Страшно виноват перед собой.
"Пожалей меня" - и я теряюсь, что говорить. За что жалеть? Что человек сам выбрал себе такую судьбу? Жалеть можно только маленьких деток. Вот их жалко. А взрослых жалеть не приходится.
У меня нет времени даже на дневник. Происходят удивительные вещи: Переговоры с Пелогейко, удивительные их результаты, духозахватывающие усилия Игоря Н. - все ради меня (журнала)! Решение Сенькива - бесплатно печатать 250 экз. - это удивительно. И мне сейчас надо быстро и все же качественно сделать макет №34 (причем на пленке, которой нет, около 70 листиков А5 формата только).
Вчера ехал домой, осознавая, что я очень хорошо понимаю женщин, - их желания, устремления, мечты. Я их хорошо понимаю, и поэтому не хочу иметь с ними никаких отношений - все они основаны будут на лукавстве, если только это не любовь.
Кто там в пресс-центре? Этот Шульман? Высокомерный, тщеславный, мелочный. - "Вы понимаете, что мы живем другими понятиями?!" Логотип ему жалко дать для Славянского Базара! Пусть подойдет ко мне с какой-нибудь просьбой! Козел.
Встретился с Каримовой (очень хороша!), с Кириллиным. Надо бы отпечатать все статьи об Идиоте для второй подшивки.
Знакомство, благодаря А.И. с Димой, новым белорусским. Впечатления как приятные, так и не приятные. Приятные: умный, волевой, открытый, сильный. Неприятные - с Солодухой. И как Артур иногда льстил Диме. Артур ему, кажется, должен, вот и юлит.
Все-таки есть очень серьезные знаки в пользу того, что я становлюсь убежденным антисемитом, благодаря Шульману и Фрумину. Нагло, напористо, уверенно и убежденно решают свои вопросы. Как в 1917 году. Сегодня - их праздник - Шагаловский пленэр, вот уж они стараются. В ход идет всё.
У Веры спросил, наградили ли Исаченкова. - "Нет". Видимо, из-за того, что работы сделаны не во время пленэра, а были уже готовые. Заходил Гена Закржевский с каким-то художником (?) Васильевым? Андреевым? Галя демонстрировала свой наряд. Они помнят мои дневники наизусть, в тех частях, что касаются их лично.
Очень хорошие дни. Жалко только, что не записываю хотя бы события. Вчера Жанна попросила посмотреть мою левую ладонь. Посмотрела. По ее лицу, с излишне демонстративной мимикой, увидел: недолго мне жить осталось.
Вчера приехал домой в час ночи. Много эмоций и усталости. Залесская просила билет на Квартет.
Встретились с Олегом Куниным. Он сам подошел ко мне и поздоровался (правда, имени не помнит). Говорит, что надо будет встретиться. Обменялись визитками. Спрашивал, есть ли у меня вход в некий FIFO. Откуда? А ведь услышал (и даже увидел!) Кунина я еще до захода к нам в отдел.
Никита Базан едет в августе в Голландию.
Очень хороший день. Много хороших эмоций. Завтра будет еще лучше. Орешенко купил 5 акций. Два Идиота продал. Свете Ищенко передал с Женей Секретом №33. Видел Высоцкого, Вас. Ив-ча, Медведева.
Не заметил, как профуговал этот день. Пресс-конференция с Меладзе, Иванушками. Все остальное время - за компьютером и в баре. Во время обеда испортил себе настроение в баре. Очень долго ждали с Павликом и Виктором свои порции сосисок. Девчонки за стойкой извинялись за свою усталость. А мы устали не меньше. Все-таки (правильно заметила Вера) сказывается Шагаловский пленэр - очень устали. Народ веселится, а у меня никакого настроения. Сидел за компьютером как ................ Л.П. пожалела меня, дала пригласительный по секрету, а у меня дилемма - отдать его Жукам или Жанне. Хочу - Жукам. И у меня портится настроение от того, что кого-то огорчу.
(с пригласительного билета (кот., между прочим, был предназначен для Жанны))
Вас. Иван. пьян и поэтому, надеюсь, искренен в своей желчи. Но - в желчи!
С утра - полегче. Вчера завезли меня на машине (причем не на той, на какой должны были - перехватили) к Высоцкому. Он не спал. Как и говорил накануне - пишет стихи. Четыре дал прочитать с экрана (настоял). Ничего себе стихи. И по Марку Захаровичу прошелся. Я поговорил с ним на эту тему (о летающих на картинах людях), он не смог мне назвать картины, где люди и коровы бы летали. Говорили о интуитивном способе оценки художественных работ (а накачка чувствуется Вас. Ив-ча). Интересно, если бы я не был знаком с парадигмами Фрейда, Юнга, Гроффа, смог ли бы я по достоинству оценить работы Исаченкова? Высоцкий успокоил меня по поводу удрученности базаровскими делами: "Это же не наш праздник, успокойся."
