Потрясающе! Полдень 31-го декабря! До презентации 39-го «Идиота» осталось менее суток, а я ещё здесь! Причем, в состоянии лёгкого бодуна – после свадьбы всё-таки. О свадьбе надо отдельный рассказ писать. Серьезный рассказ, с высоким градусом душевных страстей. Но, вряд ли он случится.
В связи с нехваткой времени, обойдусь фотоиллюстрацией на тему: И далее, в качестве следующего материала, воспользуюсь подарком от Лены Бизунковой: новый автор Андрей Климчак. Замечание по существу: вот конкретная иллюстрация редакторских предпочтений. На ловца и зверь бежит. Для меня в данном случае, было достаточно того, что автор написал о себе – чудненький контраст с упадническим вектором «Идиота»!
Андрей Климчак
С Л О В А
АНТИЛОГИЧЕСКИЕ ЗАГАДКИ
Загадка №1
Жили-были две рыбы: одна грустная, вторая - молодая. Решили они как-то, что пора плыть за счастьем. Одна поплыла против течения, вторая - в глубину. Первая вскоре быстро устала, а вторая упёрлась носом в дно. Так что - получается, счастья нет?
Загадка №2
Есть один замечательный человек, но зовут его почему-то Стекло. В начале я не понимал почему, но потом почувствовал, что всё время, когда он рядом, то ты постоянно оказываешься по ту или другую сторону стекла. Когда у тебя хорошее настроение, он не даёт злу проникнуть в твою душу; а когда - плохое, делает всё возможное, чтобы наполнить её светом, но ты не в состоянии его принять, как будто вас разделяет стеклянная стена. Иногда смотрю на него, а он такой прозрачный как будто его и вовсе нет? А с другой стороны, если он и есть, то кто он?
Загадка №3
Есть в одном городе странная девочка Юля: носит она на голове дрэды, слушает песни Алсу и любит рисовать где-попало маленькие ёлочки. Приходит как-то в гости к девочке Юле Дед Мороз и говорит, загадывай любое желание - всё исполню. Каждый порядочный человек загадал бы побольше конфет и радостей, а она взяла и загадала мир на всей земле. Интересно, под силу ли Деду Морозу выполнить такое желание?
Загадка №4
У кого больше размах крыльев: у птицы колибри или у цветочного эльфа, увеличенного в четыре раза?
Загадка №5
Жила-была на свете Пустота. И кто бы ни попадался её на пути - все сразу делались злыми и раздражительными. Но вот как-то повстречался ей на пути Свет. Пустота сразу же испугалась: ведь, Свет мог её обнаружить. Но он только прошёл сквозь неё и оставил после себя еле различимую цветочную пыльцу. И тогда увидела Пустота себя как она есть - переполненная до отказу пустыми, ненужными, бессмысленными вещами. И как-то сразу сделалось ей легко и просторно. А злых людей с той поры становилось всё меньше и меньше. Можно здесь и вопрос какой-нибудь поставить, да наверное, незачем.
ДЕРЕВЬЯ
Деревья стоят на фоне удивительных восхитительных по красоте и гармонии пейзажей: горы, равнины, реки, бескрайние зелёные, золотистые поля, луга, леса, долины, стоят на фоне неба, рядом с гармонично вписывающимися в ландшафт человеческими постройками и домами, на фоне свисающей с неба огромной тяжёлой, оживающей под действием ветра, ткани.
Деревья не похожие друг на друга, разные: молодые и постарше, высокие и низкорослые, вечно зелёные и переменчивые, с листиками и без, но живущие в одной общей гармоничной семье, где нет места неразрешимым конфликтам, слепому злу, непониманию, бессмысленности, одержимости, безумию. Где царит добро, понимание, любовь, терпение, порядок, уважение и ритуал. Деревья с распускающимися почками, с проходящими сквозь листик солнечными лучами и просвечивающими удивительную графическую фактуру внутренней ткани, с осыпающимися кружащимися разноцветными листьями, с опускающимися на ладошки перышками снежинок. Сменяются поры года, деревья неизменно прекрасны. И продолжают хранить удивительную тайну своей не умирающей красоты, любви, гармонии, доброты и тонкой неуловимой все проникающей духовной энергии.
Деревья на фоне неба, покачивающиеся на ветру веточки, кроны и гроздья листвы, капельки росы на листочках, цветочки, распускающиеся почки, свисающие яркие сочные блестящие на солнце плоды, разноцветные чудесные осенние листья времён золотой осени. Деревья кружатся вокруг своей оси в удивительном медленном грациозном танце, вовлекая в свой танец небеса, другие деревья, птиц, поля, леса, реки, горы, цветы. Музыка потихоньку стихает. Деревья на фоне вечернего заката, небо в пастельных тонах, нежное живописное широкое удивительно прекрасное, растянутые вольные широкие линии облаков, цветовые разводы, растяжки, длинные тени, тихая приятная мелодия, птицы сидящие на ветвях, любующиеся на закат. Небо постепенно неторопливо погружается в сумерки и ночь, меняется настроение деревьев. На небе огромная величественная луна и яркие звенящие хрустальные звезды. Деревья в удивительном лунном сиянье как будто неподвижные волшебные фантастические герои или призраки, мерцающие фантомы. Позади деревьев появляется призрачная таинственная лунная дорожка, переливающаяся на волнах и простирающаяся до самого горизонта.
