Вчера в пять часов на работе пили пиво, я отпечатал Прусова, правда, заголовки рассказов - пришлось шрифт поменять, старый слишком тонковат оказался. Позвонил Каримовой, она явно не страдает от желания более близких со мной отношений, чем они есть сегодня. Не захотела ехать к Исаченкову - построила из себя скромную девушку, стесняющуюся внимания витебского мэтра живописной мысли. Ладно, Каримова, все равно ты мне нравишься. Но и не более того. Жаль, что я для тебя никто, разве что остается надеяться на роль подопытного кролика в твоих иезуитских опытах. Ничего, кроме раздражения мне это не дает. И будет накапливаться, и если и будет у нас с тобой что-нибудь, то теперешняя горечь когда-нибудь будет выходить из меня наружу и смердеть.
Шел с работы не спеша (спешить было некуда, и с тоской думал о своем одиночестве). Не было бы завязки на Каримовой - нашелся бы другой гвоздь, которым я с мазохистким наслаждением ковырял свои раны. Дело конечно же не в этой девушке - все дело во мне. От приглашения на Подачу не отказалась.
Скрасила же вечер (и ночь) Бельницкая Лена, явившаяся сюрпризом мне перед уходом Высоцкого, у которого конкретный творческий застой. Бельницкая, возможно, посетила меня с наводки Таня В., но это - только предположение. Пили принесенную ею водку в ожидании Джима, который по слухам, мог ко мне подойти. Бельницкая хорошая, мягкая девушка, с удивительными, сексуальными губами. Единственной каплей дегтя в ней - ее удовлетворенность общением с Кучумовым, который всегда для меня оставался личностью несимпатичной. Может, я тоже такого из себя представляю своей мрачноватой надменностью? Во всяком случае, Лена была очень презентабельной, и только явление Джима расстроило мои предвкушаемые на девочку поползновения. Джим, как говорится, расстроил всю малину. Боюсь, скоро у меня накопится к нему отрицательный заряд, хотя часто я говорю себе, что, может, как раз благодаря Джиму у меня возможны интересные встречи и какие-то радости в этой жизни. Мне хочется, чтобы эта милая девушка ко мне еще пришла, и чтобы не было Джима. Лена рассказала о реаркарнациях тутового шелкопряда, мы все втроем много веселились и говорили пошлостей, правда, следует заметить, что Лена благоразумно в словесных безобразиях не участвовала. Короче, мы мололи пьяную дребедень и было весело. Джим даже иногда падал об пол при высказываниях типа "Да в меня спустили больше, чем ты киселя выпил в свою жизнь". Джим (молодец!) шел в туалет со словами: "Пойду займусь онанизмом", когда у него не получалось с открытием полной картинки в порнотетрисе. Мы раздевались по пояс и т.д. Хорошо было. Лена, оказывается, отличница, и закончила биофак. А сегодня у Высоцкого услышал запись (цифровую! - 20-мегабайтную!) ее песни - очень неплохо. Правда, тут же вспоминал Татьяну, блин, фамилию забыл! Мисинскую девочку.
Между прочим, пообещал Лену познакомить с небоскребами. Она хочет с ними познакомиться.
В тот вечер звездное небо смеялось (надо мной?). Сегодня пошел к Лене (соседке Игоря) с бутылкой водки, а ее дома не оказалось. Зашел на разведку к Игорю. Ее и там не было. Спросить не осмелился. Вот так бутылку и принес домой. А Бельницкая запомнилась. Спать очень хочу. Статьи прочитать Сартра перед сном. Все. Мне хорошо, м.б. от того, что уже давно яйца мои наполнились спермой и стимулируют меня. Бодр и настроение хорошее, ровное и не нервное. Только по этой причине.
Вчера приезжали Исаченковы (+ Bad) договариваться по репетиторству Лениного пацана. Договорились. И поехали пьянствовать к родителям Исаченкова на Строителей. Пиво, водка, ветчина и рыба. Решил проблемы винтовки. Смотрел у них "Дракулу" и конец "Терминатора-II". Вот и все. Исаченкову в этом году исполняется сорок лет. Исаченков предлагает (мягко) забыть старое и начать все сначала. Не получится.
Вчера (в воскресенье) проспал до пяти часов вечера, пока не пришел Духовников.
А в пятницу - целое событие - пришла Бельницкая. Правда, я не уверен, что она не к Высоцкому собиралась в гости, которого не оказалось дома, а ко мне зашла в надежде, что он у меня. Но, во всяком случае, когда встал выбор - идти с Высоцким к нему, или остаться у меня, мужественно у меня осталась. Надо бы мне поберечь это ее чувство. А чувство у нее одно - замуж выйти. Неизвестно, как прошла бы эта ночь, если бы не пришел Джим, который по дружески взял всю опасность общения с женщиной на себя.
Каримова по телефону заявляет: "Никто меня не любит".
А вчера водка, что я купил в "Максиме" для похода на Лену, очень неплохой оказалась в компании с Исаченковыми. Максиму можно доверять.
Уже все у меня было в этой жизни. Не было - жизни с любимой женщиной. Наверное, это невозможно для меня.
Вчера, благодаря подпитию, проявил слабость физиологического аспекта (пользуясь Исаченковской манерой изложения). Не сильно корю себя за это, так как на этот раз держался довольно долго - около двух недель. "ЯХЖ" уже не интересна мне - уже кажется неправдой. Иду по улице, напеваю ее, а логики нет, и чувства нет. Есть заданность и искусственность.
Вчера у Исаченковых в Белом Попугае увидел Андрея Кнышева. Он живой и стеснительный человек, молодой. Идиот.
