. Капитаны, ставшие генералами, должны были отрабатывать чины и блага. Замешкался В.К.Блюхер в отражении японцев у оз. Хасан - к стенке Блюхера
Не удалась бы операция Г.К.Жукову на р. Халхин-Гол - не поздоровилось бы Жукову. - Требовались военные таланты совершенно бесчеловечные, готовые НА ВСЁ, не считающиеся НИ С ЧЕМ ради выполнения приказа. В. Суворов описывает факт из Халхин-Гольской эпопеи: прибывшие новые офицеры в распоряжение Жукова были, по получении заданий, отправлены в свои части, но ночью в степи некоторые из них сбились с дороги и своих не нашли. - Все они были расстреляны!
1937 год - явление, которое вошло в историю под этим названием - это был крайне расточительный, экстенсивный путь достижения нужного результата. Вспоминается опыт гражданской войны: слабо знакомые с военным искусством, но энергичные и облеченные колоссальной властью большевики (не один Сталин!) выбрали тогда тактику репрессий, ужесточения дисциплины и вычищения ненадежных, что и принесло им победу, хоть и "большой" кровью. Дела командарма Ф.Миронова, Б.Думенко, арест Главкома И.Вацетиса - это не 1937 год, это ИЗ 1937 года (вернее, наоборот). И этот феномен несводим к фигуре Сталина или Троцкого. Что-то об'единяло принципиального революционера Троцкого и беспринципного интригана Сталина - что-то над- (сверх-) принципиальное. Заградотряды, расстрел на месте - всё это родилось в гражданскую войну. Как еще можно было создать новую армию на развалинах старой (тем же людям, которые и разваливали старую)? Как еще можно было заставить воевать людей - крестьян по преимуществу - за ЧУЖДУЮ им идею?
Что-то похожее происходило тогда, в 30-е годы, в Германии. А. Гитлер тоже готовился к большой войне и тоже нуждался в сильной и полностью надежной Армии. В 1934 году, в "ночь длинных ножей", он уничтожил явных противников своей власти, в т.ч. из высшего генералитета. В 1938-м - уволил в отставку просто несогласных и выражавших недовольство политической линией. Во Второй мировой войне участвовали сплошь его выдвиженцы, обязанные ему всем, готовые ради него на всё. - Но даже и тогда, правда, на пороге поражения, был факт заговора военных 20 августа 1944 года с участием высших генералов (Э.Витцлебен, Э.Роммель, Г. фон Клюге). Потому что действовать Гитлер принужден был много мягче Сталина: страна не знала гражданской войны и потому потенциал сопротивления режиму был много большим. Несоизмеримы ресурсы двух стран. Сталину "повезло" с Россией: ресурсы, людские и природные, были колоссальны, почти неисчерпаемы.
Весьма плодотворной видится мне идея разделения смыслов и целей Второй мировой и Великой Отечественной войн. Вторая мировая война - это была война режима, его апофеоз. - Великая Отечественная война была народным оброком чуждому режиму, оброком кровью. Разве скупился когда-нибудь режим на кровь, на жертвы - на ЧУЖУЮ кровь и ЧУЖИЕ жертвы, - когда хотел чего-то достичь?
Таков был режим, чуждый стране.
Таков был сталинский стиль.
Москва, 1942 год. Военный трибунал над главными коммунистическими преступниками.
Председатель Трибунала Ганс Франк.
Главный обвинитель Альфред Розенберг.
И.В.СТАЛИН осужден посмертно - покончил жизнь самоубийством.
В.М.МОЛОТОВ (СКРЯБИН) "Комми №2", заместитель И.Сталина. Активный участник Октябрьского переворота. Секретарь ЦК ВКП(б) в 1922-30 годах, руководитель Коминтерна с 1929 года. С декабря 1930 по май 1941 глава правительства, одновременно с мая 1939 года нарком иностранных дел СССР. Несет прямую ответственность за организацию массового голода, репрессии и подготовку ко Второй мировой войне (2 мв.). Повешен.
Л.М.КАГАНОВИЧ Еврей, один из ближайших подручных И.Сталина. Активный участник Октябрьского переворота. Секретарь ЦК ВКП(б), в 1925-28 годах руководил Украинской коммунистической организацией, в 1930-35 - Московской. С 1934 года Председатель Коммунистического партийного Трибунала. С 1935 года - нарком путей сообщения, с 1937 - нарком тяжелой промышленности, с августа 1938 одновременно заместитель главы правительства. Несет прямую ответственность за репрессии и подготовку ко 2 мв. Повешен.
К.Е.ВОРОШИЛОВ Маршал Сов.Союза (1935), нарком обороны в 1925-40 годах, заместитель главы правительства с 1940 года. Несет прямую ответственность за репрессии и подготовку ко 2 мв. Повешен.
С.К.ТИМОШЕНКО Маршал Сов.Союза (1940). Командовал фронтом во время оккупации Западной Украины, в финскую кампанию 1940 г. Нарком обороны с мая 1940 г. Несет прямую ответственность за подготовку ко 2 мв. Повешен.
Б.М.ШАПОШНИКОВ Маршал Сов. Союза (1940). В 1937-40 годах начальник Генштаба, с августа 1940 г. заместитель Наркома обороны. Был главным военным консультантом Сталина. Разрабатывал основные планы начала 2 мв. Повешен.
Г.К.ЖУКОВ Генерал Армии. С января 1941 года начальник Генштаба. Несет прямую ответственность за подготовну ко 2 мв. Повешен.
Н.Г.КУЗНЦОВ Адмирал, в 1936-37 годах военно-морской атташе и советник в Испании в период коммунистического мятежа. С 1939 года Нарком ВМФ. Несет прямую ответственность за подготовку ко 2 мв. Повешен.
А.П.БЕРИЯ В 1931-38 годах руководил коммунистической организацией в Закавказье. Нарком внутренних дел в 1938-41 годах, с 1941 года заместитель главы правительства. Несет прямую ответственность за репрессии и подготовку ко 2 мв. Повешен.
А.А.АНДРЕЕВ Участник Октябрьского переворота. Секретарь ЦК ВКП(б), ведавший сельским хозяйством. С 1939 года Председатель Коммунистического партийного Трибунала. Несет прямую ответственность за организацию массового голода, репрессии и подготовку ко 2 мв. Повешен.
М.И.КАЛИНИН Глава коммунистического государства. Освобожден от ответственности по состоянию здоровья.
А.А.ЖДАНОВ Секретарь ЦК ВКП(б) по вопросам идеологии. С 1934 года глава Ленинградской коммунистической организации. Один из главных виновников развязывания 2 мв. Повешен.
Н.С.ХРУЩЕВ В 1934-38 годах глава Московской коммунистической организации, работал под руководством еврея Л.Когановича. С 1938 года глава Украинской партийной организации. Несет прямую ответственность за массовые репрессии и подготовку ко 2 мв. Повешен.
П.К.ПОНОМАРЕНКО С 1938 года глава белорусской коммунистической организации. Несет прямую ответственность за массовые репрессии и подготовку ко 2 мв. Пожизненное заключение.
Н.М.ШВЕРНИК С 1930 года лидер коммунистических профсоюзов. Пожизненное заключение.
А.И.МИКОЯН Нарком внешней торговли и заместитель главы правительства с 1938. Несет прямую ответственность за массовые репрессии и подготовку ко 2 мв. 20 лет тюремного заключения.
Г.М.МАЛЕНКОВ С 1934 года руководил коммунистическим партийным аппаратом. Несет прямую ответственность за массовые репрессии. 20 лет тюремного заключения.
Н.А.ВОЗНЕСЕНСКИЙ С 1938 года руководитель Госпланом, с 1939 г. - заместитель главы правительства. Несет ответственность за подготовку ко 2 мв. Пожизненное заключение.
О.В.КУУСИНЕН Один из лидеров Коминтерна, основатель коммунистического движения в Финляндии. В 1939 году глава марионеточного прокоммунистического правительства "Демократической Финляндии". Повешен.
А.Ю.СНЕЧКУС Глава литовских коммунистов, организатор переворота и аннексии Литвы. Повешен.
Л.З.МЕХЛИС Еврей, с 1937 года возглавлял коммунистическую организацию в армии. С 1940 года нарком гос.контроля. Несет прямую ответственность за массовые репрессии и подготовку ко 2 мв. Повешен.
А.С.ЩЕРБАКОВ С 1938 года глава Московских коммунистов, Секретарь ЦК ВКП(б). С началом войны 22 июня возглавил коммунистическую организацию в армии. Пожизненное заключение.
Н.А.МИХАЙЛОВ С 1938 г. - глава коммунистического союза молодежи. 20 лет тюремного заключения.
А.ЛОЗОВСКИЙ (ДРИДЗО С.А.) Еврей, с 1921 года глава Всемирной коммунистической профсоюзной лиги. С 1939 заместитель наркома иностранных дел, в 1941 возглавил пропагандистский аппарат коммунистов. Повешен.
Отбор самых талантливых и вместе с тем готовых на всё военачальников в годы войны достиг эпогея. Пали такие признанные авторитеты, как К.Е.Ворошилов, С.М.Буденный, Г.И.Кулик, выдвинулись другие - и ощутили себя силой. Я думаю, никакие НКВД-НКГБ не сдержали бы Армию, вздумая она выступить самостоятельно. Армия сама сдерживала себя - война продолжалась: "холодная", "горячая" в Корее, существовали планы продолжения войны в Европе ("марш до Ла-Манша"). К тому же тщательно культивируемая Сталиным конкуренция в среде генералитета не давала вылиться невысказываемым чувствам силы и власти в осознанный заговор.
Но и Сталин не волен был уже поступать с военными, как хотел бы. А хотелось, хотелось вновь поставить Армию под полный контроль. Уже в 1946-м арестовывается Главный Маршал авиации А.А.Новиков, маршал артиллерии Н.Д.Яковлев, готовился материал на Г.К.Жукова, тем более что чувствуя силу, тот был не очень осторожен в высказываниях западным журналистам в бытность Главконачальствующим советской администрации в Германии. Куратор Органов Л.П.Берия в 1945 году стал маршалом, сразу семь гебистов - генерал-полковниками.
Но война продолжалась, и Сталин нуждался в Армии. А Армия провести широкомасштабные репрессии в своей среде уже не позволила; Г.К.Жукова, по меньшей мере, отстояла.
Сталина назвергла не Армия, а ГБ. Тиран погиб в результате заговора четверки молодых членов Президиума ЦК: Берия, Маленкова, Хрущева, Булганина (см. А.Авторханов "Загадка смерти Сталина"); Берия в этом квартете играл первую скрипку и сразу после 5 марта захватил политическую инициативу.
Сдержать ГБ могла только Армия, что она не преминула сделать. В июне 1953 года произошло открытое столкновение, в котором Армия одержала полную победу. В аресте и расстреле Берии участвовали представители высшего генералитета: маршалы Г.К.Жуков и И.С.Конев, будущие маршалы К.С.Москаленко, П.Ф.Батицкий и М.И.Неделин.
Я не могу говорить о плохом или хорошем Берии; Берия - это очередной неразвитый сюжет. Нам неизвестно, кто бы и что бы был Берия, вырвись он на оперативный простор. В июне 1953 года к власти пришла Армия.
Хотя любой лидер, пришедший на смену Сталина, не мог оправдать всех надежд Армии. Перед руководством страны стояла серьезная задача реформирования режима, т.к. к началу 50-х годов старая система свои ресурсы исчерпала. Реформы требовали средств, и держать в это же время армию военных штатов (что-то около пяти миллионов человек на момент смерти Сталина) было неразумно. Разумно было сокращать армию и военный бюджет, сбалансировать соотношение военной и невоенной частей экономики и выходить из войны - "холодной" и "горячей".
Г.М.Маленков, ставший преемником И.Сталина, пал, как только попытался декларировать эту программу. К тому же он не имел обширных связей в Армии, всю войну руководил партийным аппаратом, тогда как Н.С.Хрущев находился в действующей армии. Попытка завязать борьбу в июне 1957 года окончилась неуспехом: Г.К.Жуков: "Ни один танк не выйдет из ангара без моего приказа. Армия поддерживает Хрущева!"
Но и Хрущев не мог оправдать всех надежд Армии: ему приходилось решать те же проблемы. К тому же Берлинский 1961 года и Карибский 1962 года кризисы продемонстрировали, что на Армию целиком положиться тоже нельзя: она не обладает ЯДЕРНЫМ мышлением, склонна к бездумному бряцанию оружием, не всегда контролируя последствия.
Наконец, Хрущев был Личностью и претендовал на роль харизматического лидера (лидера, олицетворяющего собой идею; таковыми были Ленин и Сталин, Гитлер в Германии, Мао Дзе-Дун в Китае); терпеть "двоевластие" он не мог. В один 1957 год он отправил в отставку сначала А.М.Василевского (1-й заместитель Министра оборона), потом Г.К.Жукова (Министр обороны); мало того, им было указано сняться с партийного учета в МО СССР! В 1956 году после предварительного понижения в звании уволен в отставку Главком ВМФ Н.Г.Кузнецов. Конечно, чаяния СЕРЬЕЗНЫХ организаций никогда не связаны с каким-нибудь одним именем, пусть самым выдающимся. Но всё же. Хрущев пытается опереться на военачальников второго эшелона: И.Х.Баграмяна, А.И.Ерёменко, А.А.Гречко, С.С.Бирюзова, Н.С.Москаленко. - Но пути Армии и Хрущева прогрессивно расходятся.