Утром появляются люди с пилами и топорами и срезают деревья.
Люди с подогнутыми ногами, скорчившиеся, распластавшиеся, разбросанные то тут, то там на земле, в траве, в опилках, жалкие, беспомощные, держащиеся руками за ступни ног, отрафирванных и безжизненных. Идёт дождь, срезанные люди лежат под дождём, копошатся, переворачиваются с боку на бок, мокнут на земле, в грязи, в грязных лужах. Пустынный развороченный ландшафт со срезанными деревьями и валяющимися рядом с ними беспомощными скорчившимися людьми. Горсть опилок взлетает вверх, подброшенная чьей-то ладонью или сама по себе, опилки взлетают, зависают в воздухе и медленно опускаются на землю. Странное нелепое конфетти.
Дождь прекращается, чистое искристое бескрайнее зелёное поле, над полем - прозрачное голубое небо с пушистыми волшебными облаками. Маленький пушистый котёнок с перебинтованной пораненной лапкой идёт по древесным опилкам. Опилки сдуваются ветром в сторону, под ними рыхлая тёплая немного влажная земля. Оставшиеся в земле опилки растворяются, проскальзывают внутрь, превращаются в частички почвы. В небе светит ласковое приветливое солнышко, капельки росы на оторванных листьях, лёгкие маленькие пушистые облака, превращающиеся в белых кучерявых барашков из ваты. Из земли пробиваются росточки крохотных хиленьких зелёных стебельков, стебельки подрастают, крепнут, набирают силу и постепенно преображаются в милые трогательные очаровательные цветы. Распускающиеся бутоны. Цветочные лепестки с капельками утренней искрящейся росы. Огромное поле, усеянное различными разноцветными насыщенными сочными неповторимыми простыми и такими необыкновенными цветами. Цветы, цветы, цветы. Вдруг рядом с цветочками оказывается часть ствола дерева. Дерево? Пустынный развороченный ландшафт со срезанными деревьями, горсть опилок взлетает вверх, откуда-то сбоку неожиданно вылетает крохотная светлая бабочка и радостно суетливо жизнерадостно исполняет свой великий и неповторимый танец свободы, красоты и радости. Ласковое светлое весеннее солнце.
Деревья стоят на фоне удивительных восхитительных по красоте и гармонии пейзажей: горы, равнины, реки, бескрайние зелёные, золотистые поля, леса, луга, долины, на фоне неба, в небе пролетают самолёты. Птицы поют радостные весёлые песни, люди сидят на деревьях, дети бегают по искристой залитой солнечным светом лужайке, рыбы плёскаются в неглубокой прозрачной речушке, ангелы катаются на подвесных качелях, взрослые играют в бадминтон, намазывают паштет на бутерброды, в стороне дымится разводимый усатым дядей костёр, озорные веселые дети бегающие по лужайке и иногда, не замечающие, наступают на растения и цветы. Горящий дымящийся костёр, люди раскинувшиеся, сидящие на траве, выпивающие, разговаривающиеся, собирающие хворост для костра, рубящие тонкие деревья, выкручивающие и вырывающие руки деревьям для никому не нужного формального костра, мужчина с усами с гордостью закручивает ус, люди смеются, пьяные, развязные, такие забавные, ну прям как дети. Дети бегают за дружкой и веселятся, один мальчик, догнав другого, толкнул его - мальчик упал. В костёр подкидывают вырванные ветки деревьев, сырые живые ветки не горят, а только дымят, пенятся и шипят. Недовольные выкрики отдыхающих, черный дым застилает их возлежащие выпивающие и веселящиеся тела. В одноразовый пластиковый стаканчик наливаются остатки водки, последние капли выдавливаются из бутылки, пустая бутылка взлетает в воздух, зависает в воздухе и медленно опускается на асфальт, беззвучно разбиваясь на сотни осколков. Стоп, откуда здесь асфальт? Прямо через зону бедствия, через разложившихся нерадивых отдыхающих проходит пустынная заасфальтированная автомагистраль, на заднем плане падает, проваливается под землю гора, резко неожиданно и вниз. Слышится звук разбившейся водочной бутылки. На месте провалившейся горы зияет неожиданная пустота, кромешная чёрная дыра. Небо с черной крысиной норой. Цветы, деревья, облака, травы, ручьи, поля, леса, луга, травы, птицы, звери, люди, столбы, камни, цветы, деревья, мусор, ямы, кострищи, развороченные деревья, поваленные столбы, пенёчки, пенёчки, пенёчки. Дедушка с палочкой, присаживающийся на пенёк. Раздаётся неожиданный разрушительный оглушительный взрыв. Все неожиданно оборачиваются.
Медленно и красиво раскинув руки в стороны и вверх в красивом балетном па, на землю бухается человек, слегка отпружинивает от земли и окончательно валится на землю, поднимая своим падением клубы пыли.
Испуганные, потрясённые, растерянные глаза людей погружаются в темноту.