Вчера пришел Джим. Сообщил, что встретил Клемят в троллейбусе; она передавала мне привет и, возможно, придет сегодня ко мне. Подумал тут же, что уж Джим-то обязательно притащится. Еще Джим сообщил, что вчера была пьянка у Бельницкой. Участвовали Высоцкий с Гошей и еще кто-то. Все это похоже на мартовскую течку: самцы крутятся вокруг источающих призывный аромат самок и мне не хочется быть в этой роли. А иначе не получается. Читаю "Тошноту" Сартра и, наконец-то, дочитал до очень ярких, кричащих страниц его боли. Вспомнил, что Мартов еще сказал про Сартра и всю его философию (намекнул): все это - продукт его (Сартра) болезненного состояния.
У Абакунчика мать разбилась в аварии (Жук позвонила) в 12 часов похороны в субботу.
У Игорева отца в квартире - запах прошлогодних похорон и карандашная стена на склеенных листах ватмана.
Будет Люся и, возможно, Джим, вечером. Люся хочет поработать с моим компьютером. С паролями.
Жалко, что мне не хочется писать о том, почему у меня сегодня такое плохое настроение. А просто позвонила Галя Жук и сказала, что у Абакунчика мама разбилась и похороны сегодня в 12 часов дня. Много думая обо всем, сознаю, что большинство моих умозаключений ложны. Все мои мысли - ложны, не действительны. Можно рассуждать здраво, умно, но все равно будет во всем - заблуждения, обманывание самого себя. Здесь, возможно, очень прав Сартр в своей "Тошноте". Мне сейчас именно тошно. Мне опять, как и в прошлый раз, не хочется идти на похороны. Я понимаю, что как бы надо поддержать товарища в беде...
Наконец-то! Вчера, что называется, получилось вдохновение. И за ночь написал колонку редактора. Ощущение свободы пришло, когда решил вопрос с Высоцким, т.е. когда стал искренне писать, ничего не боясь. Да и кофе помог(-ло!). Очень хорошее настроение. В автобусе ехал вместе с Наташей, которая работала в деканате по работе с иностранными студентами в мединституте. Поездка превратилась в вечность - очень долго, как показалось, ехали. Ну все, надо работать. А Люси вчера не было. И Джима. Духовников едет в Петербург.
Вчера, укладываясь спать, подумалось (в связи с Сартром), что я хожу по улицам и гляжу в лица - я ищу, ищу. Чего я ищу? - Вот написал! Ведь не то думалось, когда ложился спать, и хотелось встать и записать, да лень. И уже думал, что наверняка не вспомню утром. Вспомнил! Да вот вспомнил тело без души. Как всегда было хорошо - как это у меня получилось! Получилось вдохновение. Вдохновение от освобождения правды, от смелости, от дерзости.
Видел сон. Приехала Наташа и где-то за спинкой дивана, чувствую - мой сынишка вот-вот выйдет и... Я ощущаю - то ли я сплю, то ли нет, но от мысли, что я сейчас увижу Андрея - весь я теплею. Тепло внутри меня разлилось.
Вчера (не удержусь все же не записать) удачно пошутил дома, когда у Духовникова собрались его друзья по брейн-рингу. Постучался, попросил по-английски чайник. Духовников долго не мог понять, что мне нужно. А я на русском не могу говорить, только по-английски. Ну так одна девочка, видимо, англичанка, подала мне чайник и заварник. Я ее поблагодарил, а в конце, бросив на нее многозначительный взгляд, посетовал: "Oh, those russians!" Это все поняли, и успех был ошеломительный: все засмеялись и захлопали в ладоши. Мне было приятно. У них после этого долго смех стоял в комнате. А я подумал, что так уж не доведется мне радовать публику. Такое часто не бывает. И жалко стало наших юмористов, которых, видимо уже трясет от того, что публика постоянно ждет от них шуток и веселых.
Вчера Лена Исаченкова привезла меня домой, а я даже не смог ни записать что-либо в свой дневник, ни поработать как следует с №33 - ничего. Только занимался сам с собой в ванне, вот и все. А записать было что - выходные (праздники провел у Исаченковых в Давыдовке). Бывание у Исаченковых похожи на праздник, но новизна таких ночей и дней - стирается. Самое сильное ощущение - полное комфортабельное умиротворение, ничем не напрягаемое. Правда, воскресенье провел никак. Именно - никак. Единственно возможная радость - адюльтер со Светой Литовко - и тот обломался. Юра пришел ее оруженосцем и испортил всю малину. Of course it was impossible to do anything like sexy with her but there was a hope for it. Jura spoiled that hope. But this is not a deal. The feeling that dominates in me for Sunday: I was too tired. But the Friday and Saturday...
Обязательно нужно будет описать эти два дня и две ночи, проведенные у Артура. Ничего выдающегося, если не считать того, что Артур остается (и более на перспективу) очень интересным человеком и даже если как бы ничего не происходит - то происходит для меня нечто важное и замечательное.