Прямой эфир в программе "А". "Болят мои яйца!" День вчерашний был замечательным, а ночь восхитительной.
Винников идет с двумя телохранителями. Сижу в самом псевдо-бандитском кафе "Алладин", в котором (на время, конечно) получил доступ благодаря "Славянскому Базару". Город заняли на время у бандитов (выкупили?). Я хочу, чтобы все люди чувствовали себя в безопасности. Но это - по теории расширяющегося порядка Хайека, о котором подумал вчера, но не вспомнил имени, слушая Дмитрия. А ведь когда мы с Высоцким шли употреблять 50 грамм, я хотел предупредить Игоря (мы переходили ул. Ленина на мосту - для рассказа, 12.08.97), чтобы он не делал опрометчивых поступков и не приглашал всех знакомых своих на прямой эфир, чтобы из-за них меня человечество не увидело. Слава Богу, я этого ему не высказал - уже чувствуется все-таки, что я должен быть хорошим. Нельзя быть плохим. Нельзя делать так, чтобы самому потом было плохо. Надо делать так, чтобы было хорошо. Надо быть эгоистом.
Очень много впечатлений от вчерашнего вечера. Вчера у меня был праздник. И как хорошо, что мы были вместе с Игорем.
А у Димы и вообще у многих деловых людей (по настоящему деловых) многому можно поучиться. Во-первых, собранности. Собранности при сохранении человеческого облика. Это Кунин такой. Это Дима (ведущий). Это очень приятные люди. Кунин говорит тихо, но внятно.
Высоцкий третий-четвертый день торгует книжками. Хорошо с ним. А страдает Исаченковот безденежья. Высоцкому же только вольготнее, когда у него денег нет.
"Просрали позицию" с Таней и Леной (они ждали, а мы не пришли).
Как же мне хорошо сейчас! Здорово, когда есть такие люди вокруг, как Высоцкий, этот Дима из "А", Кунин, Никитич, та же Жанка. Сколько хороших людей съехалось сюда. Видимо, (сейчас - выверт) - эти партийцы высшего эшелона искренне не ведали, как живут обыкновенные люди - они жили при коммунизме. Мы сейчас отгородились от города карточками и живем своей, праздничной жизнью. Это действительно большой праздник для нас (евреи устроили).
Из Музыкальной гостиной вышел сначала Басс, потом вместе с Бабенко Винник и еще какие-то дядьки и тетьки вышли.
А я жду Жанну и ее друзей, Олю с Колей. Думаю написать рассказ о том, как мы с Высоцким выходили в прямой эфир. Надо писать по свежей памяти картинки с этого момента в моей жизни.
Галка Жук рассказала, что она в момент нашего выхода сидела на втором ряду в амфитеатре и было прекрасно слышно и интервью с "Вокзалом", и с оршанскими художниками, и с нами, со мной. Сказала (как и Юля на концерте "Агаты Кристи"), что повеселил я своими сентенциями по поводу члена Наполеона, закопанного в Витебске. Говорит (и я это почувствовал по интонации ее голоса), что это было хорошо. Дмитрий говорил много и, как показалось, совершенно без заднего умысла нас настроить на интервью - просто как будто ему было интересно с нами. Но, конечно, больше нам было интересно с ним. Я заметил, что так же он разговаривал с "Вокзалом" и с оршанцами. Патлатый вокзалец был на кого-то очень зол, когда они еще стояли отдельно. Ругался грубо со своими, но со мной был сдержан и на хуй не послал.
Дмитрий говорил о том, что надо всегда менять стороны. Я говорил про ощущения свои как еврея в чужой стране.
Я уже четко вижу свою апломбность по отношению к гумусу. Этим пьяным толпам в ночном городе... Пьяные праздные толпы. Киоски с дешевой жрачкой и водкой. Ну ладно хоть так. Ладно, хоть дали народу оттягиваться, как он умеет. Молодежь танцует, кадрируется. Те, кто постарше - пьют.
Интересно, что бандиты куда-то делись. Как-то посвободнее стало, без бандитов и их тяжеловесных взглядов.
Вообще, прекрасно. Это прекрасный праздник для города. Молодцы, люди!