Через какие механизмы осуществлялась власть в СССР в послесталинскую эпоху? Конечно, через административно-бюрократический аппарат. Бюрократия в этом смысле обладала реальной властью - как и везде, тем большей, чем сильнее огосударствление жизни общества. Но могла ли партийно-государственная бюрократия менять лидера по своему усмотрению? Или она должна была учитывать мнение или даже просто соглашаться с мнением реальных СИЛ? Могла ли бюрократия хотя бы менять курс политики по своему усмотрению?
Что значит: власть партийно-государственного аппарата? Власть строилась по принципу "сверху-вниз", а Верх - это были выдвиженцы реальных сил, в 60-70-х годах по преимуществу - ВПК.
Никакое недовольство никакого аппарата не сыграло бы решающей роли в смещении Хрущева, если бы не позиция реальных сил. Взять хотя бы события июня 1957 года. Внешняя, событийная канва такова: 1) заговор в Президиуме ЦК, где большинство выступает за смещение Хрущева; 2) Первый Секретарь не соглашается с этим и аппелирует к Пленуму ЦК; 3) Пленум ЦК собирается и единодушно (при одном воздержавшемся - Молотове) голосует за Хрущева и против "антипартийной группы". Но по сути: когда это Пленум ЦК что-то РЕАЛЬНО решал? Взгляд из 1964 года: единодушие Пленума не должно обманывать: если бы у Первого Секретаря хватило воли и СИЛ, тот же Пленум был бы столь же единодушен, но - в обратную сторону. Решение принимались ВНЕ и ПОМИМО голосований.
Что помогло быстро собраться Пленуму ЦК в июне 1957 года? Что не позволило ПРОСТО устранить Хрущева, а заставило вести с ним долгие переговоры? - Время дворцовых переворотов прошло. Пришли новые времена.
Роль аппарата в расстановке кадров несомненна. В общем-то, Сталин на этом и поднялся. Но все лидеры 60х-70х годов были сталинскими воспитанниками, выкормышами парт.аппарата и уже исходя из этого знали его силу. Так что принципиальные назначения всегда держались на контроле у реальных сил. Интересен случай с 1-м секретарем МГК КПСС Егорычевым: его прочили в Секретари ЦК, т.е. на повышение, но в своем выступлении на Пленуме он смел затронуть интересы ВПК - думается, без тайного умысла - и быстро слетел в чрезвычайные и полномочные послы.
Л.И.Брежнев, конечно, вел свою команду (Щелоков, Г.Павлов, Черненко, Трапезников), но вот сменить Председателя КГБ ПРОСТО ТАК не мог.
Вот факт, описанный А.Бутенко ("Откуда и куда идем", М., 1990 г.): в декабре 1969 г. Брежнев выступил на Пленуме ЦК с острой критикой органов хозяйственного управления, проявив неожиданную для многих самостоятельность. Члены Политбюро М.А.Суслов, А.Н.Шелепин и К.Т.Мазуров подготовили записку об ошибочности этого выступления. Но обсуждения записки не состоялось: в это самое время Брежнев, как Председатель Государственного Совета Обороны, уехал на военные маневры в Белоруссию, где провел несколько дней в консультациях с верхушкой генералитета. - Записка была отозвана.
Л.И.Брежнев - вот кто был человеком Армии-ВПК. Вот при ком СССР стал вотчиной Армии "всерьез и надолго". Резкий скачок цен на нефть в 1973 году означил приток "незаработанной" валюты и снял остроту проблемы поиска средств - экономическая реформа оказалась окончательно ненужной. Зря грешили на нашу экономику - у нас была прекрасная экономика. Правда, весьма специфичная: это была экономика военного времени. "Всё для фронта, всё для победы" - такое ощущение, что под этим лозунгом мы жили до 80-х годов. Мы имели лучший в мире танк и самолет - но, вероятно, худшие в мире пылесосы и утюги, - что поделаешь, иные приоритеты.
Новый виток "холодной войны" с соответствующим ростом военного бюджета и связанных с этим привилегий для военных. В эти годы была сформулирована т.н. "доктрина Брежнева": военное присутствие в самых отдаленных уголках мира. Начали с Анголы, потом была Эфиопия, Йемен, попытка укрепиться в Сомали... Г.Арбатов свидетельствует: 1978 год, отпуск в Болгарии, тост Главкома ВМФ С.Г.Горшкова: наша политика недостаточно учитывает интересы ВМФ, ставшего могучим, большим, океанским, и, естественно, имеющим новые потребности... ("Затянувшееся выздоровление", М., 1991 г.)
И на что я хочу обратить внимание: всё это время, начиная со времен Революции, в стране функционируют две системы распределения и потребления товаров, практически полностью изолированные друг от друга. Это означает, что на одной земле, совсем рядом, живут два различных народа с различными стереотипами поведения, полностью отделенные друг от друга, причем один живет за счет другого.
Когда я говорю об Армии или Органах ГБ, то не вкладываю в эти понятия никакого конкретного содержания. В разные времена эти консорции играли разные роли и имели разные взгляды. Долгое время ГБ олицетворял собой Л.П.Берия. С его падением и падением Органов там не могла не поменяться парадигма.
Первый этап регенерации ГБ связан с именем А.Н.Шелепина - в прошлом 1-го секретаря ЦК ВЛКСМ, во времена Хрущева ставшего Председателем КГБ СССР. Позже он уйдет в Секретари ЦК и Председатели Комитета Партийно-Государственного контроля (был и такой), но оставит во главе КГБ своего единомышленника В.Семичастного. Регенерации ГБ не могло не быть - уж очень хорош инструмент. Им, кстати, и свалили Хрущева в октябре 1964 года при молчаливом согласии Армии. И только отсутствие воли к сопротивлению у Первого Секретаря позволило обойтись "легальной" сменой лидера - по партийной линии, на Пленуме.
Время, однако, было не ТО, ГБ еще не настолько окрепла, чтобы играть самостоятельно, Брежнев крепко сидел в седле, а потому попытка Шелепина самому выйти в лидеры ни к чему не привела: в 1967 году его переводят из ЦК КПСС в Профсоюзы, а Председателем КГБ СССР стал Ю.В.Андропов - человек Брежнева. Заключительный этап регенерации Органов связан именно с ним. Похоже, все-таки невозможность опираться только на ВПК сыграла здесь основную роль, - кроме всего прочего.
Болезнь Брежнева, начавшаяся в декабре 1974 года и приведшая к недееспособности генсека где-то к 1976-78 годам, оказалась выгодной как Армии, так и ГБ - лидер партии и государства был просто физически неспособным к сопротивлению. Наступила власть Армии и КГБ, прикрытая фигурой Брежнева. Но оказалось, что если Органы ГБ были полны сил и воли, то Армия эту волю порастеряла: абсолютная власть и развращает абсолютно. Вся та воля, что концентрировалась в Армии, оседала теперь в среднем звене и наверх не пробивалась, а верхним эшелоном тратилась впустую. Самые умные головы летели с плеч. Армия попросту зажралась, превратившись в слепок партийно-государственного аппарата, в большей части слившись с ним. Она не могла выполнить даже те задачи, которые сама же себе и поставила. И в решающий момент Армия пропустила Органы ГБ к власти.
1982 год: смерть М.А.Суслова (январь), отстранение от власти А.П.Кириленко (фактически - весной, формально - в ноябре), КГБ возбуждает уголовные дела в отношении дочери Брежнева, Медунова и Щёлокова; отметим: в отношении членов ЦК, чего не было со времен Сталина. Смерть 1-го заместителя Председателя КГБ СССР С.К.Цвигуна - око Брежнева в ведомстве Андропова. А.Авторханов сообщает ("От Андропова к Горбачеву", 1986) о развернутой кампании в западной либеральной прессе по освещению Андропова в выгодном свете: либерал и интеллектуал с прозападным уклоном... совсем не антисемит...
В мае 1982 года Ю.В.Андропов переводится на работу в Секретариат ЦК. В свои преемники в КГБ он прочит В.М.Чебрикова, но Брежнев настоял на В.В.Федорчуке. - Именно это говорит о том, что перевод Андропова в ЦК был не столько благом, сколько отрывом от СИЛЫ, правда, недолгим - или пришлось форсировать события?
Г.Арбатов сообщает о выяснении отношений между Брежневым и Андроповым 20 октября 1982 года. Л.И.Брежнев: "Ты - второй человек в партии и стране, исходи из этого", - по моим представлениям, это явная провокация. - Меньше чем через месяц Брежнев умер. Генсеком избран Андропов. Федорчук на посту Председателя КГБ сменен В.М.Чебриковым.
Кратким было правление Ю.В.Андропова, очень кратким, чтобы стала ясна полная картина. Что успело броситься в глаза?
Во-первых, наведение порядка в стране, укрепление дисциплины в безгласом народе, что неудивительно, но что удивительно - и в номенклатуре. Борьба с коррупцией - хотя, мне кажется, этот лозунг всегда выдвигался не как самостоятельная программа, а преследовал другие цели. В данном случае, возможно, целью было возвращение к жесткой централизации страны - в последние годы правления Брежнева проявились тенденции к обособлению отдельных союзных республик или регионов (Украина, Казахстан, Средняя Азия). Империя нуждалась в укреплении.
Во-вторых, изменения в сфере идеологии: постановка проблемы "в каком обществе мы живем?", феномен С.Платонова и т.д., с одной стороны, и июньский Пленум ЦК 1983 г., доклад К.У.Черненко об усилении идеологической борьбы, с другой.
Вопрос "в каком обществе мы живем?" возник, естественно, не в 1983 году, тогда он был только произнесен вслух с самой высокой трибуны. Со времен XX с'езда (1956 г.) новые свежие мозги рвались в бой, в 60-х годах при Отделах ЦК образовался институт консультантов (с 1958 г. Андропов был зав.Отделом ЦК по связям с коммунистическими и рабочими партиями соц.стран, а консультантами у него были Г.Арбатов, Г.Шахназаров, Ф.Бурлацкий, О.Богомолов, А.Бовин и др.). Внутренние записки руководству требовали большей широты взглядов, нежели открытые публикации. Налицо оказалось раздвоение: идеология осталась только "на вынос" - как тенденция. Даже когда аналитические записки стали не нужны - "В последние годы жизни Л.И.Брежнева было официально запрещено направлять записки и иные материалы представителям руководства и работникам аппарата ЦК - всё должно было направляться в адрес "ЦК КПСС", т.е. в Общий отдел, который курировал К.У.Черненко. И уже там анонимные чиновники решали судьбу присланного материала - многое шло "в корзину", другое - в пару отделов ЦК, и лишь в отдельных случаях плод ученых прорывался к руководству..." (Г.Арбатов), - шеф КГБ, уверен, имел полную информацию о происходящем в стране и наверняка отработал варианты действий в различных ситуациях.
Но вот "на вынос" идеология осталась и должна была оставаться неизменной. Речь шла об игре в идеологию. Марксизм-ленинизм принимался как вывеска, которая, однако, не могла быть подвергнута сомнению: этим подрывались устои власти.
Вообще мне кажется, что в нашей литературе о 70-х -начале 80-х годов роль идеологических споров сильно преувеличена. Иначе и быть не может: пишут интеллектуалы, используемые тем или иным комитетом, зачастую "втемную", и к святая святых власти, к ее механизму, не допущенные. В их глазах М.А.Суслов превращается в фигуру "серого кардинала", а Рой Медведев отнес его даже к шестерке руководителей, "окружавших Сталина"!
Нет! - Идеология была не больше чем вывеской. Время идейных марксистов-ленинцев закончилось в 20-х годах. В 70-е годы в руководстве вообще не было людей, разбиравшихся в теоретических вопросах. Критерий истинности того или иного положения был другой.
Венгрия 1956 года и Чехословакия 1968 года - вот яркие примеры для советских лидеров, к чему приводят идейные искания без оглядки на власть. Отметим: в 1956 году Андропов был послом в Венгрии, в 1968 - Председателем КГБ СССР.
Именно с 1968 года началось закручивание идеологических гаек. И идеологи были не так уж неправы: как быстро рухнул режим, стоило только ослабить вожжи.
Ввод войск в Афганистан, 1979 год - решение принимают Брежнев (если он еще способен), Устинов, Андропов, Громыко. Суслова здесь и близко нет.
Можно ли по этим вехам понять и оценить Андропова? 15 месяцев - слишком мало, чтобы что-то сделать. Можно было только начать.
Органы ГБ такая специфическая организация, в сравнении даже с Армией, например, что смерть лидера оказалась мини-катастрофой! Заменить на политическом Олимпе его было пока некем. Не переходить же к прямому правлению ГБ! (как смеялся В.Войнович: "КПГБ"). Хотя реванш развращенного партийно-государственного аппарата в союзе со столь же развращенной Армией грозил бедой в первую очередь самому этому союзу. - И стране, конечно, ее народу - как об'ектам политики.
А в марте 1985 года генсеком стал М.Горбачев.
Горбачев не был человеком Андропова, как это пытались представить (как пытались представить, что он за социализм, за компартию и т.д.), ни даже человеком школы Андропова; он просто унаследовал начинания Андропова.