Ночь. Одна за другой как лампочки в окнах зажигаются звёзды. Свисающие гирлянды разноцветных лампочек, покачивающихся на ветру. Тишина, лёгкое пошептывание ветерка. Мозаика цветных окошек многоэтажек и звёзд. Плавающие на поверхности воды отражения звёзд, огней, линий, разводов, образов. Блестящие на дне осколки разноцветного таинственного стекла. По водной глади простирается к горизонту и переливается на волнах удивительная таинственная лунная дорожка. В темноте ночи в небесных волнах, ласкаемые и хранимые светом луны, стоят деревья, украшенные светящимися разноцветными лампочками как будто гирляндой каких-то удивительных фантастических плодов или фонариков.
Мальчик, сидящий в темноте за столом под светом настольной лампы. Разглядывает альбом с фотографиями и картинками, среди которых есть фотография со светящимися деревьями, стоящими в воде, и лунной дорожкой. Свет лампы начинает дрожать, лампа и стол трясутся под действием силы, напоминающей землетрясение. Мальчик испуганно смотрит на лампу, потом вперед в темноту. Видит летящую на фоне ночного неба ветку дерева, ветка живая с листочками искрящаяся и переливающаяся разноцветными огнями. Мальчик закрывает глаза.
Издалека появляется и начинает нарастать звук приближающегося поезда. Поезд подъезжает к перрону, свистит, выпускает клубы дыма, двери в вагон открываются, из дверей вырывается шквал света, заполняющего и застилающего всё вокруг.
Утро. Деревья стоят на фоне удивительных восхитительных по красоте и гармонии пейзажей: горы, равнины, реки, бескрайние зелёные, золотистые поля, леса, луга, долины, на фоне неба. На самом деле, это не деревья, а их фанерные декорации, одна из декораций падает. Безлюдная пустынная равнина, усеянная деревянными и бетонными столбами, столбы прямые, поваленные, накренившиеся, столбы соединяются проводами, где-то оборванными, где-то это колючая проволока, где-то бельевая верёвка, на которой сушится дырявое оборванное бельё. Появляется стук сердца, перебиваемый и заглушаемый звуком топора.
В небе летит чайка, жалобно и тоскливо кричит, снизу как камень взлетает кусок хлеба, стремительно несётся вверх, подхватывается чайкой, крик замолкает.
Небо постепенно темнеет. Ночь. То тут, то там, сопровождаясь электрическим потрескиванием, зажигаются прожектор луны и искусственные лампочки звёзд. Огоньки загораются сначала неуверенно и неохотно, с дребезжанием, помиргиванием, мерцанием, потом постепенно стабилизируются, успокаиваются и преступают к выполнению отведённой им функции, задачи. Некоторые "звёзды" не выдерживают, не могут загореться, взрываются, падают на землю, разбиваются, разлетаются на сотни осколков. Остальные горят как обычно, как положено, как всегда.
Звезда падает на землю, но не разбивается, маленький кусочек огня, тепла и света лежащий на тёмной ночной земле, маленький островок чуда и совершенства, маленькая горстка постепенно угасающего и исчезающего остывающего света. На старинном балконе на фоне ночи стоит удивительный белый ангел, ветер слегка треплет его белоснежные крылья.
Спичка, зажигающаяся в темноте на фоне ночного неба, газовая конфорка, спичка, подносимая к конфорке, возникающий подсолнух огня, темнота отступает, появляется утро. Ангел, выбегающий и горящей дымящейся комнаты, на ходу тушит свои горящие крылья.
Деревья стоят на фоне неба, хотя это совсем не деревья, а - люди с поднятыми вверх и загнутыми полукругом руками как ветви деревьев. Люди-деревья стоят, слегка покачиваясь на ветру. Появляется звук топора, заглушаемый звуком сердца. Ангел на утреннем балконе, поливающий из леечки милые трогательные бумажные цветы в горшочках.
Люди стоят на фоне неба, бессмысленно смотрящие перед собой. Они неподвижны, безличны, безразличны, руки сложены по швам вдоль тела. Появляются люди с пилами и топорами, приближаются к неподвижным растерянным человеческим столбам.
Ночь. Темнота. Нет ни звёзд, ни луны, ни деревьев, ничего. Небольшое сияние настольной лампы. Мальчик открывает глаза. Свет лампы позволяет разглядеть, что такое ничего - утопающие в темноте пустынные безжизненные неподвижные небо и земля, которые отличаются друг от друга только густотой чёрного цвета и разделяются прямой неподвижной полосой. Прямая неподвижная линия как пронзительная безжизненная прямая отсутствия пульса. Вдруг откуда-то издалека доносится тихий еле различимый, становящийся всё отчётливее звук сердца, прямая линия пульса начинает постепенно оживать. Глаза мальчика становятся удивлёнными и заворожено очарованными. На безжизненной беспросветной пустынной земле то тут, то там начинают зажигаться маленькие удивительные огоньки, это лампочки, это волшебные деревья, это образы-души давно ушедших, но никуда не уходивших деревьев. Ведь, насилие не может убить душу, насилие делает душу бессмертной, смерть во благо вечного лета. Райские сады, распустившиеся на земле, но кто войдёт в этот сад? Мальчик улыбается и превращается в маленькую разноцветную счастливую танцующую бабочку, которая запорхав крылышками, с радостью и нетерпением устремилась в волшебный удивительный сад рождественских фонариков.