От вчерашнего ночника основное впечатление от ощущения: "Болят мои яйца". Жанна уже неинтересна. Хотя уже приятно, что кто-то еще интересуется мной. Деньги закончились.
"7-ой маршрут", Украина, реж. Ильенко, поэтическое кино, по Григорьеву. Женщина напомаживается, а под одеждой грязное тело, не покрытое косметикой.
Вчера очень приятно провел время после обеда - у Нестерова. Поспал до 7 вечера (а перед этим с ним сканировать в фирму Сергея Лысковца), принял восхитительный душ с горячей водой (вот сюрприз!) и, очень посвежевший, поехал в ГЦК.
Ночью зашел в Джаз-клуб, а там выступал "Дайджест". Я предполагал, что они - минские, а они, оказывается, из Петербурга. Хорошо пели. Между прочим, из 4-х солистов - трое, как минимум, евреи, та же пропорция и среди музыкантов. И хорошо пели. Всё - на английском языке, кроме "Бесса ме мучо". Их долго не отпускали. Уже находясь в зале, собираясь уходить, все-таки вернулись на сцену, чтобы "specially for you" исполнить еще одну песню. И спели русскую народную. (Кажется, "вот кто-то с горочки спустился...") По джазовому. Старались. В зале был Антонов. После концерта всех их обнял и некоторых поцеловал. Артисты были довольны и собой и публикой. Я сидел за столиком вместе с Дмитрием из "Имени". Хорошо было с ним сидеть. Как со своим. А Виктор Н. подошел пожать руку одному из музыкантов (наивен, как Алина) - ловлю себя на чувстве высокомерия, пренебрежения.
Провел Высоцкого с женой через черный вход - эта охрана меня просто смешит. Похоже, что им интереснее требовать пропуск на мой велосипед, чем работать. Провел их в пресс-центр, волновался очень сильно, до дрожи в руках - Боже мой, какой я трусишка!
Алла Борисовна оказалась милой, обаятельной дамой, судя по ее фразам и по выполению просьбы что-нибудь сказать о Марыле и о Валерии Леонтьеве. (Это на их пресс-конференцию она заявилась с Киркоровым). Она очень свободно и мягко сказала нес........
Обидел Жанку - никак не подумал, чтобы ее провести на Леонтьева.
Вчера, в воскресенье, был у Гоши, у Жуков и у Высоцких. У всех (особенно нагло у Гоши) на халяву питался. Все были добры ко мне, хотя степень доброты зависела от частоты моего появления у этих людей: у Гоши я очень редко бываю, так что Гоша угощал меня не жалея. У Жуков - чаще, так особенно ничего и не изыскивали, но объедки торта я съел. А у Высоцких кое-что только поклевал (но бутерброд с маслом, правда, не очень толстым слоем). Поговорили основательно с Гошей. И он в конце концов вспомнил, что у него есть электроплитка, которую он мне может дать попользоваться. Жуку вдарился рассказывать КМВПЭ, видимо, больше для того, чтобы создать устную версию этого рассказа, и Жук слушала, пока нас не перебил приход Абакунчика с Викой. Вика (как до меня дошло сейчас) еще находится под впечатлением строчек о своей персоне, и Олег тоже сдержанно на меня посматривал.
Всё создается сейчас (и в молодости), а уж потом только пожинаются (запоздалые) плоды.
К рассказу КМВПЭ: Как я встал на решетку и начал качаться сдержанно. А Дмитрий испугался за возможность обрыва реквизита и говорит: "Так у нас передача сорвется!"
Конструкция времен княгини Ольги и даже язычества. Я и встал на нее с стал раскачиваться над огнем, пока не почувствовал, что это все может оборваться и не слез. А тут и Дмитрий подошел и попросил больше не болтаться на конструкции, т.к. все может сорваться, и прямой эфир тоже. Когда я осознал, что, возможно, я буду участвовать в ПЭ, я понял, что у меня будет уникальная возможность приватным порядком выразить Дмитрию Х. свое недовольство его манерой вести прямые выездные репортажи - я ему прямо бы сказал, что здесь нужен не то чтобы другой стиль ведения - здесь нужен другой человек. (Забегая вперед - я так и не высказал своего возмущения).
Ну вот и закончился этот "СБ". Купил типограф. пленку за 23$. Остается надеется, что все файлы, что я сбросил сегодня на дискеты, попадут в мой компьютер. Работы по №34 еще много, но мне захотелось устроить тайм-аут - поеду с Высоцкими в деревню на выходные. Возможно, напишу в деревне колонку редактора.
Вчера было еще одно подтверждение того, что меня возбуждают гомосексуальные ощущения.