У Артура - две новые работы: одна 50х50 - попроще и попопулярнее, вторая - прибл. 100х80 м - сложнее. Стиль - все тот же, ничего нового, но работы интересные. Вторая - без видимых явно зацепок (отправных точек) - больше загадок, зашифрованности. Артур показал две работы, Лена показала два фильма "Летучий Голландец" и "Париж, Франция". Уже перед отъездом увидел у них на полке "Криминальное чтиво". Жаль, что не посмотрел. Целая полка компакт-дисков, из которых послушал бы с большим вниманием и удовольствием Шевчука и Pink Floyd. Лена ждала меня у подъезда "Хелен" в машине. А на работе поздравляли женщин и весь день был нерабочим. Выпил много. И вот едем в Давыдовку. Лена рассказывала (отвечая на мои вопросы) о том, как ее сын Саша ездил в Израиль. По приезде сюда плакал сутки, скучая по отцу. Дом у них в Давыдовке очень уютен, обжит. Лена накупила всякой всячины поесть и попить и отмахнулась, когда я предложил по дороге куда-нибудь заехать купить бутылочку. "Не надо, я уже все купила". Артур обмолвился, что появилась какая-никакая денюшка. А мне на работе ничего не дали 7 марта. Печально. Лена искренна передо мной (рассказала, как получилось бы замечательно, если бы я вышел вместе со всеми из Хелен, и сел бы в "Волгу" с милой девушкой за рулем, на глазах у сослуживцев). Пили водку, вино, хороший черный кот, не породистый, но очень приятное создание - ненавязчивое - лечил мою боль желудка. Первая ночь - с тупой головной болью. Часа в четыре утра пошел спать, а Исаченков, оказывается, до утра писал, Артур показал мельком книгу, которую они делают с Высоцким. Артур не совсем доволен работой. У Высоцкого давно не был (в этом году - ни разу). Артур озадачил меня заявлением, что петуха, оказывается он делал. А мне Вышка, кажется, говорил, что это он (Вышка) делал этого петуха. Вот и разберись. Исаченков очень много вспоминал о Валере Ольковиче. Безусловно, Валера оказал на Артура влияние. Артур читал мне его письма. М.б. у Артура это был его единственный друг. Гитлера ему подарил и рассказал забавную историю: пьянка в мастерской. Артур говорит: " Я сейчас выйду, потом зайду, а вы постройтесь в ряд и поприветствуйте меня. Заходит: "Хайль Гитлер!", орет. А Валера (очень безобидный парень, мухи не тронет) хватает гитару и со всего маху ей об голову Исаченкову.
(А 7 марта был интересен еще тем, что в этот день был с Паншиным у Володи Гончарова дома, что у Смоленского рынка, - готовили шашлык к столу. Володя живет с однокомнатной квартире и стесняется ее скромности. Горячей воды нет. Я чистил картошку).
Олькович поступил на ВРК (2-х годичные) в 1986 г. Артуру в этом году в мае - 40 лет.
Вчера, идя с работы (получив денежку, что гораздо улучшило мое самочувствие), взял две бутылки пива и направился к Каримовым. Открывая мне дверь, Юля крикнула: "Таня, это к тебе!" Тане пришлось вставать с дивана и играть роль нейтрального ко мне отношения. Она только что вернулась из Минска, куда ездила по приглашению со своими моделями в какой-то ночной клуб. Ей очень понравилось то, что там было. Она действительно обхаживала меня индифферентно (называя тем не менее Славиком и предлагая съесть все, что было у них на кухне и в холодильнике), чувствовалось, что мой приход ее не очень воодушевил. Ницше тоже говорил, что любовь более всего похожа на войну. Благодаря пиву она слегка оживилась. Говорила, что много танцевала на дискотеке в том ночном минском клубе и даже не надо ей было ни водки ни сигарет. "Было здорово". Устала. Пожаловалась, что дома ее все раздражает. Я рассказал ей о своей поездке к Исаченковым. Она снова оправдывалась, почему ей было бы неловко к ним ехать. И еще намекнула про прошлогоднее знакомство с ним, от которого они не в восторге. Я еще раз удручился своей неспособностью что-нибудь вразумительно выразить в словах (так, мне не удалось это сделать ни в моей сентенции по Артуру, ни в моем объяснении, почему я боюсь похорон). Интересно она сказала, когда я завел разговор об обложке - она сказала, что вначале с интересом и энтузиазмом взялась за это дело, а потом ей расхотелось. Это ощущение "расхотелости" она сумела очень недвусмысленно довести до меня. "Ты, мол, был интересен и привлекателен одно время, но потом я поняла, что человек ты малосимпатичен и ни к чему мне с тобой общаться". Итак, я свободен от чьей-либо любви. Это радует. И тревожит. Т.е., такое состояние можно рассматривать и как показатель того, что я плохой, никчемный человек. В общем, приятно было с ней поговорить. Ушел, оставив у нее свою записную книжку. Как будто есть повод зайти к ней сегодня.
А ночью пришел Джим с Аней Беляускас (пьяной) и всю ночь они не давали мне спать своими молодежной суетой. Был озабочен тем, что Аня в качестве примера плохой литературы привела в пример "Плаху" Ч. Айтматова. Оказалось, что это не Анины слова "Пошел искать любовь". Это слова из чужой песни.
Возможно, она ждет от меня активных действий. А я уже не раз представлял себе, что если бы вдруг она продемонстрировала свою готовность отдаться мне, я не буду уверен, что я не испугаюсь и не убегу с поля битвы. Я одно понимаю - я хочу дальнейшего знакомства. Но неуверенность в том, что она тоже этого хочет, тушит весь мой энтузиазм.
Заходил в Курьер. Люся с ярко накрашенными губами. Наговорил ей стеснительных комплиментов. Видел Глебова. Говорил с Кочетовым о кассете. С Люсей говорил о моей поездке к Исаченковым. Она говорила о икре и коньяке и о своем творческом упадке.
Вчера заходил к Каримовым. Тани не было. Юля приглашала посидеть, но я торопился на занятие к Саше Шишкину, а затем к Вас. Ивановичу. Отзанимался с Сашей и побежал сначала домой, чтобы захватить макет, а потом к В.И. а его дома нет. Таня даже не стала открывать дверь. Передал через дверь ему большой привет и побежал домой. Дома сделал одну страницу №33 (facts) и скоро лег спать, около часа ночи. А сегодня нездоровится конкретно.