Светящиеся лучезарные контуры возродившихся и никуда не исчезавших деревьев заполняют один за другим ночную беспробудную долину. Праздник ночных фонариков, рождённых любовью земли и неба, как удивительные цветы, как светящиеся волшебные бутоны.
В небе летит ангел, нежно и трепетно прижимающий к своей груди букетик простых полевых, но самых дорогих и любимых цветов.
Душа моя, тюрьма
(Ангел - голод)
Ангел входит домой, уставший и опустошённый. Снимает крылья, вешает их на вешалку для одежды, крылья покачиваются из стороны в сторону.
Подходит к холодильнику, открывает. На холодильнике нарисована картина с застывшим удивительным закатом. В холодильнике - очередная повесившаяся мышь, мышь покачивается и крутится на верёвочке вокруг своей оси. Ангел берёт ножницы, лежащие на холодильнике, срезает верёвку. Бережно кладёт мышиный трупик в небольшую картонную коробку рядом с другими похожими картонными коробками. На его лице резко и неожиданно возникает леденящий морозный иней. Изморозь, слепившая, сцепившая всё лицо. Раздражённый, испуганный, трясёт головой. Дверь холодильника закрывается, на двери холодильника - прекрасный закат.
Сидит в ванне, принимает горячий душ, сверху на него льётся горячая вода, от кожи вверх поднимается белый прозрачный клубящийся пар.
Человек с крыльями за спиной подходит к входной двери.
Удар ложкой как в гонг, ложка ударяется в пустую эмалированную кастрюлю с отбитыми, отколотыми во многих местах кусочками эмали. Сидит на кухне, ест сухари, размачивает их в воде. Ест (быстро, торопливо, одержимо, ненасытно), давится, размоченные сухари вываливаются изо рта, падают на стол. Ангел, насытившись, тупо смотрит на стену перед глазами, неподвижную и неподкупную. Треснувшая от времени плитка. Хруст.
Ангел летает в облаках, облака фанерные нарисованные, висят на верёвочках также как и Он, слепой и счастливый как ребёнок. Ангел прыгает по кухне, носится, размахивает руками, возбуждённо, старательно и нелепо. Муха бьётся головой о закрытое закупоренное окно. Со дна пустой эмалированной ванны поднимается белый клубящийся пар. Дым от горы, лежащих в пепельнице окурков. Пустая стеклянная бутылка с приклеенными к бокам бумажными крыльями, в бутылке - полузавявший скорчившийся цветок. Шипящий свист от не закрытой смертоносной газовой горелки. Ангел бегает по кухне, размахивает руками, взъерошенный с растерянным перекошенным лицом, на лице всё больше и больше проступает странная неестественная улыбка. Хлопает себя ладонями по телу, приплясовывает, трясётся, подпрыгивает, выкрикивает какие-то непонятные резкие звуки, трёт ладони одна о другую, греет их паром струящимся изо рта (такое ощущение, что он бегает по леденящему холодильнику, изо рта струится белый замерзающий пар). Муха, лежащая мёртвая на подоконнике рядом с не поддавшимся неподвижным стеклом окна. Дым или пар нарастает, заполняет пространство кухни всё более и более плотной стеной. Крылья на вешалке подёргиваются, покачиваются, трясутся, как будто пытаясь вырваться или сорваться, освободиться. Ангел бегает по белому туманному непроглядному холодному удушающему пространству, движения его замедленны и не нормальны, склоняется всё ниже и ниже. Лежит на полу, задыхается, пытается что-то сказать, прокричать, выдавить, разрывает руками себе шею и горло, искаженное перекошенное лицо, тихо еле слышно хрипит: "Помогите…помогите". Неожиданно окно распахивается, свежий воздух врывается в душную комнату, дым рассеивает и исчезает.
Ангел долго лежит неподвижно, медленно осторожно поворачивает голову, смотрит в потолок. Под потолком кружатся фанерные нарисованные облака. Осторожно поднимается с пола, идёт к вешалке, снимает с неё свои крылья, надевает их и крылья оказываются там, где им и положено быть. Дверь открывается, ангел входит домой, счастливый и жизнерадостный, в руке у него живой неувядающий цветок. Ангел улыбается, склоняется к бутону, прислониться губами к чарующему аромату поэзии, красоты и вдохновенья. От цветка исходит еле заметное свечение, ореол. Лицо Ангела - свет. Хитрые, широкие, искрящиеся, озорные глаза. Он делает странное, игривое, таинственное лицо, оборачивается к нам спиной. За его спиной светятся и шелестят… Крылья!
Дверь холодильника с застывшим прекрасным пейзажем отворяется, из холодильника выходит рыжий полосатый котёнок с вытянутым вверх полосатым хвостом. Ангел удивляется и улыбается тихой умилённой улыбкой.
Ангел сидит с котёнком на коленях, прислонившись к стене напротив холодильника, гладит котёнка по рыжей шёрстке и любуется неподвижным удивительным застывшим закатом.