Из-за отсутствия денег хожу нищенствую по друзьям и некоторые уже стали замечать: "Что-то ты зачастил, приятель". Вчера пил кофе с булочкой у Галки Жук, сегодня обедал (напросился) у Игоря Нестерова. Не пойти ли мне к Гоше в больницу съесть его припас на ночное дежурство? Проблемы с дисководом и печатью на рабочем компьютере утомили меня сегодня. Правда, после обеда у Нестеровых легче смотреть на жизнь. А завтра - суд у Биширова и, конечно, ему трудно сейчас. Игорь Н. хорошо ко мне относится, благодушествует, а Лена - с настороженностью. Вчера встретил Инессу (кажется, так ее зовут)
Сегодня встречался с Наташей (Прусова - условно) и Мариной Карман - приходили просто пообщаться, также и Саша Маханьков заходил. Сегодня первый день насытился, так как потратил акционерные деньги, но больше не было никаких сил голодать, хватит, вчера натерпелся, когда из всех продуктов дома была только водка, оставшаяся после визита Исаченковых и Димы. А сегодня вдоволь напился чаю с булкой и маслом.
Как мне сказала Карман Марина, то были все-таки музыканты, а не художники, что участвовали в прямом эфире, оршанская группа "....."
Вчера был ужасный день вообще - я испытываю жуткую тоску и одиночество, ездил к Гольдману, к Вале, и к Жанне, но первых двоих не нашел на месте, а Жанна попросту не пустила меня на порог. Значит, не пришелся ко двору. Мотивация с ее стороны была законна - мол, я сейчас уезжаю, но вообще-то могла бы быть проще, Правда, у нее кто-то был, и она явно растерялась, когда меня увидела. А как она была некрасива, неподготовленная к встрече! Ужасна! Это на меня произвело еще большее впечатление, чем мое состояние голода. А я ведь ехал к ней через весь город просто чтобы покушать, а может быть, если удастся, и поспать. Облом. Весь вчерашний день - облом.
Сегодня уже лучше было, потому что Саша помог настроить компьютер мой рабочий, в суде у Биширова вроде бы было достаточно гладко, и я впервые за много дней лягу сегодня сытым. И при впечатлении от гостей - Марины, Наташи и Саши. Видел также Османа, и забегал к Гоше на пять минут.
Сегодня ходил "искать любовь". Почитав Миллера, о парижских шлюхах, вновь взбрело в голову, что в Витебске тоже не хуже с этим делом. Много всяких приготовлений произвел: помылся, сбрил три волосинки на кадыке, которые так неприятно сегодня меня поразили из зеркала, оделся абы как (ничего приличного и чистого не нашлось в моем шкафу), исследовал портмоне и изъял оттуда доллары, оставив только рубли, а их там - немало (сегодня получили зарплату) и - отправился "искать любовь". Стыдно, некрасиво и одиноко. Или я мест не знаю? Знаю одно, у Плавинского на дискотеке, но это далеко, да и перед Плавинским неловко... А я пошел сначала к первому киоску и купил: Dirol, с каким-то Huerbamid'ом и упаковку этих самых, как их... презервативов. Запросто, благо что парень сидел в киоске, не стал меня уличать в легкомысленности. Пошел я сначала к Омеге, там, как представилось, эти девочки и ждут меня. Стояла только одна, в брючном костюме, так я первый раз мимо нее прошел, а когда уже возвращался, она стояла уже с парнем, и, похоже, парень этот был ее знакомым. И все. Больше никого из девушек не ждало никого. Я прошелся по всем окрестностям, зашел и в магазин, и даже поднялся (впервые) на второй этаж, и даже посмотрел там автоматические карандаши и эти... как их, диктофоны. Ни первых, ни вторых не было. Походил по продуктовому отделу, ничего не купил, охрана была в недоумении от такой наглости. Зато зашел в винный отдел и купил бутылку водки. Стал ее засовывать в сумку и обнаружил, что пробка свободно крутится. Я бутылку перевернул - из нее капать стало. Попросил заменить: "Мне, понимаете, в дорогу...". Девушка поставила бутылку в ящик под прилавком, а мне из того же ящика другую достала, наверняка тоже с изъяном, который я, правда, сразу на смог обнаружить.
Короче, только у "Максима" увидел я настоящих, наших, витебских проституток, и то уже перед ними стояла милицейская машина, а когда я шел обратно, уже их упрашивали убедительно "пройти". А хорошие бабы были - толстые, крашеные, долларов по десять каждая. И всё. Вот я и вернулся домой, набравшись гнусных впечатлений о собственной несостоятельности. Полное одиночество. И дальше будет еще тяжелее. Хоть прямо к Жанне завтра идти и поить ее водкой, чтобы дала. Короче, вести войну.