Вчера был у В.И. и слишком вел себя возбужденно, с ним разговаривая. Он обещал сегодня зайти. А Мартов вчера не пришел. Подозреваю, что В.И. ему не позвонил или что-то сказал такое, что Мартов решил ко мне не идти. Может, придет завтра, вместе с Вас. Ив. А я принял ванну, выпил литр вскипяченного молока и улегся с мемуарами Ненси Рейган под одеяло. Перед приходом Мартова даже решил вздремнуть. А он не пришел. Так я и проспал до утра. Даже не подготовил ни одной страницы из №33 для печати.
Видел сон: Для чего-то мне понадобилось взбираться на высокий стог сена, расположенный в каком-то здании. Забирался, забирался, забрался на такую высоту, что уж если бы сорвался, костей бы своих не собрал. До самой вершинки оставалось совсем немного, но потерял логическую связь с целью подъема на эту вершину, и страшно стало, что уже с этой вершины вряд ли смогу спуститься вниз. Тем более, что начал терять надежность опоры, и возникла угроза срыва. Пришлось спускаться вниз. Вообще весь сон напоминал на ощущения детства, на детское приключение.
В автобусе: ехал (две девицы лет по 15) с работы на №26, вспомнил мои хождения в соседний дом к директрисе (рус. яз.) в Грачевке - вспомнил только потому, что сейчас ко мне ходит заниматься Саша. Я вспомнил, как я ходил, как мама (возможно) расплачивалась, и как Саша воспринимает эти уроки. Было здорово это вспомнить, и вспомнить себя через Сашу и понять многое. И опять - ощутить счастье. Не согласен с Мартовым. Это - целый рассказ. Это - повод написать рассказ. Здесь есть нечто, о чем стоит подумать и сказать новое. Но не с моими дарованиями. А потом зацепилась каким-то образом мелодия популярная и совершенно неожиданно эта мелодия перетекла в другую и это тоже был праздник.
Сон про Каримову. Смешок странный, похож на трутневский. И даже .............. лицо. Но то была Каримова. Она убегает - спешит. По ступенькам вниз, а я ........... ......... и она смеялась. Т.к. радовалась, что я пришел, и восторгалась, что она уходит, и я остаюсь, как всегда, ни с чем и ничего не получаю и не радуюсь.....
Вчера ночью (сегодня ночью) был Джим. Духовникову очень не нравятся его посещения. Как, наверное, Тане Высоцкой. Или как мне - ночные хождения при Тане Сотниковой. Правда, и мне не совсем понравилась его последняя ночевка с Аней. Но вчерашнее чувство отчуждения во многом было генерировано присутствием Духовникова.
Анна (или Алла) Романова - работник TV, очень похожа на нашу преподавательницу семинара по старославянскому.
Был у Галки на дне. То есть на дне рождения. 26 лет. Была Каримова, Юля, Вика с Олегом, Эдик со своей женой, сестрой Дениса (очень красивый парень), Гера и его подружка. Глеб без обиняков строил куры Тане на глазах у несчастной жены, а ушла она с парнем, который мне сильно понравился, с серьгой в ухе, коротко пострижен и не мельтешащий. Это хороший парень для Каримовой. А мне тут надеяться не на что. Жалко, что Каримова не отзывается. Обидно в какой-то степени. Но, видно, я не подхожу для нее. Думаю об этом с легким чувством сожаления. Но ведь я не люблю ее. Просто хотел бы познакомиться поближе. Ладно, пролетел, так уж пролетел и не надо возвращаться. Как и с Лемешевской. Просто - очень жалко. К Глебу - раздражение мое.
Основная новость - Лемешевская, кажется, будет участвовать в весенней Амфоре. Это интересно. Абакунчик пел несколько (одну точно) своих новых песен - про лошадку, чтобы побыстрее бежала. Выразил ему много симпатии, особенно текстам.
Очень мне понравились эти дни - вечер, ночь, и следующий день, проведенный у Жуков. Особенно сегодняшний день, расслаблений, и настоящий день рождения. Не званый вечер, а очень хороший день. И я не чувствовал, что я здесь лишний. Было хорошо.
По дороге домой заходил к Федорову, которого не оказалось дома, и к Вас. Ив., который дома оказался, с бодуна от позавчерашней пьянки у Высоцкого, где, как он сказал, был Артур и Люся.
М.б., от отсутствия члена страдают только девочки, а потом у них появляется отыгрыш в виде двух выпячивания в области груди, что вполне скрашивает их недостачу между ног.
Кое-какие детали прошедших выходных.
Улицы пустеют к девяти часам вечера. Ходят молодчики по трое. Василий Иванович подрядился верстать газету "Патриот" (ЛДПР+Лукашенко).
Каримова танцевала с Глебом, а я присматривался к ее ногам. Ноги у нее нормальные. Не образец совершенства, конечно, но и без уродства. Нормальные, в общем, женские ноги. Немного смущает лишний объем над бедрами, т.е. талии как бы и нет. Каримова интересна тем, что она достаточно откровенна в своих симпатиях. И то, что она их поначалу, во времена первых наших знакомств, их ко мне проявляла, это подтверждает. А потом - ушло время, пришли разные Вадики, педики, серьги в ушах. Я уступаю женщину потому, что я не уверен в своей любви к ней, или просто я слабак и не мужик, а размазня? И надо драться за всех женщин? Я не знаю, как надо, но я знаю, как я чувствую, и как мне нравится, как я хочу, ЧТОБЫ БЫЛО И КАК - ЧТОБЫ НЕ БЫЛО. Буду жить не так как надо, а так как я хочу.
Вчера из-за звонка Л.Н. отменил занятие с Сашей, а потом она еще раз позвонила, и сказала, что за два часа они там протрезвели и уже пить водку как бы и не хочется. Сказала, что директором ей осталось быть четыре дня.
Вчера заходили на работу Л. Базан и Веренич.