Горбачев не был человеком Армии. Он не был человеком Аппарата. Он был Личностью, вел СВОЮ линию, играя на интересах и ГБ, и Армии, и Аппарата. По своему месту он где-то близок к Н.С.Хрущеву, но был сильнее и как человек, и как политик. А опирался он на интеллектуальную элиту - ту самую, которая долгое время была при власти, но не у власти; обладающая знаниями; покоренная в душе "западной" моделью жизни. - Властители московских кухонь стали властителями душ. В отличие от них Горбачев и его команда знали реальный механизм власти и потому движение "перестройки" приняло такую причудливую форму: два шага вперед - один шаг назад или в сторону. Каждый свой шаг Горбачев должен был согласовать с реальными силами. И в конце концов, добился своего: бесчеловечный режим рухнул.
Где-то на периферии: передача в ведомство КГБ нескольких воздушно-десантных дивизий, в том числе Витебской; в результате явной провокации с полетом М.Руста на спортивном самолете из Финляндии в Москву в мае 1987 г. ушел со своего поста Министр Обороны СССР С.Л.Соколов, произведены кадровые перестановки в армии. Множество других мелких и не очень мелких деталей, говорящих о многом и, в общем-то, ни о чем. - Горбачев открыл клапаны, как в Венгрии 1956 года, как в Чехословакии 1968 года, и систему было уже не спасти.
Дальше был август 1991 г. Прав был С.Кургинян ("идеолог чрезвычайного положения"): "Машина не могла не сработать 19 августа. Следовательно, ей просто не дали команду..." ("Век XX и мир", № 11'91).
Кто? Что?
Перечислив результаты, можно будет попытаться понять: qui prodest? et quo vadis?
Первое. Запрет КПСС - давно уже политического балласта, тормоза на любом пути, тормоза за счет массы, а значит - инертности; за счет бесконтрольной власти, развратившей донельзя; за счет отсутствия сверхзадач: "всё есть".
Второе. Смещение Горбачева и его выдвиженцев во всех силовых структурах - их просто "подставили".
Третье. Сдача инициативы тем самым властителям дум - бывшим властителям кухонь. Так им и надо.
Четвертое. Распад СССР и кристаллизация собственно российских интересов - почти по-писанному (см. А.И.Солженицын "Как нам обустроить Россию", 1990 г.).
И теперь: ГБ выпускает своих питомцев направо (генерал Стерлигов) и налево (генерал Калугин); октябрь 1993: Армия после недолгого колебания поддержала Б.Ельцина; крепчают об'единительные тенденции славянских республик, и протчая, протчая, протчая...
Речь идет о, во-первых, неорганизованных, а где-то и неосознанных тенденциях в сознании людей определенных консорций, с одной стороны, и их близости к таким же тенденциям в сознании "открытого", "большого" народа. О том, что в отсутствии массовых репрессий, постоянной встряски и жесткого античеловечного отбора антисистема неизбежно "засоряется" нормальным обыденным человеческим мышлением. Что ликвидация полной системы привилегий разрушила границу между двумя народами.
Жизнь мягка и очень пластична, но требует СВОЕГО движения, и когда ее загоняют в надуманную жесткую схему, она деформируется, создается энергия напряжения, которая в конце концов взрывает жесткую систему.
Польша и Венгрия, 1956 год, Чехословакия, 1968 год, снова Польша в начале 80-х - в странах, не переживших тотального отбора такого масштаба, как Россия, давление здравого смысла было большим, тем более что антисистема была занесена извне и с трудом пускала корни, а не поразила НАСКВОЗЬ всё общество.
Нельзя не вспомнить Китай - перемены, начавшиеся там со смертью Мао Дзе-дуна, сравнивают с горбачевской перестройкой, но хронологически (диахронно) это соответствует эпохе после смерти Сталина. Напрашиваются прямые параллели: Хуа Гофен, как и Г.М.Маленков, сразу был принят за преемника умершего тирана, но очень скоро власть стала просачиваться сквозь его пальцы, расстановка сил оказалась не в его пользу, инициативу захватили совсем другие; реабилитация жертв репрессий: "1937 года" в СССР и периода "Культурной революции" в Китае; осуждение прямых исполнителей террора: Берия, Абакумов, Рюмин в СССР, процесс над "бандой четырех" в Китае; но без упоминания самого Лидера; начало реформ в экономике: сельскохозяйственная, модернизация промышленности. Не было сенсационного XX с'езда - его целиком можно оставить на СОВЕСТИ Н.С.Хрущева, пусть даже это был ловкий ход в борьбе за власть. - Зато более радикальные сдвиги в экономике, - впрочем, скорее всего это тоже давление обстоятельств: нет "нефтедолларов". Сущностная основа, основные принципы выхода из антисистемы, вероятно, едины: через неослабный идеологический контроль, диссидентство и демонстрации на площадях, через усиление ВПК, диктующего на определенных этапах политику. - Многое издалека видится более толковым. Но для Китая главное еще впереди,
Мы через главное уже перешагнули.
Я знаю, что есть ситуации, когда сильнейший проигрывает, а Давид побеждает Голиафа.
Я знаю, что мир пронизан достоевщиной. Что Э.Ферми, Р.Оппенгеймер и К.Фукс - нисколько не коммунисты и не сторонники сталинизма - передали СССР тайну ядерного оружия, т.к. считали, что ядерная монополия опасна для мира. Что творец советской водородной бомбы А.Д.Сахаров стал пацифистом и совестью нации. Что от случайностей, растерянности и т.п. никто не застрахован.
Но я верю, что всё будет нормально.
Коммунистический режим в России был антисистемой у власти - термин "антисистема" можно расшифровать как антиприродное, антижизненное учение, имеющее в основе своей неорганичность, учение гностическое, т.е., говоря общепринято, основанное на разумном начале, а проще - надуманное из головы, а не органичное, исходящее из самой жизни, само собой разумеющееся. Среди особенностей антисистемы - искусственность, а значит передаваться через поколение оно должно также искусственно. В этом - пассивность антисистемы; антижизненность оборачивается недолговечностью. Жизнь сильнее анти-Жизни. Здравомыслие проникает в анти-Жизнь сквозь мельчайшие поры, в минимальных дозах - начиналось с отказа от вычурных надуманных имен и возвращения к обычным русским именам. - И далее, далее, как лавина, которую не остановить. А потом рождается новое поколение, которое вообще перестает интересоваться надуманными идеологемами, ощущая их чуждость себе, своему настрою, и антисистема рушится в прах. В один момент. "С ней перестали спорить" - в одно поколение.
Оставляя после себя пепелище. Кладбище. Анти-Культуру.
Осталась страна, прошедшая жестокий искусственный отбор и значительно растерявшая жизненную силу. Осталась земля, хищнически разграбленная, засоренная, превращенная в мертвую землю.
Остались мы.-
Кто мы? Что мы? - К нам были слишком радикальны. Основной удар пришелся по корням - по деревне. "Падающее - толкни" (Ф.Ницше) - в этом много правды, нарывающий гнойник должно вскрыть. Но "... вы так скажете - о чужом. А "родному" и пьяница сын дорог, и распутная дочь - драгоценна". (В.Розанов).
Россия наполнилась бизнесменами, менеджерами, биржами, ваучерами. Крёстный ход, литургия, благовест выглядит как-то неестественно и опять же надуманно.
Надуманно! надуманно! все эти программы, схемы, диагонали - надо отталкиваться от того, что есть, а не что надо. Кто знает, что НАДО? Кто знает, что ХОЧЕТ? Ведь ХОЧУ - это застывшее, мертвое; Жизнь - это НЕ-ХОЧУ. Конечно, от зависти дрожат руки, и: а вот хочу как в Швейцарии! Или как в Голландии! Но будущее не проектируется, всё равно оно будет не таким, но из несоответствия реального и проектируемого возникает деструктивная энергия деформации. ХОЧУ противопоказано в социологии - может, потому, что общество - не механизм, ясный и понятный, доступный в воспроизведении, а организм, принципы функционирования которого еще достаточно туманны и уж во всяком случае непознаваемы до конца.
Не нужны модели будущего - будущее взрастает само из наших дел, по каждому шагу в сторону СВОЕГО здравого смысла и своего СТРОЯ души. Нельзя гадать, что-то просчитывать. - Надо жить и бороться за свою жизнь, ведь может быть именно мой момент силы окажется решающим и повернет стрелку весов в "лучшую" сторону. Бороться не в прямом смысле - выходить на площадь, участвовать в политической борьбе. Бороться за жизнь - значит жить по-своему.
Я не против эмиграции вообще: кто я такой, чтобы судить остальных? - в конце концов уезжают чужие этой стране и этой земле люди (я говорю о добровольной эмиграции). Но для себя: я не уеду. Не уехали В.Высоцкий, В.Шукшин, не хотел уезжать А.Солженицын - мне этого достаточно. Для большинства русских эмиграция была вынужденной.
И так же остро я переживаю внедрение чуждой нам культуры - современного европейского ширпотреба.
Западная рок-культура - безвольный эпос, - панк-рок, перенесенный на русскую почву - Господи! да панк ли это? - Аквариум, ДДТ, Алиса - есть, есть еще ценности, способные заместить пустоту пепелища?! - я не об этом. Я о ядовитых семенах разложения, прорастающих в неокрепшей душе моего народа.
Вспоминаю М.О.Гершензона: "...жизнь всякого большого и сильного народа, каков и русский народ, совершается так глубоко самобытно и неотвратимо, что сдвинуть ее с рокового пути даже на пядь не способны не только экономическое или литературное вмешательство евреев, засилье немцев и пр., но даже крупные исторические события - 1612, 1812, 1905 года, исключая разве величайших, вроде древних завоеваний..." (из письма В.Розанову, янв. 1912 г.)
Всего через два года "засилье" сыграло роковую роль, а через пять привело к величайшей трагедии!
Да и НАРОД ли мы? - К нам были слишком радикальны!
Сейчас я знаю, вижу народ, задурманенный водкой, опустившийся. Именно так ОРГАНИЧНО реагирует народ на неорганичное переустройство жизни, когда не может его изменить: сокращением прироста населения, алкоголизмом от утери смысла бытия и органичного уклада. - Это мой народ, и иногда поражаешься: затуманенные мозги, но ЗАТО КАКИЕ РУКИ!
И мы будем велики. Именно потому, что несовершенны. Незавершенность, несовершенство только и позволяют развиваться - таков закон развития. Основные Откровения в развитии в наше время случились в Германии, Японии, Южной Корее. Теперь немцы надежды возлагают на Восточную Германию. Да, мы будем велики. Но МЫ ли это будем? Пусть не МЫ, но НАШИ дети. Каковы бы они ни были.
Пока ж не только князю кажется,
Что русским будущего нет...
(В.И.Брус)
Русские моложе западноевропейцев. Только где-то с XVIII века появляется светская литература, музыка, архитектура, живопись; в "религио" привносится "рацио". - Начинается эпоха идеалистической культуры: "идеализм" великой русской литературы XIX века, русская религиозная философия - не интровертивно-религиозная мысль идеациональной культуры, а авторская, адогматичная, по сути, сектанская мысль (В.С.Соловьев, Л.Н.Толстой, В.В.Розанов, Н.А.Бердяев, Д.С.Мережковский и другие): рамки догматов оказываются тесны экстенсивному пути. Интересно место этой философии: волею судьбы почти все проповедники ее оказались вытолкнутыми в Европу, где встретились лицом к лицу с тамошней парадигмой. Образовавшийся разлом обнажил проблему.
Казалось, уже полностью обезбоженный секуляризованный мир Западной Европы, мир нигилизма, релятивизма и т.п. вновь стал наполняться трансцендентным смыслом. Теология, загнанная в угол со времен французских просветителей, вышла из обороны и стала находить ответы на вроде бы отставленные в сторону и раз навсегда решенные вопросы. Оказалось, что самому атеизму нет места, сам атеизм не имеет самостоятельного значения.
В сфере "чистой философии" это перенесение центра тяжести с гносеологических (познавательных) на онтологические (об основах бытия) проблемы. - Истина чувствуется, "дана" - разве имеет смысл при этом говорить о невозможности постижения Истины? - Русская философская школа отталкивается от европейского рационализма, психологизма и суб'ективизма, дабы постулировать свой путь; ранний Н.Бердяев писал: "... пафос истории был, по-видимому, безвозвратно утерян, философского эроса нет уже в современном неокантианстве. Движение это явно носит печать эпигонства и упадочности. Утерян центр, всё раздробилось... (подчеркнуто мной - В.М.) Нужно выйти из круга..." ("Философия свободы", 1911 г.) Интересно замечание Н.О.Лосского: "Каким же образом ошибки, ведущие в конечном итоге к суб'ективному идеализму, могли веками гнездиться в философии? Очевидно, это возможно лишь в том случае, если ошибки кроятся... не среди явно высказанных, а среди инстинктивно мыслимых положений, в подсознательной подпочве философии..." (цит. по Т.П.Короткой "В поисках новой рациональности", Мн., 1994 г.)
В конце концов вот эта школа российского "гносеологического (воспитание-то европейское) онтологизма" вся оказалась в Европе - и связанное с этим возрождение религиозного сознания и дало повод П.Сорокину говорить о замене чувственной культуры, находящейся в глубоком кризисе, на идеациональную. Но вряд ли возможно возрождение идеациональной интровертности в Европе; это - отражение совсем иных процессов. Возможно, переход в фазу гомеостаза также сопровождается возрождением религиозных чувств. Но оно не пойдет вглубь, и уж во всяком случае вряд ли будет интересно. Русская же философия конца XIX - начала XX века находит живой отклик, особенно по возвращении на родину.