Война не получается: Ж. уже второй раз отсылает меня домой. Ехал от нее и думал, что быть мне изгоем уже до конца своих дней: одиноким прокаженным. Наверное, хватит уже пресмыкаться и подставляться под плевки. Сидеть в своем подвале и не высовываться. Если же опять захочется испытать удар по голове, что ж, пожалуйста, садись на велосипед и езжай хоть к Жанне, хоть к Жукам, хоть к Каримовой. Несколько раз уже приходила аналогия меня настоящего с Катерининым. Ведь мы тоже относились к нему с снисходительным презрением. Так и относимся. Так и ко мне сейчас относятся. Хватит.
А еще эти пьяные угрозы больного фаната. Если и быть мне убитым, то быть убитым каким-либо ничтожеством, радеющим за "нравственность". Писать то, что думаешь, это безнравственно, а убивать - это нормально, это, видимо, нравственно. Можно подумать, что все эти уголовные выкидоны - просто пьяный бред, но такие люди как раз и раскрываются, когда выпьют. Они настолько закомплексованы, что только в пьяном угаре и способны говорить то, что думают. И я хотел с этим человеком вести какие-то дела! Никаких дел! отдать ему его "философский" бред и радоваться, что легко отделался. Даже мыслить о том, какое говно этот человек, пытающийся учить меня, что такое хорошо, и что такое плохо, спрашивающий меня, что сделал я в жизни хорошего для людей (при этом уже убив одного человека) - да он просто больной! Как были больными эти большевики! Блин, неужели мне страдать от этих больных! Хорошо, если я такое говно, то было бы логично меня не трогать, и не знаться со мной, как это делает Каримова, как делает сейчас Жанна... Все, устал, на сегодня достаточно. Нужно просто работать. Взять и перевести все оставшиеся одиннадцать страниц до утра.
Еще раз возвратился с охоты. Ни одной проститутки на улице не узрел. Было несколько девушек, к которым мне хотелось бы подойти с "непристойным предложением" и в худшем случае отделаться пощечиной. Но смелости не хватило. Таня Высоцкая очень хорошая. И Игорь хороший. Сегодня ехал от Жанки и разные мысли шли в голову - их много всяких крутится в голове, когда идешь или едешь (видимо, больше пересекаешь пси-волн, когда движешься), так вот подумал и о Игоре: что трусоват он бывает, как и я, замечал за ним. Но тут же вспомнил, как он пришел ко мне на помощь, когда мне было плохо (приехали эти рекетиры с Украины) - он ведь пришел, хотя я и не просил его прямо, но он пришел, и, получается, что можно быть трусом, но при этом - мужественным. Я точно знаю, что я трус, причем трус, каких еще поискать. И при том, что я трус, я и не мужественен, и не смел, я просто ничто, и это правда. У меня хватает смелости только на то, чтобы признаться, что я трус.
Сегодня возвращался с поисков любви и нашел слово, определяющее состояние мое - ... вот и забыл!
Есть идея - опубликовать следующие дневники, демонстративно замазав в них все, что имеет отношение к другим людям. Правда, это будет признаком моей слабости. Это и будет моей слабостью.
Я такой ничтожный, но в индивидуальных рамках. А фашисты были такими же ничтожествами, только объединились в партию, для того, чтобы не испытывать затруднений в реализации своих ничтожных фантазий.
Сейчас я опять займусь онанизмом и засуну себе в задницу смазанную маслом ручку от открывашки, чтобы возбудиться. И это все, что я могу в этом мире.
И еще. Я, кажется, потихоньку спиваюсь. Сегодня опять выпил рюмку водки перед пельменями, чтобы почувствовать тепло в груди.
Таня рассказала мне вчера днем, что, когда она была в Москве и Питере и спрашивала в книжных лавках Станислава Грофа, продавцы в недоумении разводили руками - они и не слышали о таком. Странно это. Есть повод задуматься.
Я запуган (как тогда, в Москве, Светиным домогателем). Только на этот раз Костей. Стремно становится в этом подвале проводить ночи.
Слово вчера вспомнил, о состоянии моем: "паскудное" мое состояние было.
Когда бандитам и уголовникам, и просто шантрапе были отданы улицы, это еще можно нам простить, но если еще и литературу им отдать, этим гавнюкам, которые и читать-то не умеют, чтобы они указывали нам, как и о чем нам писать - это уже слишком! Это уж тогда убейте меня.