Базан, действительно, собирается уехать. Выслала приглашение де Кулу. Интересно, как это у нее получится. Меня во всем этом, безусловно, печальном для витебчан мероприятии одно успокаивает: мои дневниковые заметки по письмам Л.Н. не будут такими провокационными. А по большому счету, жалко, что она уезжает. Конечно же, все к этому и шло - с начала наших занятий. И я своим знакомством с Л.Н. был обязан ее желанию уехать. Забрала свой перевод и ушла.
Ездил вчера к Денису, во время рабочего дня. С ним было скучно, но накормил он меня по барски. Переводил видеоролик с Compaq. Говорили ни о чем. Но поел я славно!
А под вечер пришла Веренич и предложила переговорить с директором некоей литературной гостиной о устройстве презентации в начале апреля (12 апреля - суббота). Очень благодарила за "Улитку на склоне".
Сегодня отпечатываю две последние страницы №33.
Дома (в ванной) наткнулся на статью Генри Мюллера, после чего с большим желанием захотел прочитать его "Тропик Рака". Тем более, что Набоков неблагосклонно отозвался об этом романе: "Верх похабщины". Оказывается, этот Мюллер - умнейший человек и мне очень импонируют его мысли о писательстве (в статье в "Иностранной литературе") Что-то я не очень хорошо себя чувствую. С утра настроение испортил Вышка из-за какой-то пропавшей со стола его бумажки.
В ночь со дня рождения субботнего на день рождения воскресного (настоящего) Денис дал мне послушать его любимую композицию Хендрикса. Очень хорошо.
Вспомнил, как Базан вчера смотрела - как будто запоминает меня, как будто видит в последний раз.
Не подсознательное ли мое желание разбивать семьи, как свою собственную, двигало мной при публикации этих дневников (Базан, Жук)?
Вчера был у Шишкиных, позанимался с Сашей. Пришла Лена, маленькая и уже не молодая. Меня пригласили отужинать.
Вчера приходил Мартов. А меня дома не было. Я был у Шишкиных, а потом - у Высоцких. С Мартовым говорили на пороге - он собирался уходить. Объяснил, как нужно ему делать свою книгу. Вчера практически ничего по журналу не сделал. Сегодня Паншин сообщил о намерении президента ввести новые ограничения по печати: регистрация всех издательств, контроль за копировальной техникой и т.п.
Звонила Люба Базан. Она, действительно, собирается уезжать. Просила зайти за своими вещами. - "Какими вещами?" - "Книги, пластинки..."
Ехали на кладбище и сама Земля показалась мне огромным живым организмом...
Мартов вчера с большим энтузиазмом отзывался о Чубайсе. А меня совершенно не радуют местные потуги нашего батьки.
Плохое настроение. Как бы устал я. Вот Джима не приветил, фактически выгнал. Но а что делать, если никого видеть не хочу? Кому был бы рад вот сейчас? Могу назвать несколько человек, все больше женского пола. Завтра приходит некая Жанна. У меня - жуткое безденежье.
Два события. Одно ординарное (вру - три события!), и вместе с тем праздничное - приезжали с утра Исаченковы. Дали деньги за занятия с Сашей, за четыре, и еще за четыре занятия вперед. Саша получил за четверть пятерку и, видимо за такую радость со мной расплатились. А я собирался бутылки идти сдавать. Уже не надо. Исаченкову дал две своих кассеты, подарил две дискеты с его графикой и покурил их сигареты. То, что Люба уезжает, они, конечно знают. И что она про "это" знает и рассказывает, их в очередной раз заставило задуматься. Нашел тот старый, 198-какого-то года рисунок Кости Матюненко, нашел и показал Артуру. Ему было приятно. Список художников его оживил. Попоил их фруктовым чаем, т.е. кипятком с вареньем. Т.е. был на абсолютном нуле к их приезду. Да! Ту кассету ему дал переписать, которую мы с Леной Синяк записали в ее общежитии в 1988 году, в мае. Очень ему было приятно ее послушать. Правда, почувствовал я, что ему уже не так горячо - заниматься архивированием. Он стал прохладнее к этому относиться. Возможно, и к своей живописи тоже. Как-то азарта не чувствуется. Устал? Лена в своих лосинах совсем девчонкой смотрится, до неудобного. Не зря она его папой называет. Наверное, это самые приятные для меня люди в Витебске. Хотя уже не будет таких откровений, когда я знал Артура до его взбрыкиваний есенинских. Интересно получается - меня как будто устраивала та степень близости с ним, когда я еще не знал его, мягко выражаясь, причуд, я был очень близок с ним. А стоило узнать его еще ближе, т.е. он стал больше мне доверять, и повернулся ко мне еще одной своей стороной, я испугался. И уже не хочу еще когда-нибудь увидеть эту сторону. Могу еще много писать, но это просто по причине второго события, которое состоялось тоже сегодня, и я - в некоторой взлохмаченности нахожусь (блин, так бывает только в глупых случаях влюбленности, правда это не влюбленность, а коварное ощущение того, что что-то будет, и я не совсем этому рад). Пришла, как и обещала, Жанна, которую я совершенно не знал. Жанна - это подруга Виты, жены Саши Облаватского. Она знает Виталика Сенькова, конечно (?). Так Вита просто порекомендовала Жанне познакомиться со мной. Вот Жанна и пришла знакомиться. Все очень просто. Одинокой женщине порекомендовали встретиться с одиноким мужчиной. Блин, мне это нравится гораздо больше всех этих знакомств по объявлению, пару попыток которых я пытался осуществить с абсолютным нулем в результате. А Жанна