Мир раскрывается нам постепенно. В детстве, я помню, это был путь от своей кроватки к широте комнаты, всё ползком, ползком, в квартиру, освоение кухни, гостинной. Потом мир улицы, мы осознаем и привыкаем к своему двору, кварталу, - наконец, город, - а поезд мчит меня к морю, и мир расширяется к морю, где-то там у моря создавая плацдарм сознания, соединенный с прежним миром тонкой непрочной полоской железной дороги и узлами городов, в которых делались остановки. А остальное - какое-то темное ватное пространство, и возможно, три кита, или черепаха, или бог еще знает что.
Мы движемся в мире на ощупь, как в темной комнате: божественное? человеческое? - слушаем себя, воспринимаем традицию, заимствуем извне; так ли я понял? это ли Откровение?
И такое же движение внутрь души: МИР ДЕРЖИТСЯ НА ЧЕСТНОМ СЛОВЕ, на внутреннем мире человека. Движущие силы мира - темные катакомбы страстей и тихие часовни совести. Единственная несомненная реальность для индивида - он сам; всё прочее преломлено через него. Мир - поле его деятельности, т.е. насквозь суб'ективен, а значит хрупок, хрустален.
Если и существуют инопланетяне иного порядка разумности, им нет необходимости воевать и подчинять нас, идти на открытое противоборство - мы сами уничтожим друг друга по их воле, даже не подозревая о них. Действовать надо через душу, внутренний мир людей, меняя их представление о мире, о ценностях. Нас не надо даже уничтожать, мы и так будем делать то, что им потребуется.
Есть некие духовные начала, которые мы "... не способны и обсуждать, их не схватывает наш "научный" язык. А именно от них зависит - привлекательна ли жизнь людям, может ли человек найти свое место в ней, именно они дают людям силы (или лишают их)." (И.Шафаревич "Русофобия"). - Здесь предел всякому гностическому учению, всякому подходу к жизни как к механизму, который можно разобрать, понять - и воспроизвести.
Когда я начинал "Феноменологию фашизма", то совершенно неожиданно столкнулся с трудностью: все достаточно глубоко, до основания, продуманные вопросы, не исключая и проблему фашизма, упираются в проблему Бога - априорного разделения Добра и Зла. По крайней мере в НАШЕ время в НАШЕМ мире человек только и существует в этически напряженном пространстве.
"Без Бога мир теряет смысл". - Смысл есть человеческое привнесение в мир, это его идея мира и его императив познания. В отсутствие этического напряжения мир теряет человеческое измерение - что для человеческого общества неестественно и опасно.
Нет пределов для неудовлетворенного ума - даже там, где ЕСТЬ предел: убей отца, возжелай мать...
Это феномены Мира: религия, вера, христианство и его победное шествие. Есть народы, что неспособны вникнуть в них (хотя ранее это было возможно), а есть - которым эти феномены близки и понятны.
Мир держится на честном слове - не правда ли, важно: ЧЬ это слово?
Личность не есть что-то цельное, самодостаточное и самодовлеющее, она есть часть мира и механизм мира. Как лилия расцветает она на поверхности огромного озера, но только если где-то там, в глубине, крепко-крепко прикреплена к почве, - а иначе носит ее из края в край, и вянет она, и - гибнет.
Смысл жизни не только наличествует, но обретается в конкретной деятельности, направленной на торжество жизни. - Вот одно из самых важных открытий Ф.М.Достоевского. - Патология обессмысливает жизнь, неудовлетворенность и ущербность, ведущая к поискам смысла, приводит к распаду личности и даже самоубийству, как вершине натурфобии.
"Достоевский, "Идиот" (величайшее впечатление)..." - записывает молодой Геббельс в своем дневнике. - Геббельс, Троцкий - их путь заставляет задуматься: что сие?
Но и раньше: действительно, интересен "малый народ" и его терзания. Интересны Троцкий И.Дойчера, Ленин М.Гефтера, Бухарин С.Коэна. - Но вот народ "большой" - при достаточной заинтересованности этот путь сулит гораздо большие открытия.
Достоевский "ранний" и "поздний". ДО и ПОСЛЕ. Принятый с распростертыми об'ятьями и отверженный "приличным обществом".
(Пушкин - декабрист и Пушкин, пишущий оду Николаю I).
Не правда ли: в обществе, где бунт - норма, отказ от бунта становится бунтом?!
Наконец, геноцид "наци" в отношении евреев - это "Преступление и наказание" Федора Михайловича чистой воды.
Чистой воды.
"Бесы" - наименее диалогичный роман Достоевского (в сравнении особенно с "Преступлением и наказанием"), и не столько по причинам внешним: нарочитая тенденциозность, форма памфлета, - сами эти причины суть проявления внутреннего характера исследуемого явления; весь период ПОСЛЕ идет как наименее диалогичный, в тенденции. Где-то к этому времени пришло понимание, что диалога ТЕПЕРЬ нет и уже не может быть. Идут монологи, сплетаясь и переплетаясь - но уже без взаимопонимания и взаимопроникновения. Диалог еще декларируется (в лице Николая Ставрогина), но и только.
"Вдруг заговорили все разом и никто никого не слушал..." - взрыв здравого смысла:
" - Экий вздор вы несете! - воскликнула старуха.
- Э, нет, матушка, вздор - это по вашей части, - весело ответил Ставрогин,"-
Монарх, убегающий по открытой площади от стреляющего вслед террориста на виду у всех; русское общество, терпеливо считающее покушения: три... пять... - Наконец, 1917-й! Львов - Милюков... Милюков... Керенский... Суханов сказал... Троцкий произнес речь... Спиридонова... Чернов... Ленин!!! - в хитросплетениях политической борьбы угадывается какой-то карнавал. "Ряженые" - так воспринималось правительство большевиков - каторжников и недоучившихся студентов. Но карнавал кровавый, слишком кровавый, чтобы оставаться только карнавалом.
"... Шел через базар - вонь, грязь, нищета, хохлы и хохлушки чуть не десятого столетия, худые волы, допотопные телеги - и среди всего этого афиши, призывы на бой за третий интернационал. Конечно, чепухи всего этого не может не понимать самый паршивый, самый тупой из большевиков. Сами порой, небось, покатываются с хохота..." (Бунин "Окаянные дни"). -
Балаган.
И что особенно важно: эстетическое неприятие большевизма, революции вообще оказываются гораздо вернее всех и всяческих рассуждений на темы "смены вех", "внутреннего преображения режима" и "пользе и внутренней логичности (что то же) большевизма для России." Конечно, ностальгия заставляет менять некоторые оценки, тем более что советская действительность не была перед глазами. Но эстетическое неприятие с первых шагов режима - это очень важно.
Чувство красоты - восприятие Гармонии жизни - и настройка своей души по найденному камертону.
Трудно идти против настроения своего времени. Конфликт доводит до исступления, до сумасшествия. Наконец, творец перестает доверять самому себе, своему строю души. Осознав, схватив некую истину, более броскую, ясную, чем собственная мелодия, он пытается под нее перестроить себя и свои творения. Гоголь перестал верить, что творчество само есть благо, планомерно стал менять себя под указку воспаленного разума; "Избранные места из переписки с друзьями" уже как истерика. Лев Николаевич меняет "Крейцерову сонату" и "Анну Каренину" на "Путь жизни". - Столпы русской литературы в последние свои годы переходят к прямой речи, к литературной публицистике, и это тоже симптом. - Гоголь, Достоевский, Л.Толстой - конечно, морализаторство, - но ведь "глас вопиющего в пустыне"! Ведь уж больно велика пустыня!!!
И - "Братья Карамазовы".- Возврат к диалогу, отказ от тенденциозности "Бесов".- Но диалог не означает понимания. В Пушкинской речи (1880) Ф.Достоевский проповедует царство Правды и работу над собой, смирение гордыни, как основной путь! - И здесь - утопичность Достоевского: невозможно человеку выйти за свои исторически определенные (ограниченные) рамки. 1880 год, Пушкинская речь: люди бросаются друг другу в об'ятья и лобызаются. Но всегда есть "на следующий день", когда флёр очарования, восхищения и упоения спадает - всё возвращается на круги своя. Потом было 1 марта 1881 года - убийство Александра II. Потому что надуманность всегда смывается реальностью.
Достоевский - дитя интеллигенции. Он не был и не мог быть писателем народным, если под словом "народ" понимать то, что понимал сам Достоевский: "серые зипуны", огромную массу русского крестьянства, с отбросами которой - каторжниками - столкнула Достоевского судьба. При обилии публики на похоронах Достоевского, лишь единицы среди "серых зипунов" знали о нем вообще, тем более - что-нибудь прочли. Он и сейчас "не народен".
Но есть и другая сторона вопроса: взаимоотношения "малого" и "большого" народа. Всё ясно, если "малый" народ - "инороден", т.е. речь идет о взаимоотношениях, например, русских и евреев и т.п. Но в Великой Французской революции "малый" народ был плоть от плоти "большого" народа - т.е. разрыв с традицией и противопоставление себя "большому" народу, основной массе населения - суть явление духа, вернее, явление истории самого этого "большого" народа.
Не то ли было в России?
"Ведь у нас злодеев всё хотят видеть..." - пишет Ф.М. в письме к А.Суворину - хотят, хотят и посейчас.
"Жертвовать собою и всем для правды - вот национальная черта поколения (выделено мной - В.М.). Благослови его Бог и пошли ему понимание правды. Ибо весь вопрос в том и состоит, что считать за правду". (Ф.Достоевский, из ненапечатанного предисловия к "Бесам") - Любое историческое событие, т.е. переход народа, как об'екта истории, в иное качественное состояние, претворяется через размежевание и насилие.
"В поединке революции с самодержавным государством, - пишет Игорь Волгин (см. "Последний год Достоевского", М., 1990 г.), - он видит не столько противоборство наличных политических сил ("кто-кого"), сколько глубокую историческую драму. Ибо разрыв с народом характерен, по его мнению, не только для революционного подполья, но и для того, что этому подполью противостоит: для всей системы русской государственности..." - Но и сам народ, "серые зипуны", тоже больше не оставался однородным, продуцируя в себе и выпуская "в свет" искателей смысла жизни, больных "проклятыми вопросами" - в меньшей степени, конечно, чем интеллигенция, но ведь и интеллигенция - плоть от плоти народной.
НАДЛОМ. - Нет более ничего устойчивого, твердой почвы под ногами. Как это странно совпало с ОБСКУРАЦИЕЙ западного мира, где тоже больше нет почвы, но на ином уровне, в иной перспективе, с другим душевным накалом. - Ищутся основы мироздания; на меньшее никто не соглашается. - Шатается Церковь. Ф.М.Достоевский, Лев Толстой, Владимир Соловьев, В.В.Розанов, Д.С.Мережковский - и многие, многие.
"80-е года XIX века, годы царствования Александра III, сразу за 1 марта 1881 г., по общему мнению, были годами безвременья, реакции, застоя, контрреформации и контрреволюции..." - Ныне оказывается, что не по ОБЩЕМУ мнению, а были люди как раз с удовлетворением и благодарностью вспоминавшие о царствовании Александра Александровича, о правлении К.Победоносцева, деятельности Каткова, Л.Тихомирова, К.Леонтьева и др. - То есть "существуют такие системы отсчета, относительно которых..." -
Сам народ разнороден. Чингис-хан из монголов - раскол народа, и, следовательно, раскол Идеи народа. Т.е. говоря общо и высокопарно, Идея народа неотделима от самого народа, но на самом деле отчуждена от исторически конкретного состояния народа. - И на чьих весах оказывается Истина? Где критерий Истины?
"Народ должен иметь свободу творчества, т.к. именно на уровне народа различия свободы ОТ и свободы ДЛЯ полностью снимаются..." - Действительно, свобода ОТ подразумевает свободу ДЛЯ, именно 4любая5 свобода ОТ. Просто в большинстве случаев об этой ДЛЯ не стоит и говорить. С нашей т. зр. Но не с т.зр. суб'екта свободы ОТ, не с т. зр. человека, требующего "оставить его в покое" - свобода ОТ есть требование жить так, как он считает нужным. Пусть и "социально безответственно". С нашей т. зр.
Но беспокоит слово ДОЛЖЕН: "... народ должен..." - Опять надуманность, опять изыски, поиски Истины, дневники Геббельса и т.д. - Становишься циником: "всё идет нормально, т.е. своим путем".
"Если нет возможности уберечься от болезней, берегись хотя бы врачей..."
Надуманность ужасает - Осознанием некой истины начинается "новая жизнь": вот тут становишься жестко, начинаешь перекраивать мир. Именно в таком состоянии, под действием всяческих надуманностей, я сделал большую часть всех своих глупостей. Обиднее всего, что в конце концов надуманность уходит, растворяется во времени и в пространстве, оставляя после себя только глупости. То же - у народа.
Свобода оказывается "великим подразумеваемым". Где слово "свобода" - там сразу же ложь.
И ничего реально изменить нельзя. Всякое изменение и выход "за пределы" прежних представлений оказывается "в пределах". Большевики в построении "социализма" воспроизводили капитализм, но - ужасный капитализм-Левиафан, капитализм государственно-монополистический. - И это я говорю о "раннем", идейном большевизме.