Ангел садится за стол, берёт белую бумагу, достаёт из внутреннего ящичка стола перо и чернильницу, поправляет перо, окунает в чернило, призадумывается и начинает писать письмо, о котором так долго мечтал. На белой бумаге перо выводит начало письма: "Душа моя, тюрьма и отрада… Почему в жизни всегда так беспросветно отчаянно? Если хочешь быть счастливым, то обязательно приходиться уничтожать и обрезать свои живые трогательные чувствительные крылья…"
Когда-то я был похож на забытую кем-то куклу. У меня был клоунский нос, белые элегантные перчатки и растерянная застенчивая улыбка. Хозяйка приходила на кухню, брала большой окровавленный нож и резала им лук, резала долго, бессмысленно и мелко. То ли от страха, то ли от лука - я плакал, и мучился, что вынужден быть таким слабохарактерным и инфантильным.
Конечно, я боролся со своими слабостями, но вскоре приходили гости, я надевал свой нос и оказывалось, что это как раз очень даже кстати, гости веселились, напивались и не уставали повторять, что жизнь и так хороша (особенно, когда есть водка).
Я не люблю водку, мне больше нравится смотреть на вечерние огни фонарей, капельки, искристые узоры, фантазии, тайны, кружева на вечерних стёклах и тонкие солнечные лучи, проникающие в самую душу, в самое сердце. Люблю людей, когда они улыбаются, умиляются, освобождаются, когда они смешные, добрые и нелепые, когда их глаза искрятся, и особенно, когда это люди, которых я очень люблю. Я могу им не говорить, что я их люблю, но не любить их я не могу. И я Люблю, Люблю, Люблю, но на расстоянии - тихо и радостно. Столько волшебных, искристых, восторженных, серебристых, неунывающих тайн, которые не требуют от тебя объяснений и доказательств, а хороши тем, что они есть, что они рядом, что ты можешь прикасаться к ним своими ладонями и глазами. И которые никогда не предадут, пока они на расстоянии.
…И я надеваю свой любимый клоунский нос и ухожу в свою любимую сказку - сказку Любви, Красоты и Тайны.
Константин Петрович Тушкин не был похож на прославленного современника, и потому ходил в одном и том же. Каждый день по вечерам он ставил "одно и то же" под диван и для пущей надёжности задёргивал порыжевшей от времени шторкой. Его жена, Василиса Васильевна, была женщиной невменяемой, а временами была похожа на ползающий чемодан. В её обиходе основным оружием была котлета и дребезжащая раздолбанная пила. Ещё у них была дочь, но она в основном делала вид, что их не знает. И потому можно назвать это семейство вполне благополучным, если бы не одно обстоятельство. У них не было денег: окончательно и бесповоротно. Что они не предпринимали, но не панель, не крики, не ругань, не милостыня, не даже попытка самоубийства (даже две) не приносили желаемого результата. Тогда они решились на самые отчаянные меры - решили выращивать коноплю ко-ко и продавать её по рублю. Но и это не удалось: конопля совсем не росла, а милиция была тут как тут. Теперь они живут в новой благоустроенной тюрьме, где весело и сердито, а ещё заботливо, тихо, дико, омерзительно и спокойно. Но им здесь нравится, особенно, когда за окошком весна, а по улице гуляют разноцветные флаги. Что они будут делать, когда выйдут на волю? Наверно, умрут.
- Ай, ну ладно! Не преувеличивай!…
*****
Я прочитал кино о любви, и понял, что Люблю.
И я сказал - Любовь!
Но на том краю мне сказали - Смерть.
И я не поверил,
и затеял безумную, долгоиграющую драку под названием:
Невозможность поверить в Смерть Чувства.
(Драка. Бездна. Пустота. Бессмысленность).
Я не знал, что издевался над трупом:
выкручивал волосы, целовал, пытался развеселить, быть как и раньше.
"Смерть есть смерть, удар есть удар".
Смерть есть смерть, и рану способно зарубцевать только время.
Тихая симфония смерти и красоты:
"Мне кажется, я узнаю себя
в том мальчике, читающем стихи.
Он стрелки сжал рукой,
Чтоб не кончалась эта ночь…
И кровь течёт с руки…"
Я бился головой о камни,
бился головой о небо,
бился головой о плотно сбитые бархатные доски.
*****
Невозможно добрый день,
слишком ласковый и чистый.
Я смотрю на светлый луч,
восхитительный, искристый.
Солнце проникает в кровь
и диктует воскресенье.
Я хотел бы быть пустым,
но не в силах...
Вдохновенье!
Мечтательное
Волшебный зимний сон
и крылья птицы
взлетают вверх
и медленно как снег…
В окне мерцает мир
и вспышки света,
и странные послания свечи,
и где-то в облаках
плывут кометы
и серебрятся в тишине ночи.
Искристый небосвод
и фейерверки,
приталенные тени на холсте,
открытки, лепестки и самоцветы
рождают обрамление
мечте .
******
Бисер
совершенных по форме
серебряных капель
в предвкушении
утренних поцелуев
лёгкой бабочкой
вспорхнувшей
на встречу солнцу
ещё не знающей
что может обжечься
свои чудесные крылья
и потому
счастливая
и свободная
как небо
******
Неожиданная радость
и прищурившись как чукчи
мы не знаем, что нам делать
с неожиданным сияньем.
И тогда мы закрываем
свои светлые ресницы,
и становится приятно
оттого, что скоро утро.
Весна
Ворвалась как купол неба
бесконечный и прозрачный
разметал все злые ветры
грязь, сомненья и невзгоды
и воздушное печенье
снежной ватой облаками
в ритме света и восторга
устремляется навстречу
Весеннее
Ручейки бегут по рельсам.