просто оказалась сюрпризом: очень симпатичная, интересная, очень неглупая, слегка напоминает Свету, которая меня загружала в московских дежурствах. Конкретная вампирша. Хорошо, что она еще это понимает. Она мне очень понравилась. Но это ничего еще не значит. Очень интересно было с ней познакомиться. Кажется, мы друг другу понравились. С пяти часов просидели за чаем и она все время говорила без умолку. Я бы не сказал, что она задвинутая интеллектуалка. Она похожа на Лену Исаченкову. У ней явно есть еврейская кровь, как и у Сенькова. Сеньков при этом всячески открещивается - кто его этой мудрости научил? Интересно, что будет говорить Жанна Робертовна? Мне очень понравилось, что она была валютной проституткой, хотя (и это правильно) она сразу от этого открестилась. Она - женщина. Может быть, женщина, которую я надеялся встретить. Она - не подарок. (Интересны эти мои первые впечатления - не надо скупиться на описание своих предположений и фантазий, будет очень любопытно все это прочитать после более длительного знакомства. Ее бзики насчет гаданий, видений, пророчеств, ведьминства и легких угроз - скорее проявление своей расположенности ко мне и понимания моей беспомощности перед ее агрессией, но она меня подчиняет, я лезу в пасть к удаву, как кролик. Руки ее, точнее, пальцы, мне не понравились. Они красные. Видимо (это я только сейчас понял), от рынка, где она простаивает днями, зарабатывая себе на хлеб. Люксембург, Ленинград, высшее мед. образование, Чернобыль - 5 лет. Конфликтная на работе, стройотряды в Коми, в Сибири, нравятся мужики (это все красивые женщины так говорят, потому что мужики любят красивых женщин, а некрасивые женщины не любят мужчин, не потому что они не любят мужчин, а потому что мужчины к ним равнодушны). Женщины не нравятся, вытекает из предыдущего. Водку пить не отказывалась, но отказалась ночевать и правильно сделала. Прямо сказала, что это не к спеху. Т.е. она все прекрасно понимает и спокойно к этому относится. Вита не подсунет подруге плохого. Я конечно, циник, внешне, но мне все это очень не нравится (но греет, в паху). Больше всего меня пугает, что она еврейка. Хватит писать.
Третье. Уже без юмора, но не вполне осознавая, что произошло. Произошло то, что плохо укладывается в голову. Оказывается, уже нет Оксаны и Володи. Шеф в больнице и непонятно, в каком состоянии. Мне это трудно сейчас понять. Все женские (в пятницу) приметы: сон Лены Ивановны, взрыв чашки у Ризо) явно говорили, по их мнению, что что-то нехорошее, это говорилось вполне открыто. И вот утром зашли Виталий с Сережей и (я уж подумал по угрюмому лицу Виталика, что они меня разыгрывают) говорит Виталик, что ребята попали в аварию и Оксана и Володя погибли, а шеф в больнице. Говорить можно что угодно, сказать что думаешь, гораздо сложнее (честно) это какой-то очень опасный эксперимент, дьявольский, и кто-то мне запрещает делать это. Мой страх? Перед кем? Перед знакомыми Володи и Оксаны? У меня нет к ним ни на йоту никаких претензий, хотя были небольшие неприятности из-за меня у Оксаны, блин, о чем я пишу! Все это так глупо. О чем я пишу? О чем? Их нет, Оксаны, очень интересной, умницы, у которой остался муж, ее любимая дочурка, которой она гордилась, у Володи осталась его жена и сын, его гордость. Блин, за что это такое? А как чувствует себя Биширов? Блин, это настоящая трагедия, это не придуманные несчастья, все ерунда по сравнению с горем для все их близких. Я не отношу себя к их числу, хотя к Володе я питал явные симпатии, но это люди не моего круга, и вряд ли я с ними когда-нибудь сошелся по душам, да я и мало вместе с ними работал, чтобы сойтись с ними. А вот каково их близким сейчас! Самое страшное, что я пишу сейчас это, а в голове проносятся сотни самых разных мыслей и зачатий мыслей, которые мне не хочется развивать. О том, что будет с фирмой, кто придет на место Володи и Оксаны, если еще фирма будет существовать, будем ли мы получать зарплату в ближайшее время. Конечно сразу переворошил в памяти все те приметы, которые просто били женщин в пятницу: Лена говорила, что ей приснилось, что она целовала Володю, когда он приехал. У Лены Леонидовны чашка разбилась - просто стояла на столе чашка, пустая, стеклянная, и взорвалась. Около 10-11 часов утра, о чем она и объявила. То что она закрыла дверь кабинета, а ключи от него оставила внутри, говорит скорее о ее рассеянности.
Василий Иванович не любит предателей. Предателей чего? Или кого? Предатель - это тот, кто клялся кому-то в верности, в том, что не предаст. Какая муть!
Был у Вышки в мастерской. Очень у него там хорошо. И Вышка по другому у себя дома. Хотя и такой же, "не гамбургский", по гамбургскому счету.
Технари могут выйти на самый передовой уровень понимания миропостроения через последние компьютерные разработки. Гуманитарии могут остаться с носом и попами.
Вышел из автобуса (у амфитеатра) и встретил Высоцкого. Поговорили о презентации. Он посоветовал подключить Вас. Ивановича. А Симанович, он сказал, вряд ли придет. Высоцкий позавидовал мне, как он сказал. В чем? В том, что у меня есть где распечатывать макет.
Был сегодня на Смоленском рынке и старался не смотреть на продавцов, чтобы Жанна, если меня увидит, не подумала, что я ее ищу. Я искал кофе Nescafe.