Остается жить своей жизнью. "Слушать самого себя" - как интересно и удивительно возвращаешься к прежним истинам, открытым года два-три назад. - А казалось, пройдено так много!..
Тот кто идет ВОСЛЕД, не спрашивает права - он его ЗНАЕТ.
Правда, большей части из них место в клинике. Вернее - ВСЕМ.
Но некоторые из них означат собой новый путь. А 90% новых путей будут ложью. Или даже 99%. И все снова будут плакать. И будет боль - ведь "насилие - повивальная бабка истории" (К.Маркс). - Я и сейчас согласен с этим.
Зачем же тогда "слезинка"? Несвоевременно? Не нужно?
"Красота спасет мир" - она уже спасает, каждое мгновение - что же еще останавливает человеческую жажду разрушения?!
"Всякая новая эстетическая реальность уточняет для человека его реальность этическую. Ибо эстетика - мать этики; понятие "хорошо" и "плохо" - понятия прежде всего эстетические, предваряющие категории "добра" и "зла". В этике не "всё позволено" именно потому, что в эстетике не "всё позволено", потому что количество цветов в спектре ограничено..." (И.Бродский, Нобелевская лекция, 1987 г.). -
Не надо писать глупых патетических воззваний будущим потомкам, как это любили делать дети эпохи строящегося коммунизма. - Вырыть бы и почитать, вот была бы потеха!
Пишите "Преступление и наказание". Пишите "Мертвые души". Пишите "Мастера и Маргариту". - Рукописи не горят-с!
Просто их могут не читать, только и всего. "К счастью, для большинства народа книги только писанина" (Ф.Ницше). - К счастью.
Что подразумевают под термином "этнический конфликт", когда говорят о Югославии? Сербы, хорваты, боснийцы-мусульмане в расовом отношении практически не отличаются, они даже говорят на едином сербско-хорватском языке. Но волею судьбы югославяне оказались разорваны между тремя надэтническими общностями, а индикатором различий стала религия. Сербы, как осколок византийского суперэтноса (толчок I века н.э.), исповедуют православие и обращают свои взоры на Восток; хорваты-католики сблизились с Западом и подпали под влияние западно-европейского суперэтноса; а боснийцы-мусульмане ощущают себя частью мира ислама (суперэтнос турок-османов, толчок XIV века).
Создание в 1918 году Об'единенного королевства сербов, хорватов и словенцев (с 1929 г. - Югославия) должно было, казалось, сгладить возникшие когда-то искусственные различия. Но история обратного хода не имеет, образовавшиеся на месте единого народа новые три стали чуждыми друг другу. У них стали различными не только вера, но мироощущение, целеполагание, стереотип поведения. Эти различия и взорвали Югославию сначала в преддверии Второй мировой войны, а теперь - после крушения коммунистической системы.
Я обращаюсь к опыту Югославии с думой о своей стране. Я помню, Прибалтика всегда ощущалась чуждой России, "западом", по сути колонией, хоть и высокоразвитой - как Словения в бывшей Австрийской империи. Отделение Прибалтики не удивило никого: иная суперэтническая общность, иные традиции, иная культура, иные этнопсихологические особенности.
Но если с прибалтами, Закавказьем и Средней Азией всё достаточно ясно, сложнее видится ситуация в Белоруссии и на Украине. Линия водораздела между двумя суперэтническими общностями прошла, как и в Югославии, по живому телу народа. Под вывеской "Республика Беларусь" собраны два народа: западные белорусы, помнящие свой язык и отстаивающие право на его государственное использование, имеющие свои традиции, исповедующие католичество и ведущие родословную от Великого княжества Литовского - устремляющие взгляды на Запад; и восточные белорусы, ничем не отличающиеся от русских, т.к. смешение белорусов и русских здесь шло особенно интенсивно - это всегда была Россия. История борьбы за независимость Беларуси и использование этой независимости была и будет историей взаимодействия двух различных мировоззрений.
Великое княжество Литовское (ВКЛ), от которого ведут свою родословную западные белорусы - ровесник России. Князь Миндовг - основатель ВКЛ - был ровесником и, кстати сказать, другом Александра Невского - первого князя Новой Руси.
ВКЛ раньше начало осуществлять гегемонию в Восточной Европе - русским пришлось преодолевать инерцию обскурационной фазы прежнего толчка, - и именно ВКЛ подхватила падающее знамя Древней (Киевской) Руси, став её преемником: великий князь Гедиминос (правил в 1316-41 гг.) стал величаться королем литовцев и русских, захватил Киев и заключил союз с Тверью; Ольгерд (1345-77 гг.) вновь взял Киев и поддержал Тверь против Москвы; а Витовт (1392-1430) уже официально, из рук папы Римского, принял титул короля Литвы и Руси. - Граница на Востоке доходила до Смоленска, до стен Москвы. То Тверь, то Суздаль, то Новгородская республика занимали пролитовскую позицию - "за старину".
Но в отличие от Руси, пассионарность которой всё возрастала ("русские долго запрягают, да быстро едут") и обусловила образование уже не этноса, а суперэтноса, литовцы рассеяли свою пассионарность, разорвав ее на две части: западная часть ВКЛ, приняв католичество, вошла в состав западноевропейского суперэтноса, а восточная, большая, исповедуя православие - наследие Древней Руси, - в состав российского, в конце концов влившись в состав Новой России и усилив ее.
(Важно заметить, отмечал Л.Н.Гумилев, что старые этносы, на базе которых возникает новый, соединяются как сложная система. Из подчас несхожих субэтнических групп создается спаянная пассионарной энергией целостность, которая, расширяясь, подчиняет географически близкие народы. Так возникает этнос. А группа этносов в одном регионе создает суперэтнос.)
ВКЛ не имело собственной обособленной доминанты, и влияние более зрелого западноевропейского суперэтноса на католическую часть ВКЛ стало решающим. - Родился оптимальный на тот момент симбиоз: литовцы принесли энергичность, волю, а поляки (западные славяне, дети пассионарного толчка I века), переживающие к этому времени регенерацию перед окончательным затуханием - зрелость. Совместными усилиями был разгромлен Тевтонский орден (битва при Грюнвальде, 1410 г.) и положен конец немецкому проникновению на Восток. Активно шла метисация польского и литовского народов. В 1385 году браком великого князя Ягайлы и польской королевы Ядвиги из французской династии скреплена была личная уния ВКЛ и Польши, позже неоднократно возобновлявшаяся и в 1569 году приведшая к созданию единого государства Речи Посполитой. -
Польша и вытянула на себя соки молодого народа, продлив свое существование аж до XVIII века, когда была разделена между Россией, Германией и Австрией.
Восстановила независимость Польша только в 1918 году, по окончании Первой мировой войны - это было время, когда едва ли не каждый народ в Европе получал свое государство: стареющая Европа меняла форму общежития на отдельные квартиры. Тогда же независимой стала и Литва.
Новая волна национальных суверенитетов началась с крушением коммунистической системы: вновь независимой стала Литва, а также Латвия, Эстония, Словакия, снова распалась Югославия - и наконец, в Беларуси и на Украине на площадь вышли люди с западнобелорусским (или западноукраинским, если говорить об Украине) менталитетом, с лозунгами "незалежнасцi".
А потом эти лозунги... победили.
Потому что Советская империя в последние годы своего существования превратилась в разделённое невидимыми, но вполне ощутимыми границами собрание феодальных княжеств (фаза обскурации "малого" народа), автономными от центра. Так что при возникшей опасности для этой системы и первой возможности активизировались центробежные тенденции - начался парад суверенитетов и крушение СССР. Но если в Прибалтике независимость завоевывалась "снизу" - зато и к власти там пришли национальные лидеры, - то в большей части бывших союзных республик независимость провозглашалась "сверху" - к власти приходил парт-хоз.актив. Но использовать он должен был лозунги "незалежнасцi" - заимствуя их как раз у национальных фронтов с площадей.
И вот непостижимым образом Верховный Совет БССР принял Декларацию о независимости и Закон о языках - тоже чистую декларацию. С.С.Шушкевич во главе Верховного Совета - это была тоже декларация.
А теперь время деклараций прошло. Пришло время вспомнить об ответственности - с этого начинается крушение власти парт-хоз.актива: независимым он быть не может, не умеет (неспособность регулировать собственные вожделения и даже их удовлетворять).
Западные белорусы, не пережившие самого страшного этапа искусственного отбора, сейчас будут доминировать в жизни республики. Их модель: наконец-то возможно схватить мыслью свою страну, продумать, обмерить, а значит и обустроить. За эталон берутся западноевропейские страны. Ориентация - Запад. Из провинции Союза хочется стать провинцией Западной Европы. Но это ли независимость? Удовлетворит ли модель такой независимости восточных белорусов?
Восточные белорусы видят свое будущее в союзе с Россией: стоит ли независимость того, чтобы ставить ее во главу угла? - Нынешнее положение только усиливает политическое отчуждение: мы живем в отдельном государстве, полностью зависимом от другого, сильного государства или даже государств, не имея возможности ни избирать, ни определять их политику. Но принесет ли удовлетворение "восточное" будущее западным белорусам?
Была бы Беларусь красивым аккуратным государством по типу Дании или Швейцарии, да только в таком НАСТРОЕНИИ, как у нас сейчас, независимые государства не создают. Те же Дания и Швейцария - наследники некогда сильных и энергичных государств, в свое время бывших грозой соседей. Нынешнее их состояние - тихая обеспеченная старость.
Мы - тихий, покладистый народ, без особых достижений, без блеска, живущий на своей земле своей жизнью. Хорошо бы, конечно, жить независимо, но нет счета в банке, чтобы жить на проценты. Есть родственники, с которыми произошла маленькая размолвка, но которые готовы помочь. Не без пользы для себя: с детьми посидеть, за домом посмотреть. Сил строить новое счастье самостоятельно, в одиночку, боюсь, просто нет.
Мои писания: очевидно, я боюсь не реализовать себя. У меня есть семья: жена, сын, - любимая и, главное, нужная работа, - но где-то "на донышке" остается что-то, и после семьи, и после работы, "остаток", который тоже есть Я.
Возможно, я должен выразить что-то еще, помимо семьи и работы, только этот "долг" имеет ту форму, что это мне нужно и мне важно его исполнить.
Мне интересен механизм действия естественных законов, с детства: Какое поведение находит ВЫСШЕЕ оправдание? Для девушек, например, - то ли она - воплощение целомудрия, недотрога, то ли она ведет себя как шлюха. - Здесь имеется в виду адаптация к окружающей среде - поведение среди людей как частный случай адаптации. И всё оправданно, если девушка УДАЧНО выходит замуж и заводит детей, и всё неоправданно, если она остается в старых девах.
Для мужчины - вернее, для мужского НАЧАЛА в человеке, - органичность олицетворяет собой ДЕЛО, ощущение нужности. Без этого он тоже верх неорганичности, как и неплодная старая дева.
И что важно: критерий истинности дан в итоге, цель оправдывает средства, по ходу действия ничего не ясно, а победителей не судят. Маленькая хитрость заключена в том, что Цели вовсе нет. Например, замужество - вовсе не Цель, и не одна бабочка обожгла крылья о горящую лампочку, приняв не-Цель за Цель. Целью можно посчитать Счастье - вот такое, с большой буквы, но определить положительно счастье нельзя. Никто не знает, что такое счастье, хотя многие его чувствуют.
Но и это еще слишком просто. Существуют также различные психологические типы мужчин и женщин: женщина-мать, женщина-гетера, причем мотивация поведения заложена так глубоко, что невольно приходит на ум разделение функций у общественных насекомых, пчел или муравьев: матка, трутни, рабочие пчелы.
Всё очень сложно, один принцип бытия накладывается на другой, и всё это круто замешано на патологии и дезадаптации. Вот родители, которым интересно жить в свое удовольствие, и они покупают красивые дорогие вещи: магнитофон, видео, машину, - а ребенок им мешает "жить полноценно", и они кричат на него и не заводят второго, а он растет невротиком от невнимания и ощущения ненужности, до истерик. - Так поколение сменяет поколение, и всё куда-то движется...
Несчастье придает глубину жизни, заставляет задуматься над ней. Это правда. Всякий шаг вперед - через боль, роды, через страдание. Страдание облагораживает - это тоже правда. Но чем дальше идешь по этому пути, тем больше ощущаешь его чуждость и надуманность. "Человек рожден не для счастья" - от этого принципа веет чем-то убогим, затхлым: темная келья, гнилые доски, вонючая вода и плесневелый хлеб - одинокая свеча во вселенском мраке. - Это не жизнь! Я чувствую, что жизнь не так мрачна, как МОЖНО ЕЕ СЕБЕ ПРЕДСТАВИТЬ.
Это можно даже понять: человек действительно рожден не для счастья, но счастье - непременный атрибут претворения этого ДЛЯ. Каждый живет для себя - т.е. ради тех ценностей, которые принимает своими; иначе он по-настоящему несчастен.
Каждый человек должен иметь хребет - внутренний стержень. Как и всякий народ. Помимо "совокупности общественных отношений".
Что еще? - Я часто не хочу продумывать какую-нибудь идею, если достаточно ЧУВСТВУЮ ЕЕ.
Вот едет какой-то фронтовик, вспоминает о Сталине и том времени: "Хорошо жили! Дружно! И порядок был!" - его не переубедишь, факты теряются перед стеной сознания. Но и я: "Сейчас всё идет нормально". - Хотя ведь не нормально! Не нормально!