На трамваях едут птицы.
На зеркальных тротуарах
отражаются улыбки.
В небе мчатся самолёты,
рассыпаясь горизонтом,
и румяная, смешная,
девочка
стоит под зонтом.
Расчудачились петрушки:
песни-пляски хороводом,
чтоб зима на толстых льдинах
уплывала пароходом.
Заискрились объективы,
притаились в окнах жмурки,
и колючая прохлада
прячется за переулки.
Распускаются сугробы,
просыпаются медведи
и Весна-красна
с цветами
едет
на велосипеде.
*****
Был тихий зимний вечер,
Мерцало за окном.
В гостиной были свечи
и томный граммофон.
Камин трещал послушно,
надкусывал дрова,
слегка остывший ужин
и аромат вина -
витал и опускался
на скатерть и стекло,
резной узор ложился
на венское окно.
Она вошла бесшумно,
не потревожив сон,
она была котёнком,
а он - лохматым львом.
Она легла и стала
мурлыкать "мон амур"
и свечи, засмущавшись,
гасили абажур.
Они любили зиму
и ели мармелад,
их окна выходили
в заиндевевший сад.
Они не знали горя,
смеялись в унисон,
они купались в море,
придуманном вдвоём,
и жили в Венском замке
из лилий и песка.
Она была - актриса,
а он - её мечта.
Зима
Серебристый трамвай
с белоснежной фатой
рассыпает снежинки
прозрачной рукой.
Хризантемы
хрустального звона струны
наполняют дыханием
новые сны
*****
Косматая грива
шуршащая
с опадающими
лепестками
снежный лев
звонкий сильный
но бледный
отразился в тебе
и растаял
Первый снег
Как красиво, холодно и мокро!
В этот дивный вечер падал снег.
Как от удивления и счастья,
выходя, ругался человек
(застывал, взлетал и опускался)
матом, но так нежно и любя,
будто бы в любви он признавался.
Но любил конечно же себя.
Балеринка
В лёгком платье балеринка
взмахом ручки белоснежной
растревожила сердечко
тонкой музыкой прозрачной
и хрустальная снежинка
ослепительно и нежно
разрезает купол неба
застывая
на мгновенье
*****
Пьян от радости и смеха,
потому что сумасшедший,
но не надо видеть фигу
там, где есть немного света,
и румяная комета, пролетая над цветами,
дарит все свои секреты
тем, кто ждёт её как Бога.
*****
Мой милый увядающий цветок!
Я помню, снился мне один росток,
что пробивался силой сквозь бетоны
и умирал, подсолнух на асфальте,
но умирал, чтобы родиться снова.
Мой Свет, Неувядающий Цветок!
Да будет славен миру твой росток,
растущий сквозь бетоны и асфальты,
несущий радость, свет и дикий подвиг!
Вовек да не раздавит тебя шина!
Цветок мне улыбался и ответил:
"Чем глубже нас топчи,
тем крепче корни".
*****
Россыпь капель - это слёзы
и они почти замёрзли,
не дождавшись благодати
из твоих небесных окон.
Но я ждал тебя так долго,
что не в силах больше верить.
Только сердце не обманешь -
я люблю тебя, мой Ангел.
Китайская элегия
Кто способен видеть Небо,
тому имя Император.
Терминатор видит трактор
и резиновую бабу.
Если денег дать прорабу,
он не будет долго думать
и стремительно как птица
понесётся вслед за ветром.
"Китайская зима"
Бамбук не посмеет спугнуть тишины.
Дыхание ветра не властно.
Заря застывает в объятьях луны.
Ты так изумрудно прекрасна...
*****
Я буду смеяться в ночной тишине,
как колокол сон разрывая.
Я буду смеяться подобно луне
в вагоне пустого трамвая.
Я буду смеяться свободно как сталь,
безумно уставившись в небо.
Я буду смеяться как горный хрусталь,
нашедший краюшечку хлеба.
Рождественское
Огромные глыбы замёрзшей воды
в символике значатся термином "льды".
Снега покрывалом на праздничный стол
случайно пролили бодрящий рассол.
И все засмеялись, и стало теплей,
и вечером много красивых огней.
Летит птица-тройка и сеет янтарь
и светится в небе китайский фонарь.
В хрустальном бокале, забыв про мороз,
звенят колокольчики тысячи звёзд.
И так незаметно рождаются сны...
Как радостно плыть в серебре до весны.
*****
Шелест улыбки,
зелёная лента,
праздничный ангел
и капля абсента.
Звёзды в ночи
и полночные свечи
радостно светят
в преддверии встречи.
И тишина, ожидание, тайна
и будто бы радость
крадётся случайно.
И свет возникает
везде и повсюду.
И мир расцветает-
Великое Чудо!
Господь Вседержитель!
Великий Спаситель!
Помилуй нас, грешных,
забывших обитель!
Нам так одиноко без света и слова.
В нас слишком осело влияние злого.
Спаси нас от скверны и злобных деяний!
Зажги в нашем сердце спасительный пламень!
И Бог улыбнулся
искрящимся светом
и тихо взмахнул
серебристым рассветом.
И светлые рыбы плывут, улыбаясь…
Мечтательный демон сидит на обрыве
и жадно впивается в отблески света
(когда-то я был очень злым и жестоким,
но мне моя память не скажет про это).