Был в Курьере. Люся очень довольна оформлением ее поэмы, а Никаноров и взглянуть не захотел. "Добрый он сегодня" - комментарий Люси. Она просто провалилась в мои дневники, трудно было ее отвлечь. Знает про презентацию и просто очень ей интересен этот номер. Сегодня пойду к Христофору с макетом. Кочетову сообщил о том, что моя кассета уже в Витебске и только ее надо забрать. Люся очень спокойно относится ко всем запаркам в газете и ведет себя как настоящая звездочка. Рассказала, что на недавней встрече Исаченкова с Брусом у Высоцкого они сильно ругались меж собой. Люся зовет меня к Лосьминскому завтра. Может быть, хотя бы затем, чтобы зайти к Саше Логинову за кассетой (живет рядом с Лосьминским). Но на первом месте сейчас - тиражирование №33.
Вчера после работы пошел (несколько остановок и проехал, без талонов, на троллейбусе) к Саше Логинову, на ул. Терешковой. Когда ехал, знал уже что кассету поеду смотреть к Жукам. Оказывается, он живет в том же доме, что и Лосьминский. Подумал про Люсю. По телефону со мной разговаривал Саша, а дверь открыла женщина молодая, видимо его жена. Очень была мне рада и высказала много лестного в адрес моей персоны и того, чем я занимаюсь. Сказала, что ее сын (девять лет) очень хотел на меня посмотреть. Я был очень рад всем приятным словам и очень хорошо с Жанной поговорил. Она настойчиво просила меня побыть у них, попить чаю, а я хотел ехать к Жукам. Пообещал как-нибудь зайти на огонек. Снова подумал про Люсю, что мне было бы приятно, если бы Люся все это слышала, хотя, м.б., при Люсе Жанна бы так не говорила. Как все эти мои желания мелки! Жанна долго извинялась за задержку этой кассеты, а я ее разуверял в том, что я торопился с ее получением. Объяснял, что так можно было бы извиняться в случае если бы кассета потерялась, а больше никакие извинения не принимаются. Обратил внимание, что если меня помазать елеем, я открываюсь, становлюсь добрым и приятным. Оказывается, Саша Логинов - мой первый акционер. А я сразу не мог понять, о какой это акционерной компании Жанна говорила.
Взял кассету и направился пешком к Жукам. Меня встретили, мы посмотрели марафон, потом бобруйскую запись и немного рабочей записи, Пошли на кухню, меня накормили только что приготовленными щами, кофе и сигареты понесли в зал, т.к. собрались смотреть вручение Оскара. Денис выглядел све ...... ...... ....... ........... ............ ........ но. Уже несколько раз порывался своим знакомым рассказать об этой девушке, но пока сдерживаюсь. И будет очень глупо, если о ней начать что-либо говорить. Пусть они сами ее увидят и порадуются за меня, что у меня есть такая приятельница. Так я мечтаю, ха-ха! Духовникову она не понравилась. "В окружении Залесской такие девицы были". А мне Духовников понравился во вчерашнем просмотре - хорошее чувство юмора и обо мне нес всякую приятную чушь (о посуде и ужинах и пр.).
Сегодня ехал на работу с Косаревской и ее братом, которого сразу и не вспомнил. Косаревская поначалу была приветлива со мной, а потом, в автобусе, я ее, кажется, притомил своей болтовней.
Мне не очень понравился вчера Денис со своим недовольством в отношении к списку Джима. И его оценка действий Лукашенко в отношении российского TV - совершенно абсурдна.
Саша Логинов, оказывается, сослуживец Игоря Санчука (по TAG'у увидел). Тот ли Саша?
Как я ничего не написал сразу после марафона о своих впечатлениях, так я ничего не хочу писать о событиях этой недели (гибель Володи и Оксаны) - это уже подсказывает мысль, что есть проблема преодоления нежелания писать. Трудно себя заставить, а ведь тема интересная. Почему?
Слова "Талант" и "Должен" рядом не стоят. (Л.Н. Базан) Гроф, по словам Базан, это списанная торба в Европе.
Когда в полусне не могу пальцы сдвинуть, раздвинуть, пошевелить - это то, что очень похоже на Ад. Ад - это невозможность двинуть рукой.
"Хочешь - вступай, не хочешь - не пей" (Базан о СХ).
А Л.Н. подарила еще один вечер, ночь и (вне присутствия в этой комнате в доме Исаченковых) день своей компанией. Я одарен еще одним праздником Исаченковых. Не слишком ли много радости на двое суток? Люба была великолепна. Наверное, это от ощущения полной свободы от наших заморочек. К сожалению моему такие праздники мне более приятны, нежели моя работа по журналу. Жаль, что я не получаю от нее такого же удовольствия. Это меня удручает в некоторой степени. Некоторые сплетни, следовательно: 1. Люба прочит в жены Базану Люсю Клемят. На эту тему можно раскручивать слишком многоколесную телегу. Первая и последняя.
Мне было приятно, что моей персоне уделили должное внимание и при этом я вел себя достойно - не пускал слюни. Люба кричала, что она хочет слушать эту кассету в Голландии. Это, конечно же, пьяная чепуха. Зато Исаченков с Леной агрессивно нагружали Любу Аллой, Женей и ... А Л.Н. очень симпатично это терпела и, более того, мило отмахивалась обезоруживающе улыбаясь.
По словам Исаченкова, я уже нажил себе достаточное количество завистников. Это очень радует. Лена читает "Идиота" Достоевского. А Артур пишет милые байки (мифотворчество - но правдиво), которые я очень захотел опубликовать, послушав, как читает их Артур.
Мы с Леной в поисках коробки с мотыльком с красными подкрылышками залезли в "детскую коробку" Артура и копались там. Мы с Артуром танцевали "Хайль Гитлера".
И Люба интересно рассказывала о Никасе Сафронове: "Глубоко несчастный человек - он не может ни на минуту стать самим собой".
Здорово Роньшин и Костя Грамотный подействовали на местных литераторов, аж пыль стоит от их топота.