Бывают дни, когда опустишь руки.
И ни во что не веришь.
Разумом можешь понимать: жизнь, люди, счастье, снова жизнь, - но это разумом.
Самому же становится тошно.
И хочется исключить себя из этого мира.
Но знаешь, что на это нет,
не хватит запала.
И живешь ПО ИНЕРЦИИ...
Чем дольше познаешь мир, тем больше невкусных идей встречаешь на пути. Не странно ли? - Едва ли не за каждым "приличным" и "добродетельным" скрыта какая-нибудь гадость. Странно, что и доныне сохраняется желание копать дальше. Возможно, невкусность - просто издержки воспитания.
Общество как механизм: К.Маркс и его последователи на основе своих весьма куцых представлений о мире и общественных технологиях попытались смоделировать новое общество. За пределами нового порядка оказались рынок с законом стоимости, товарное производство и конкуренция, разделение труда с соответственной дифференциацией потребления и стратификацией общества. - За скобки были вынесены основные, на современный взгляд, механизмы функционирования общества. Правда, чтобы это понять, их действительно следовало вынести за скобки. Чистый опыт на кроликах. -
Примерно так можно сформулировать нынешнюю общепринятую точку зрения на марксизм. На этом можно было бы закончить, если бы не С.Платонов. "Никто и полвека спустя не понял Маркса", - приводит он озарение молодого Ленина, добавляя от себя: и полтора века спустя тоже. Можно заметить, что в этом в немалой степени повинен сам К.Маркс. Что сам Маркс "поздний" не вполне понимал Маркса "раннего" - было такое модное в 60-х - 70-х годах течение в западноевропейской мысли. Некоторые обвиняли Ф.Энгельса, что тот своим радикализмом вследствие неудовлетворенности и злобы сбил Маркса с "пути истинного". Все может быть. Но я хочу об'яснить, зачем Я обращаюсь к Марксу, хотя, казалось, уже справил по нем панихиду.
Нужен ли нам Маркс? Возможные ответы:
А. Не нужен а) потому что даже если мы не знакомы с его теорией, с его взглядами, они вошли в плоть и кровь мышления человека XX века, пусть анонимно; нечто подобное говорил О.Шпенглер об И.Канте;
б) потому что эти же откровения суть откровения эпохи, но сам К.Маркс - верх неорганичности, и как суб'ект - носитель ressentiment'a (злобы), глубоко чужд нам.
Б. Нужен, но это суб'ективная проблема. Для многих (С.Платонов, Э.Ильенков, А.Шафф) марксизм оказался единственно возможной формой выражения своих философских концепций, причем нельзя признать, что это только недостаток. Для них К.Маркс стал необходимым трамплином для мысли. Думается, последние наиболее бережны к наследию Карла Генриха Маркса.
Итак, трамплин для мысли.
"Коммунисты могут выразить свою теорию одним положением: уничтожение частной собственности", - заявили К.Маркс и Ф.Энгельс в своем "Манифесте". Но в том то и дело, отмечал С.Платонов (см. "После коммунизма", М 1989), что уничтожение частной собственности коренным образом отличается от ее упразднения. Переход власти при государственно-монополистическом капитализме в руки пролетариата означает лишь ее упразднение - начало длинного пути по уничтожению частной собственности, ибо оно "состоит в овладении всей совокупностью господствующих над индивидами производственных отношений, а тем самым - в присвоении отчужденных в этой вещной форме общественных производственных сил об'единившимися индивидами."
"Капитализм и реальный социализм (начало эпохи уничтожения частной собственности) как две различные формы движения социальной материи разделяет в качественном отношении глубочайшая пропасть. Переходя через нее, социальная материя приобретает сознание: возникает - пусть еще в самом зачаточном виде - отношение сознательности между общественным сознанием и общественным бытием.
...Идущий человек не тратит энергии своего сознания на то, чтобы управлять движением каждой из сотен вовлеченных в это мышц, контролировать дыхание, частоту пульса, перистальтику - всю эту работу берет на себя спинной мозг, высвобождая тем самым головной для высшей нервной деятельности - решения вопросов о том, куда идти и каким маршрутом. Представим себе теперь, что человек обрел возможность избавиться от порабощающих его безусловных рефлексов и ограничений, присущих унаследованному от эволюции спинному мозгу. Но для начала он должен взять на себя всю его работу, пропуская ее через сознание. Теперь, до тех пор, пока он не подчинит жизнедеятельность своего организма, минуя сознание, какому-то новому центру, лишенному ограничений прежнего спинного мозга, он будет вынужден часами сознательно планировать каждое элементарное движение руки, рискуя при этом умереть из-за того, что забыл о необходимости поддерживать дыхание или не успел проконтролировать пульс. В этот период перехода, когда прежний спинной мозг еще "отключен", а новый еще не сформирован, человек будет очень скован в своих движениях, и до момента включения нового усовершенствованного рефлекторного центра будет даже уступать обладателям прежних рефлексов. Но при дальнейшем совершенствовании спинного мозга этот неприметный момент больше не повторится: человек научится заранее проектировать и конструировать в себе новый центр управления жизнедеятельностью, и затем плавно "переключать" свое тело на него. Его сознание будет заниматься именно этим конструированием и переключением, а вовсе не динамикой движения мизинца левой руки."
Причем всю эту операцию, пишет С.Платонов, следует проводить "без наркоза" - при полном и ясном сознании.
Невозможно было обнажить душу социализма лучше, чем это сделал С.Платонов! Душа при этом сделалась беззащитна. Врач заметит, что описанная процедура вызовет спинальный шок со смертельным исходом; физиолог - что новый "спинной мозг" будет ненамного отличаться от старого, если у него сохранятся прежние функции контроля за жизненно важными отправлениями организма, а все отличия будут в худшую сторону; социолог поинтересуется: кто будет ухаживать за человеком во время перестройки? Или: в чьих руках окажется власть в результате "спинального шока"?
Это история большевицкого режима в России: взятие власти в стране, не готовой по марксистким меркам к социалистическим преобразованиям, аргументы Ленина: "нужно сначала ввязаться в бой, а там посмотрим." Первые месяцы властвования: "красногвардейская атака на капитал" с национализацией банков и всех крупных и средних предприятий, попытка огосударствления сельского хозяйства: об'единение мелкотоварных производителей (крестьян) в совхозы, т.е. через производство, а после неудачи - через оборот (продразверстка). Шквал информации о производстве, заговоры Ленина: учет и контроль, учет и контроль - руководящие органы просто тонут в обилии информации, один бюрократический орган городится на другой, над всем этим настраиваются инспектирующие и контролирующие ведомства, и все окончательно превращается в бедлам. Наконец, механизм обратной связи (за таковой можно признать восстания и мятежи против Соввласти) взрывает уродливую систему, и все начинается сначала, но уже не через "атаку", а с применением долговременной осады. Для мелкотоварного хозяйства деревни - основного уклада России - изобретается путь кооперации (т.е. опять же через оборот). Социалистический характер государства обосновывается государственно-капиталистическим характером монополизированной промышленности и "сознательным отношением" руководства. Идеи об исключительной роли Госплана (сначала Л.Троцкого, потом у В.Ленина), как Генштаба социалистических преобразований. И все по-прежнему тонет в море информации о производстве, во "всестороннем учете и контроле", злоупотреблении и политиканстве, пока в конце концов, устав от шараханий из стороны в сторону, под давлением уже пережитых и еще грядущих экономических и связанных с ними политических кризисов весь этот "социализм" не упраздняется, гусеница "окукливается", система костенеет - до лучших времен.
Великие учения всегда противоречивы, под стать своим творцам. Сам К.Маркс, с одной стороны, был безусловным революционером, его 11-й тезис о Фейербахе есть кредо революционного марксизма и революционера вообще. Но с другой стороны, там, где Маркс оставался философом и ученым, он весь во власти эволюционной теории. Вот как понял К.Маркса, например, русский экономист В.Бруцкус: "Утопические социалисты представляли себе, что социалистический строй возникнет в результате инициативы уверовавших в его блага небольших общественных групп... В противоположность такому пониманию эволюции общественных явлений Маркс утверждал, что социально-экономические явления развиваются стихийно..." ("Социалистическое хозяйство", 1923 г.).
Эволюция не отрицает революции, но отводит ей второстепенную, вспомогательную роль. Это явление много меньшего масштаба, чем закономерности эволюции, изменение формы выражения каких-то внутренних событий, какого-то внутреннего развития. Фазы этногенеза, накопление и рассеивание пассионарности во времени и в пространстве, или развитие производительных сил - это принципиально; революция же несет в себе слишком много случайного, суб'ективного, вероятностного.
Уже исходя из этого социалистическая революция не играет и не может играть решающей роли в смене общественно-экономической формации (ОЭФ) и в переломе от эпохи частной собственности к эпохе уничтожения частной собственности. А потому если где и искать подтверждение правоты К.Маркса, то не в России. Хотя история социалистического строительства в России сама по себе весьма поучительна.
Сейчас тезис о гниении и распаде капитализма вызывает только горькую улыбку. Но самое интересное, что это правда. Капитализм действительно загнивал. Кризисы следовали один за другим, все тяжелее и тяжелее перетряхивая общество. Кризис 1929-33 гг. вообще поставил Старый и Новый Свет на грань катастрофы. Вот что писал по этому поводу Н.Бухарин:
"... речь идет о глубочайшем кризисе системы как таковой... В хозяйственной области капитализм воплощает стихийную неорганизованность рынка, могучие капиталистические организации финансового капитала - банки и тресты - сами составляют часть слепой в целом системы, стихийным ходом которой никому не дано овладеть; все судорожные попытки ее рационализации, познание законов конъюнктуры и овладение этой конъюнктурой заранее обречены на полный провал, ибо овладеть - значит организовать, организовать - значит выйти за пределы частного капитала, картеля, треста, рынка. ...Капиталистические производительные силы пришли в громаднейшее столкновение с покупательной способностью масс, суженной тем же самым капиталистическим развитием.
Капитализм уже стал оковами дальнейшего технического прогресса. Он гниет.
Капиталисты сознательно начинают душить дальнейшее продвижение техники.
Появились уже уродливые ростки идеологии технического регресса.
Это и есть глубокий упадок, старчество, симптом смерти и тлена..." ("Этюды", 1932).
Миллионы безработных, свертывание производства, невостребованность научно-технических достижений, обострение классовой борьбы с победой фашистских режимов - кто бы мог подумать, что капитализму удастся выжить? Но то, что выжило, уже не могло называться капитализмом - из горнила кризиса вышел новый строй, новая ОЭФ. В конце концов, не следует забывать, что капитал - это отношение. С.Платонов пишет:
"Противостоящее нам сегодня эксплуататорское общество является сложным многоукладным социальным организмом, в котором развитый капиталистический уклад продолжает существовать, но уже не является при этом господствующим. Уклад, который господствует сегодня над капиталом... - финансовая элита, которая, реализуя научное понимание части об'ективных закономерностей общественного развития, используя развитые элементы планового экономического управления, опираясь на механизм тайной власти, шаг за шагом ограничивает сферу "анархии общественного производства" и постепенно овладевает системой общественных отношений, преобразуя их в интересах правящего меньшинства."
Новую ОЭФ С.Платонов назвал элитаризмом - идеологические шоры, время написания своего труда (1983-1986 гг.) не позволили ему признать, что это и есть социализм. Что устраняя основное противоречие капитализма между общественным характером производства и частной формой присвоения, она начинает движение к подлинному уничтожению частной собственности. Общество остается эксплуататорским, ведь социализм - начало пути. Но он знаменует собой новое отношение в процессе производства и потребления. Мы сейчас являемся свидетелями, как НТП действительно постепенно устраняет человека из сферы производства, тем самым ликвидируя разделение труда. Как "электронная" НТР создала уже и создает новые необходимые средства для переработки колоссального количества информации в целях контроля и планирования производства. С 1968 года присуждается Нобелевская премия по экономике - признание успехов экономической науки и их актуальности.
Мы в СССР так долго занимались строительством социализма, что не заметили, как в Западной Европе и Северной Америке он уже строится, ежечасно и ежедневно. Без сознательного желания, лозунгов и руководящей роли партии или любой другой идеологически озабоченной олигархии. Как и положено нормальному историческому процессу. В этом - гарантия успеха этого пути.
Марксизм был неизбежным и необходимым этапом в развитии европейской мысли. Причем этапом удачным,
- ответом на растущую потребность в упорядочении стихии производства и потребления и подчинении стихийных сил развития общества человеку. Интересен генезис самого К.Маркса (см. Э.Ильенков, доклад "Маркс и западный мир", 1965 в книге "Философия и культура", М 1991): он начинал как апологет демократии и частной собственности, выступил против тогдашнего, по его собственным словам, "грубого" коммунизма, но как порядочный теоретик, исходил из посылки, что распространение каких-либо идей не является следствием деятельности злоумышленников-агитаторов - и неожиданно пришел к выводу, что коммунистические идеи порождаются движением самой частной собственности, поэтому до конца доведенная критика коммунизма и оборачивается критикой частной собственности, как "земной основы" коммунистических идей.