По улицам бродят дожди и трамваи,
в полуденных сумерках прячутся тени.
В хрусталь безмятежно вбиваются сваи
и груды людей преклонили колени.
Но демон устал от смертей и от злости,
он хочет сказать, но заклеены губы.
"Верните мне свет - и я стану как прежде!",
но слышит ответ и становится грубым.
Он долго решался и яркая точка
взлетает и бьётся с размаху о скалы.
Встревожены птицы, напуганы звери:
на месте, где тень - лучезарные ...раны.
Слияние красок с божественным светом
сплетается в нити перстов мирозданья:
ему снится небо и он знает тайну,
как может рождаться из воздуха зданье.
Когда наконец открываются стены,
и ты в силах слово сказать, не стесняясь:
луна серебрится - тихонько мерцает,
и светлые рыбы плывут, улыбаясь.
*****
Шуршат, скребутся пальцы листьев
хватаясь ногтем за сентябрь
оборваны
кистями улиц
сметают слёзы с подворотен.
Разбиты, скомканы, забыты
все письма, строки, обещанья
и лишь холодное прощанье
мне душу согревает - осень.
*****
Я не буду больше агрессивным.
Я не буду меньше молодым.
Я сомну
и выброшу все злости.
и останусь
как беззубый серый волк.
Четверостишия
Серебряный заяц летит над Парижем
и сладко мурлычет французский шансон.
Я долго не верил, потом пригляделся
и вымолвил робко: "Действительно, Он".
-------------------
Я вечером иду и думаю о Боге,
а мне на встречу скачет злобный бультерьер.
Я не боюсь его, и он проходит мимо.
Я знаю, что иду дорогой верной.
----------------
Я не грущу, когда мне очень плохо.
Я не стыжусь разбитого лица.
Я знаю, что внутри мы все пророки,
но только - очень слабые сердца.
----------------
Ах, как ослепительно прекрасны!
Вижу ваши слёзы в серпантине.
Я люблю вас, потому что звёзды
мне во сне шепнули ваше Имя.
--------------
Скажу Вам просто:
вы, мой светлый Ангел!
И отложу на память
два своих крыла...
---------
Будто не было скомканных судеб.
Будто не было съеденных тел.
Будто всё как всегда простодушно
и святой тихий ангел взлетел.
---------------
Я люблю твои снежные искры.
Я люблю твои рысьи глаза.
Я люблю твой прокуренный голос.
Только всё же люблю не тебя.
--------------
Я видел сон, в котором я проснулся.
Я видел реки, стены, зеркала.
Я видел сон, в котором я разбился,
И стал свободен в клетке из стекла.
------------------
Мой ласковый и милый медвежонок
пишу тебе письмо в последний раз.
Я завтра выбираюсь из пелёнок
и отправляюсь меркнуть в первый класс.
--------------------
Мне проще выразить в мизинце,
отрубленном и распростёртом,
чем быть обузой и подстилкой
для поезда, где слово - Мёртво.
----------------
Я вхожу в страну Огня,
не жалея звонкой капли.
Эта яркая земля
удивительна!
Не так ли!?
------------
Я безгранично одинок
и в этом чувствую свободу.
Я поднимаюсь к небосводу
и убегаю...
От кого?
------------
Облетающе чёрные листья - вороны, как серое небо, разлитое массой, заполнившей ветви, сырые и тонкие, смерть бархатной проволкой, плачущей в небо.
Мелодия тишины
Ускорение перед падением.
Мир, снегопад,
Тишина
И полночные окна.
Застывшие лица деревьев,
Ожидание шелковых поцелуев.
Листья возвращаются
перелетные птицы
опадают
снежинки.
Костер, разрыдался от плача,
И стал лихорадочно
Размахивать руками.
Птицы недоверчиво переглянулись.
Они сидят на замерзающих, догорающих ветках.
И снова мелодия тишины.
И снова красота приходит в наш город.
Когда не нужно ни о чём думать.
Когда лучше быть просто не может.
Мыслитель
Милый, образованный, не обременённый особыми заботами мальчик качался на стуле и размышлял о высокомерии. Он долго сосредоточенно, упорно, напряжённо пытался подобрать точное по его мнению слово, наиболее полно характеризующее образ и мысль, представившаяся в его голове. Он подбирал то одно слово, то второе, то третье, безжалостно отметая не верные, не достаточно полные и правильные слова, он весь превратился в сгущённый комок нервов, в болезненный узел, он твёрдо и упрямо, настырно был одержим идеей подобрать точное правильное полномасштабное слово. И тут его осенило, где-то внутри он громко восторженно произнёс, подняв указательный палец: "Исполин! Да, конечно же - ИСПОЛИН". После этого в его голове всё сразу же встало на своё место, выстроилось, приобрело чёткость, ясность, понятность и мальчик свалился со стула.
Он жил и воскресал под музыку аромата свежесотканных звёзд. В этом мире у него была совесть и дорогая подзорная труба, в которую он рассматривал огоньки, островки тайны, шелестящие платья Богини, и призраки улыбались, рисовали ему цепи.