Вчера пришлось отказаться от похода с Люсей к Лосьминскому, ради похода с Нестеровым к Христофору. У Нестерова побыл до девяти: меня накормили, напоили чаем. Пришел Сережа Лысковец, принес водки, пива. Но нам с Игорем надо было считать калькуляцию по ксероксу, так что мы распили только бутылочку пива. И пошли к Христофору. У Христофора много и бестолково о чем-то говорили, причем как-то все вязко и шатко было. Христофор уже не хочет использовать ксерокс в качестве типографии, а хочет...
Люба напилась до того, что призналась, что она не еврейка. Могучая тоже сказала, что она - не еврейка. Люба говорит, что безошибочно узнают своих только сами евреи. Остальные, типа меня, постоянно ошибаются. "А меня евреи ненавидят".
Сегодня утром ушла Любовь Николаевна. Вчера пригласила к себе в музей попьянствовать. Последний день в музее. Она в нем больше не работает.
L.B. was born at 11th of March 1956
Tired to wait Janna. The ridiculous thing is that we have not made an appointment. But I'm waiting her nevertheless. May be the game has started. I am waiting for her and listening to the Pink Floyd. Sadness.
Yesterday I met Medvedsky and Irina Moguchaja. Very nice people. Irina knows Dostoevsky better than I do.
Любовь Николаевна избегает таких слов в своей речи как "клевый", "стремный" и т.п.
Интересно, что Любовь Николаевна и Ирина М. на пару очень уверенно утверждали по моему запросу, что Шевчук - не еврей. Люба не назвала свою девичью фамилию, это сказала Ирина, но я не запомнил ее точно (smth. like "Тошун" or "Рушен", I cannot say it exactly).
Вот и сегодня я с утра настраиваюсь на ожидание Жанны. Очень мне не нравится ее имя. Но я жду ее, и ничего не могу поделать - не могу никуда пойти, никого не хочу видеть. Как юноша. Влюбился! Это смешно. Настороженная влюбленность: уверен, что не смогу любить ее полностью - уже сейчас мне не все в ней нравится. Но она очень привлекает меня.
Нравится Сартр - понравился все-таки, особенно при прочтении ДЕТСТВО ХОЗЯИНА.
Там есть один эпизод, который очень похож на эпизод из моего детства в Грачевке, когда я бил своего друга, а он стоял и терпеливо ждал, когда моя ненависть к его стойкости сломается его презрением ко мне. Он победил. Я сломался. А Люсьен добил еврейчика-коммуниста. Может быть, этим отличается политика от простых человеческих отношений? Что люди не добивают друг друга, а... чепуха.
Между прочим, когда ехали из музея ко мне, в автобусе Люба увидела Диму, своего парикмахера. И я узнал его - это же был тот Дима, которого Каримова использовала в качестве модели на "Мамонте". Он обернулся на мой оклик, узнал, улыбнулся. Ему уже надо было выходить.
Я так и не прилег. Посмотрел каталог какой-то немецкой галереи (или выставки?) с вчерашней надписью дарственной Л.Н. Она очень неплохо написала. Я очень осторожно выяснил, как включается лазерник и после долгих поисков нашел то, что я хотел послушать: Шевчука "Это все". Было просто кайфовое утро: "Криминальное чтиво", за которое я поставил четыре звездочки, потом - Шевчук, и неограниченное количество хорошего горячего чая. Проснулась Люба и мне уже пришлось дослушивать Ш. не одному. "Люба, ты помешала мне послушать Шевчука". "Sorry" - еле слышно проговорила Люба, и мне ее стало жалко. Сама она не помнила, что написала в книгу Артуру, и ей захотелось посмотреть, что же она Артуру написала. Я еще раз не сдержался и сказал ей приятные слова о том, что она очень хороша была вчера с разговоре с Исаченковыми. "Молодец", резюмировал я, а она заметила: "Среди овец", что неприятно резануло меня. А слушая "Это все", я прямо чуть не расчувствовался - как будто специально на прощание заказал эту песню, просто очень она была в настроение. Все хотела уехать пешком, да я отговорил. Проснулись и Исаченковы, никакие, все смурные, а мне забавно было смотреть на их заспанные лица (это обычно бывает, когда ночь не спишь, и встречаешь людей проснувшимися - очень они забавны. Застолье, уже только чай - началось тем, чем закончилось, правда не так эмоционально, но Артур вновь заговорил о Алиных глупостях и своем раздражении. Все это не мое дело, я так и относился к этому. Правда один раз не сдержался и вставил свои пять копеек. Была даже некая реакция. А в целом весь день до нашего отъезда был очень печален. Очень жаль, что Л.Н. уезжает. Больше всех жаль Володю. Да и Люба тоже как то осунулась, погрустнела, и уже как бы задумалась, то ли она делает. Но, конечно, все было определено уже давно. Очень давно. А тут еще Высоцкому резали аппендикс, Гоша с Подолинским, Так я как узнал от Кости Грамотного и Тани, так и пошел на Коммунистическую. С Костей состоялась очень удручившая меня беседа по поводу публикования моих дневников. И вообще, по поводу издания Идиота. Катеринивщина какая-то. Костя, уж не узнал я тебя, что это с тобой? В религию, что ли, вдарился? Меня здесь не опустишь, для этого еще надо найти второго такого же верующего, как я. Целиком не смогу описать весь разговор, устал очень, хотя переживал его сильно по пути к Высоцким. И Костю старался понять (как и он меня, видимо). С Гольдманом и Высоцким, естественно заговорили о политике и очень плохо нам стало и весело. Гнусь какая-то, дерьмо собачье творится, обидно. Дожили, блин, до светлых дней. Так все сегодня переплелось (И отмена поездки Высоцкого с нашими ребятами тоже) и много всего, о чем нет сил уже сегодня писать, что денек за семь запишется. И очень понравились Артуровы байки. Обязательно - в № 34.