Понимание, что рынок сам по себе не может быть самодостаточным, что время идеологии либерализма (государство должно следить за исполнением законов, но не склонно произвольно устанавливать и изменять их) прошло безвозвратно. Одна экологическая проблема чего стоит! - конфликт между растущими потребностями человека и возможностью природы эти потребности удовлетворить, - вне социализма, без вмешательства в экономическую деятельность развитых держав этот конфликт видится просто неразрешимым.
Пришло, действительно пришло время социализма. Механизм планирования, само государство становятся все более совершенными. Отчуждение "снимается" - вместе с традициями, обычаями, как формами отчуждения, вместе со стереотипами поведения, что и отличает один народ от другого; всё правда, и стирание межнациональных различий - тоже.
ЦАРСТВО НЕОБХОДИМОСТИ действительно сменяется ЦАРСТВОМ СВОБОДЫ.
Но что это означает?
Марксизм - детище XIX века, а социалистические тенденции развития современного западного общества проявились в веке XX - в фазу регенерации, в преддверии завершения этногенеза, фазы реликта. Вспоминается неожиданный вывод И.Шафаревича: "Социализм есть проявление тяги к смерти" (см. "Социализм как явление мировой истории", 1977).
Наверное, И.Шафаревич прав, когда говорит о социализме, как постоянно присутсвующем в истории факторе мирового развития. Но само это присутствие весьма неравномерно. Злоба, неудовлетворенность, неорганичность вообще постоянно присутствуют в мире, как проявление ущербной психологии ущербных людей. В моменты ломок, в "бунташные" века неудовлетворенности становится больше, приходит время гностических учений, в т.ч. социалистических. Но я хочу обратить внимание не на сознательные, осознанные учения и движения, где неудовлетворенность переживается и ищет выход, а на общую тенденцию мирового развития, неосознанную и стихийную, где неудовлетворенность не переживается, а разве что подразумевается или обнаруживается специальными методами. На этом уровне, уровне тенденции, отдельные аспекты весьма расплывчаты и неопределенны. Если не иметь сознательно разработанных теорий, боюсь, не о чем было бы говорить. В подлежащем как сознательных социалистических учений, так и общей неосознанной тенденции угадывается жажда равенства, суть справедливости. Она есть основополагающая черта человеческой психологии, присущая всем народам и каждому индивиду в той или иной степени без исключения. Верно, что большевиками, когда они вводили социализм, двигала не идея равенства как таковая. Отношения в процессе производства обуславливают все прочие отношения, в т.ч. отношения распределения и потребления, а потому большевики, как и вообще социалисты, начиная, кажется, с начала XIX века (уроки Французской революции) подняли на щит идею не уравнительного, а производственного социализма. Истоки, однако, едины.
Уравнительная тенденция суть и есть инстинкт смерти. Именно смерть действительно и навсегда уравнивает всех и вся.
И не было бы сил противодействовать ей и наступила бы эпоха всеобщего равенства и справедливости, мертвый мир без внутренних мотивов к развитию, если бы не заложенная в тех же людях - весьма разных и в весьма неравномерных позициях - жажда выделиться, обособиться, стать выше или лучше или сильнее. Людская неодинаковость, жаждущая суб'ектность и взрывает "справедливый и утихомиренный" мир. - Пока энергия суб'ектов не иссякает и инстинкт смерти не возобладает над инстинктами жизни.
Социализм как законченная система есть претворение жажды равенства и справедливости - инстинкта смерти. В истории известно немного подлинно социалистических государств достаточной длительности существования. Кроме государств XX века, исповедующих социализм в той или иной форме, это империя инков, открытая испанцами в 1531 году и существовавшая до того что-то около 200 лет. Оно и понятно: слишком велико давление жизни извне и изнутри - давление окружающей этнической среды и тлеющих угольков внутренней пассионарности. Социалистические государства не способны ни к конкуренции, ни к адаптации к изменениям в окружающей среде. Изнутри поражены они апатией и безынициативностью. Анабиоз - некое подобие жизни. Государство инков просто развалилось при появлении горстки конкистадоров - энергичных испанцев XVI века. Потому развитой социализм возможен только с помощью насилия: кровавого переворота или завоевания и жестокого искусственного отбора, - как в империи инков, как в России, Китае, попытки в Германии и Италии. - Или на далеком уединенном острове - Утопии. Хотя и здесь его может настичь Длань Божья.
Существует закономерность любого реального процесса, соответствующая второму началу термодинамики: миром правит энтропия. Нет, невозможны ходы назад. История ли, этногенез - ничто не имеет обратного хода. Вектор времени един и направлен строго в одну сторону.
Западноевропейский суперэтнос всю свою идею, свой смысл, свой образ (gestalt) вложил в технику. Именно техника привела к взлету западноевропейцев, она же должна привести к их падению. - У каждой цивилизации свой механизм дряхления и умирания. Здесь - через развитие производительных сил и смену производственных отношений, как выбор начала инерционной фазы этногенеза, через движение частной собственности - к ее отмиранию, к социализму - к смерти.
Вот мысль О.Шпенглера: смерть наступает, когда развитие сменяется совершенством. - Именно несовершенство позволяет развиваться, но всякая культура стремится к совершенству, и когда достигает его, наступает смерть. Современное западное общество чересчур совершенно. В нем приятно жить. Но "много хорошо - тоже плохо": появляется гарантированность жизни, и неплохой жизни, теряется мотивация к развитию.
Б.Пинскер (см. "Бюрократическая химера" в журнале "Знамя" N 11 89) приводит интересную подборку фактов и выводов о западном мире: государство, постепенно и терпеливо социализировавшееся, взяло на себя функцию регулирования рынка, в частности, смягчения остроты кризисов, спадов производства, выполняющих важную роль отбраковки мало- и нерентабельных предприятий, перекладывая тяжесть на всех налогоплательщиков, вернее, - на высокорентабельные предприятия. "Социальное" государство пытается быть справедливым - и учреждает субсидии, пенсии, пособия, опять же снижая давление конкуренции. Интересно и важно, что иного государства в пределах западного сознания уже не представляют. Существует оборотная сторона функционирования такого государства, о которой и пишет Б.Пинскер: рост налогов, уменьшение эффективности экономики, - что приводит к росту политического влияния либерально-консервативных партий. Но это уже арьергардные бои. "Социальное" государство видится идеалом. Не проповедующие этого идеала партии уходят в прошлое. Понимание отрицательных черт "социального" государства ничего не может изменить в принципе: история творится не на осознанном уровне, все больше индивидов и общественных организаций и движений требуют "социального" государства. К их услугам - демократия. - Вернее, изменения возможны, но лежат ВНЕ западноевропейского знания.
Конечно, развитой социализм в рамках западного суперэтноса все же невозможен - в силу давления окружающей этнической среды, в первую очередь. Особенно это касается США, как страны эмигрантов. Пассионарность переселенцев из Ирландии, Англии, Франции, Германии, Италии, Испании и других рассеялась во времени и по территории огромного континента. Потомки эмигрантов становятся нетерпимыми к новым эмигрантам, ибо те претендуют на их блага и работу. Голоса против эмиграции становятся все громче, обещая конец Америке в ее прежнем качестве. И лишь поскольку она продолжает накапливать в себе жизненную энергию со всего мира, она выглядит предпочтительнее Старого Света.
Смерть суперэтноса - не смерть людей, а конец их прежних представлений о мире. Новый народ, рожденный где-нибудь на Краю Света, откроет новый взгляд на вещи, он находится ПО ТУ СТОРОНУ ДОБРА И ЗЛА - ибо рожден ПРЕЖДЕ Добра и Зла, сам принцип разделения, культура в широком смысле, понимание Бога - все это ПОСЛЕ, все еще впереди, кристаллизуется в ходе истории на более поздних этапах. - Эту модель можно назвать "вандалы в Риме". - Иначе Рим до сих пор торчал бы диким бельмом на теле современной Европы.
"над руинами всегда царит молчание, леденящее молчание, из глубин которого до нас доходит какой-то отблеск, но он не говорит нам ничего..." (К.Ясперс).
Что же мы? - я вижу, что выбор России - выбор начала инерционной фазы - УЖЕ сделан. Ведь это не осознанный выбор. Это даже вовсе не выбор в общепринятом смысле слова. Похоже, в реальной истории реального выбора просто нет. - Мы уже получили и продолжаем получать соответствующее воспитание и образование. Отчуждение продолжает играть злую шутку; все исторично.
Петр Великий - он тоже был лишен выбора, т.е. получил соответствующее воспитание, что не мыслил себе жизни вне Европы, без участия в европейских делах, в европейской политике, а значит - войнах, спешное вооружение, "вытаскивание себя за волосы" и др.
Отец Петра Алексей Михайлович тоже имел такое воспитание, что оглядывался на Запад и избрал путь подражания европейской моде.
Уже в Смутное время бояре приглашали на престол польского королевича - представителя ДРУГОГО суперэтноса. - Как если бы пригласили китайского богдыхана или османского пашу! - Или это был НЕ СОВСЕМ чужой суперэтнос?
Истоки видятся в существовании ДВУХ Россий - России московской, преемницы византийского суперэтноса, позже вошедшей в состав "монголосферы", в состав степного суперэтноса, а примерно с XIV - XV веков ставшей центром кристаллизации нового, особенного суперэтноса; и Руси Великого княжества Литовского, позже об'единенной с Московией, но уже вкусившей Европы.
Московская Русь собрала вокруг себя всех энергичных инициативных людей без разбора их национальности; литовские, татарские и другие князья становились князьями Новой Руси - усиливая ее, но оставаясь чуждыми ее народу, русскому быту. Дала знать постоянная борьба за наследие Древней Руси - известно, что войны делают противников схожими. Князь Курбский первым, кажется, противопоставил Московскому государству европейское - правда, речь шла о государстве Иоанна Грозного, т.е. не вполне русском, "опричном" - гностическом, УЖЕ подрывавшем основы русского народа. В Смуте сгорели остатки "опричнины", но привычка "верхов" XVI - XVII вв смотреть на Запад (тогда это была Польша) осталась - жизнь в городах порывает жесткую связь с землей, кормящим ландшафтом, и народом. Привлекала "личная свобода" шляхты (суть аристократии) и т.п. изобретения, на последствия "демократии" внимания не обращали (ослабление государства и утеря им своей независимости, в те времена - фактической, а с XVIII века и формальной).
Много, много всего оказалось намешано в России. Долгое время существовало два пласта России: одни жили своей жизнью на своей земле, а другие не мыслили себе жизни без Европы, смотря на русских мужиков и баб как на не вполне полноценный народ. - Вот в Европе!..
Казалось, в Смуте XX века должна была прорваться русская Россия, но социалистический переворот привел к образованию химеры, где русским опять не было места. Жестким отбором они были поставлены в подчиненное положение. Оставшимся проповедовали марксизм, суть европейские ценности. Большевики страдали от собственной неполноценности в сравнении с Европой, и это они тоже, наконец, привили народу. Россия окончательно вошла в состав западноевропейского суперэтноса, заняв место далеко на периферии. Большинство нынешних русских если не мыслят, то ХОТЯТ мыслить по-европейски, тем более что освоение городского ландшафта, урбанизация не делают этому никакого препятствия.
"... Россия была иной..." - Остатки ее обречены на прозябание и медленное умирание. Русское остается разве что в фольклоре - это ли не издевательство? - Выбор УЖЕ сделан. Наш образ УЖЕ вкладывается в технику. - Западноевропейская парадигма нашла в нас своих верных паладинов.
И единственная перед нами дилемма (опять же НЕ выбор): то ли мы начинаем, как Европа в XVII веке - мы инициативны, полны сил, главные открытия и откровения о Технике еще впереди; то ли моделью служит Европа века ХХго. Перед нами острейшая экологическая проблема, и опять же долгая проповедь марксизма и существование государства, об'явившего себя социалистическим. Именно сила социалистических идей пугает меня в современной России. Жажда справедливости и равенства - не сама по себе жажда, а ее сила. Требования "социального" государства, оправданные наличием в прошлом государства, которое декларировало обеспеченность к старости, нещадно эксплуатировало молодость и не обращало внимания на условия труда и жизни. - Эта логика создает "порочный" круг, выход из которого и есть основная, на мой взгляд, проблема России. Положительное решение проблемы означает, что Россия сохранила в себе силы, отрицательное - "к нам были слишком радикальны!"
Мир стремительно однообразнеет, как следствие "социалистического" влияния западной цивилизации на "развивающиеся" страны. Социализму вообще свойственен мессианизм - равенство и справедливость не признают границ. Война в Персидском заливе, вмешательство в многочисленные межэтнические и межгосударственные конфликты по всему Земному шару (Сомали и Руанда за последние месяцы) - всеми движут, конечно, благие намерения; защищают, КОНЕЧНО, слабейшего; европейское воспитание, европейское образование лидеров стран "третьего" мира, европейский образ жизни и образ мысли, европейская модель экономики - все стремятся в индустриально развитые страны, не желая быть "аграрно-сырьевым придатком". - Но устраняя из истории насилие, например, оставляя историю без "повивальной бабки", можно достичь смерти новорожденных, всегда крикливых и не похожих на полноценных людей, а однообразие приводит к уменьшению адаптационных возможностей человечества. В конце концов, выход из экологического пике не столько в социализме, но в изменении метафизических основ мышления.
Я не боюсь за мир, он еще постоит за себя. Он уже время от времени щелкает по носу самоуверенных, самодовольных европейцев и американцев.
Я боюсь за Россию.
С марксизмом, как грубым и тоталитарным учением, я покончил давно. И разве только я? Все! все! как на осознанном, так и бессознательном уровне. Маркс отнесен ныне к "неприкасаемым", а марксизм - к неприличному. Как говорится, "всем все ясно". О нем ЗАБЫЛИ - есть такой общественный феномен, как вытеснение, проявление конформизма, суть механизма адаптации, когда противоречащее общепринятому сейчас мнению "забывается", вытесняется в бессознательное и больше не осознается ( А журналисты "разоблачают", а мы возмущаемся... - такая жизнь).
Каково же было мое удивление, когда я понял (ОСОЗНАЛ), что сама жизнь, само движение моей души вывело меня опять к Марксу - к "истинному", гуманистическому Марксу, не перевранному в угоду какому-либо режиму. Что в своем эссе "Отчуждение", например, я как раз и поставил чисто марксистскую проблему; мало того, решение этой проблемы также виделось сквозь призму марксизма - не в фактическом, а в чисто философском аспекте: снятие и преодоление отчуждения, особенно самого важного, определяющего отчуждения - отчуждения человека от самого себя.
Нечто похожее происходило с западной мыслью после второй мировой войны - она вынуждена была вернуться к Марксу, опять же Марксу "истинному", ибо именно через него виделось решение ставших актуальными философских проблем.
Осознание бессознательного движения моей души заставляет меня теперь искать выход за пределы Маркса, за пределы западного гуманизма вообще, кто бы ни заявлял на него свои права: Маркс, Сартр или Хайдеггер.- За пределы западной метафизики. Которая сама, как и гуманизм и все прочие человеческие идеи, исторически ограниченна.
Хотя, даже этот выход за Маркса оказывается, как ни парадоксально, В ПРЕДЕЛАХ Марксовой проблематики - снятия и преодоления отчуждения, прежде всего, себя от самого себя.
Место "Трилистника Достоевского": почему все теории так или иначе ограничены, суть историчны? - Везде опущен вопрос (как самоочевидный?): с КАКИМ народом имеют дело? А это, наверное, самое важное. (июль 1994)
"Царство свободы" - кому это? для кого? Ясно, что пишу я для себя. Какой полет мысли! - Но в Витебске, наверное, человек шесть способны оценить это. А понять?
И мои чувства мечутся меж превосходством и собственной неполноценностью (1 августа).
Мне может не нравиться М.Хайдеггер. Я ощущал его чуждость себе (Это не совсем так; начав читать его где-то по ходу написания "Отчуждения", прочувствовал истоки исканий философа) - но, если честно, он сильно обогатил меня. Против моей воли.
Гораздо больше, чем, например, более близкие и понятные русские религиозные философы. Так походил-походил, да и не купил Вышеславцева "Этика преображенного Эроса". Раздумываю насчет "Света невечернего" С.Булгакова. Думаю, не куплю больше Н.Бердяева. Не дочитал И.Ильина, и не потому, почему не дочитал в свое время Э.Фромма, М.Хайдеггера, а - "неинтересно". Хайдеггера не дочитал - "сложно". Очень сложно. Только чувство НУЖНОСТИ И ПОЛЕЗНОСТИ заставляло продираться сквозь алгебру философии. Так же в свое время читал С.Платонова ("зубодробительные философские выкладки", по терминологии С.Чернышева, последователя Платонова). Маркса в подлиннике, именно - "раннего", так и не стал читать.
Философы "критического" ряда оказываются ПОЛЕЗНЕЕ "положительных".
Карл Ясперс почему-то был не очень интересен. Чаще находил у него констатации, подтверждающие мои ощущения, но не выводящие на новый уровень понимания.
Совсем не интересны "французы" (А.Камю, Ж.-П.Сартр) - беллетристика. Опять же много утверждений без серьезного анализа. За таковой принимается нынешний общепринятый взгляд на вещи. Слишком много уверенности в себе - это же коробило у Ясперса.
Т.е. интересно выйти ЗА пределы своего бытия. Стать ПО ТУ СТОРОНУ - бытия, понимания, добра и зла. - Если не стать (это невозможно), то хотя бы заглянуть. Одним глазком.
М.Хайдеггер жил "ни для кого" - для себя. Его поиски истины имели причину внутри, не вовне. - Т.е. были для собственного его интереса. В этом смысле В.Брус прав: кто может судить его? Мои поиски также могут завести неизвестно куда. Поиски вообще всегда и непременно "заводят". Остается: не искать?
"Как можно жить, ни разу не задумавшись?" - похоже, это тоже из разряда "человеческого, слишком человеческого".
Впрочем, каша критика - тоже ФАКТ Провидения.
Открытия М.Хайдеггера занимают пару строчек - в большей части они вообще невыразимы. Но они "круче" и весят много больше многих трудов.
Я еще не дожил до открытий. Но тоже пишу для себя. Хотя здесь это больше внешнее, некому читать.
"Распространение каких-либо идей не является следствием действия каких-либо злодеев-агитаторов" (о Марксе - Э.Ильенков: тоже обогатил меня помимо моего осознаного желания, тоже плевался, читая, пожалел, что купил, - но остался ОСАДОК, и теперь это сидит во мне).
Это и о М.Горбачеве - почему-то мне небезразлична судьба бывшего президента. - Всем нужна власть не ради власти. Это такая психологическая штучка: люди слишком уважают себя, чтобы видеть мир вокруг себя и себя в мире таковыми, "какие они есть". Власть нужна, чтобы "распорядиться ею лучше" и т.д. Заговоры злодеев - плод психологической редукции оппонентов. "Вместо врага - мишень". Потом "вытеснение": лозунги забываются, неприметное не вспоминается; сублимация: часто свою ущербность люди выставляют за добродетель, думая о себе, считают, что думают обо всех. Оспариваются очевидные вещи - вообще, они редко искренни. Подоплека чувств видится грязью.
А вообще все хотят как лучше. то это означает в каждом конкретном случае - другой вопрос. Но все. Даже Адольф Гитлер. Не знаю насчет Сталина - он в моем сознании еще выглядит Бармалеем. Вернусь к нему лет через десять.
Но самое "крутое чтиво" за последнее время - Лев Гумилев. Так, наверное, чувствовали себя первочитатели Карла Маркса: "читать и перечитывать, читать и перечитывать". Каждый раз открываешь новую грань, новый аспект, новый ракурс. Каждый раз будто читаешь новую книгу!
Но рекомендовать ее кому-то еще - воздержусь. Вряд ли кого-то обуяет та же гамма чувств, что и меня. Вряд ли.
Поначалу хотел к "Книге Царств" приписать в конце Литературу. Как принято. Хотя бы концептуальную. Но не решился, с чего начать. Вроде бы начинать надо с Л.Гумилева - это будет по смыслу и по построению. С другой стороны, первые, безусловно, Фр.Ницше и О.Шпенглер. А они, в свою очередь, потянут за собой М.Хайдеггера и других. Где-то в "подразумеваемом" остаются З.Фрейд, Э.Фромм. - Так сплеталась ткань книги. Впечатления от В.Суворова родили "аналитическую записку" - и далее, далее, к подлинным основам своего "Я": к своему медицинскому образованию, впечатлению от А.Н.Уголева, прочитанного на втором курсе мединститута, и т.д.
Главное мое пока "открытие" - определение места и роли сознания в бытии. Понимание, что вследствие этой своей роли оно не способно к "освобождению" человека, будь то концепция Маркса (наследие Гегеля: "свобода есть осознание необходимости") или М.Хайдеггера ("выйти за пределы своей метафизики").
Причем мне кажется, что понял я это еще на первых курсах института (или это родилось вместе со мной), но никак не мог сформулировать. Толчок был дан З.Фрейдом (естественно). Затем - Эрих Фромм.
Чувствую, что мне не хватает естественнонаучного материала.
В своих поисках истины я совершенно свободен. В конце концов, - начало всегда закомплексовано общепринятым мнением, тем, что "само собой разумеется", тем, что заложено "интеллигентским воспитанием": о евреях, о гуманизме. Но в итоге не боюсь привлекать И.Шафаревича ("антисемита"), Карла Маркса и др. - всех, всех! Правда, все же иногда останавливаюсь сам. Вот судьба Кнута Гамсуна: "...начав с лирических произведений, в начале XX века он перешел к эпосу, прославлению жизни на земле, прославлению крестьянского быта, - что же толкнуло его в об'ятья "белокурой бестии?.." (пауза) Это ли обязательный путь?.."
Интересно было у А.Камю: логика подводит его к понятию Божественного, но... - Бога нет! Абсурд!!! Но нет! Эдакое атеистическое credo qua adsurdum, credo наоборот.
Ницшевское "человеческое, слишком человеческое" было великим очищением, но и искушением.
Я вижу фигуру Ф.Ницше более глобальной, "божественной" (менее человечески ограниченной), чем Федор Михайлович. Достоевский - это именно "слишком человеческое", он остается ограниченным,- "прорыв человеческого духа". - Немало дает понимание его КОРНЕЙ, его СРЕДЫ. - Для Ф.Ницше - нет. Его откровения более...
Для полного понимания Ф.Ницше я еще не созрел. Поэтому его Трилистник - не более, чем эскиз.
"Оспариваются очевидные вещи..." - почему-то Богу неугодно, чтобы мир выглядел таким, каков он есть. Истины Фрейда и Маркса, Шпенглера и Ницше выглядят разоблачениями, а значит, сенсационными - т.е. перестают быть собственно истинами. Мой плюс, как я это вижу: я читал их без эпатажа. Очевидно, плод с древа Познания не дает понимания. А понимание, в свою очередь, отлично от познания.
И все это для чего-то нужно.
Хорошо писать о Достоевском: видишься себе мудрее, будто это твое.
Кажется, в своих исканиях я начинаю понимать всех бывших философов. Понял, например, "об'ективный идеализм" Гегеля. - Там, где он перекликается с "достоевщиной" и "соборностью" В.Соловьева. (В.Сеньков спросил меня как-то: а что такое "соборность"? - Я не нашел ничего лучшего, как сослаться на М.Хайдеггера: "не надо об'яснять, дайте слову звучать самому". - А что я мог сказать?).
Поражаюсь своей самоуверенности: поправляю П.Сорокина (в части перенесения начала идеациональной фазы), удивляюсь его ограниченности, например, в национальном вопросе, в понимании идеи Бога. Тем более что кроме куцей книги, ничего больше основных его трудов, в т.ч. 4-х томное "Социальная и культурная динамика" в глаза не видывал.
Хочу выглядеть Д.И.Менделеевым.
Орфографические изменения в процессе моего возмужания и ухода от коммунистической идеологии: во-первых, это замена "ъ" на апостроф, а во-вторых, - замена "ст" на "ц" в слове "большеви..кий". Последнее чувствую особенно остро
Возвращаясь к теме "Выбор": я могу подумать бог знает что, в т.ч. что В.В.Жириновский нужен, полезен, что это ЕГО ВРЕМЯ (как и З.Пазьняка - "мягкий знак" особенно противен). - Но я не должен этого делать. Надо довериться эстетическому чувству неприязни. Впрочем, это тоже плод размышлений - надуманность.
Существует некое Мироздание, понимание, видение которого возникает в твоем сознании, или проявляется, как фотопленка, а появилось оно в момент зачатия. Новые авторы, новые взгляды на вещи что-то дополняют, приближают отдельные фрагменты, но в конце концов остов остается неизменным, каждый новый автор находит себе место в ТВОЕМ понимании мира, в твоей картине.
И здесь: каждый человек, в общем-то, интересен. Или был интересен. Даже пьяница под забором: у него своя драма, свои искания, пусть закончившиеся в 15 лет, в 11, в 6. Можно увлечься В.Лениным, Л.Троцким, Н.И.Бухариным - "спасителями культуры", интересны искания Федора Михайловича, Льва Николаевича. Интересно становление А.Гитлера, И.Геббельса. -
Короче, можно понять всех. Но стоит ли всех? В лавине поисков и исканий можно утонуть, а в большинстве случаев во всем этом - сплошная пошлость, обыденность и ничего больше. Так же как писать роман о несчастной любви - у всех по-своему, у всех интересно, но в итоге - ничего интересного.
Хочется постичь что-то новое. Теперь это вряд ли можно, если брать отдельно Ленина, Троцкого, Гитлера, Робеспьера - т.е. через семейное воспитание, переживания детства и т.д. и т.п. Но может быть, можно через Ленина, Бухарина или Гитлера попытаться понять ИДЕЮ, сами личности рассматривать как носители образов? Это тоже экстенсивный путь, путь конечный. Т.е. пока интересный.
Или взять фигуру Божественного масштаба, которая сама ШИРЕ идеи, шире образа.
Свою интеллигентность я не хочу ставить себе в заслугу. - В этом все дело. Это не заслуга, это данность. Это не мой выбор. Поэтому стоит относиться к ней критично.
Можно жить по инерции. Можно жить не задумываясь. В этом нет ничего плохого. Если я так не могу, если мне интересно (просто интересно, безо всяких трагедий) искать Истину, исследовать технологии Жизни, это мои проблемы. А т.к. жизнь моя может закончиться очень даже неожиданно в любую минуту, картина моего мироздания может оказаться незаконченной. Причем само Мироздание от этого, похоже, не пострадает. Как и я: мне будет либо все равно, либо все ясно.
Вот и все.