Когда наступало время обеда, он брал Поэзию и глотал её ложками, гостями и удивлениями, восхищениями и восторгами. Потом Время заканчивалось и обрубало его неожиданно или напрочь. Но наутро он просыпался и собирал по крупицам островки своего Счастья, чтобы составить из них своё сердце, карту своей Души, звёздное небо.
Иногда в гости заходил прозрачный искрящийся дедушка, нарисованный деревьями взмахом крыльев музыкой на голубом. Он не мог поверить, что это - мгновение Бога, и бежал скорее смотреть на него в подзорную трубу. Бог, такой простой, улыбающийся и домашний! Но когда он добегал до подзорной трубы, дедушка ставил Букетик простых полевых цветов в вазочку из-под сметаны и растворялся, как и прежде, в тишине света.
…Оставалась только музыка звенящих колокольчиков и аромат снега.
Птица-пропасть
или отчёт о посещении города Москва
Москва встречала по-королевски,
холодом и звенящим снегом,
на всю широту своих бескрайних крылатых объятий,
съёжившихся и замёрзших
как скорчившиеся плоды
не по сезону осыпавшейся рябины.
Но хрустальные корочки лужи,
потрескивающие как огоньки в камине
той души, где нет места очарованию грязи,
говорили о том, что жизнь прекрасна
и каждое мгновение - это отражение Бога,
и только искажённое понимание истинной природы вещей
и неумение справиться со своей бесконечной тюрьмой и бесами
делает нас беспомощными и неспособными…
Крылья опадают как камни в Москву-реку.
Нет, я люблю Москву,
но как удивительно проносятся машины
и сбивают людей, сбивают, сбивают.
Как холодно, и как красиво!
Зеркальные корочки лужи,
хрустящие под ногами младенца,
улыбающегося и ступающего голыми ножками.
Ах, Москва, Москва!
В бокал наполняются пузырьки утра
и смешиваются с отдалённым
бархатным шёпотом музыкальной шкатулки.
Лицо младенца,
удивительное и восторженное.
По небу проплывают машины,
с неба падают облака,
медленно и красиво…
Большой пушистый снег,
Большое вдохновенное чудо,
Большая пушистая радость.
Я бухаюсь в снег,
я кувыркаюсь,
я выкручиваю невероятные
восторженные рожицы.
Ко мне подходит младенец
с бескрайней золотистой улыбкой
и протягивает мне ладошку.
Машины на небе растворяются и исчезают.
Город исчезает и превращается в птицу.
Птица взлетает, с её пёрышек осыпается золотистая пыльца.
На ладошке - сердце,
маленькое сердце, бьющееся и живое.
Собакевич
Собакевич вышел из конуры, подошёл к завсегдашней миске. В миске была давно обглоданная засохшая собачья кость. Собакевич отвернулся. Ему представился восхитительный бифштэксный закат. Собакевич танцевал во всю прыть: разухабисто, широко, размахивая руками, тоскливо и беспомощно. Цепь позвякивала и побрякивала, и ещё была пыль.
Тезисы размышления
(Человек-Ангел и современность)
Человек-Ангел - это не Человек-Робот, не Человек-Самообман, не Человек Злой и Беспомощный. Он слабый, лиричный и с опущенными крыльями. Он оказывается совершенной и ненужной, праздной, бесполезной и нелепой для современности и повседневности игрушкой (вещью). Машина (система) высасывает из него все соки и выбрасывает на помойку. Помойка и духовная яма как подарок судьбы, и неунывающий свет звезды, единственный и священный. Свет звезды - единственная пища, которую можно есть, чтобы не отравиться. Общество потребления и замаскированной фиги. Муха, кружащаяся в бальном платье, встречаемая хором аплодисментов. Он смотрит грустными и заплаканными глазами. Его крылья отрываются от спины и взлетают в Небо, отдельные от него, танцуют в облаках и восторженных волшебных огоньках, вечерних звёздах, узорах на замерзших зимних стёклах и опускаются на землю, на проезжую часть. На крылья несется ужасный, большой и стремительный, гремящий грузовик, проносится мимо, крылья остались целы и отлетели в прибрежную канаву, романтичную и убогую, тихую и прекрасную. Грязь - это предощущение Счастья.
Прочие размышления: цепная реакция зла и насилия, Вавилон непонимания, Бездуховное как способ объединиться и устроиться в жизни, непоколебимая сила Духа, непобедимость великой Любви, Ценности мнимые и подлинные, Бог - есть Любовь.
Холодная дорога
Зимняя ночь. Скоростная магистраль с движущимися автомобилями. Сугробы. Ледяные звёзды. Замёрзшие, покрытые инеем деревья. Завывание пронизывающего ветра. Столбы с дрожащими на ветру мохнатыми бумажными объявлениями. С веток деревьев осыпается колючий снег.
Муравей медленно полз поперёк проезжей части, мимо него проносились колёса автомобилей. Несколько раз шины накрывали его целиком, но каждый раз он попадал в спасительные впадины и чудом оставался жив.
Ползти было трудно и бесконечно долго. Муравей весь окоченел, сгорбился, превратился в маленькую заледенелую медленно движущуюся тёмную точку. Порывы ветра и резкого снега бросали его из стороны в сторону. Самой заветной мечтой было - добраться до тротуара. До мечты оставалось метра полтора.
Выброшенный на проезжую часть, он был подобен обречённому на подвиг герою-полярнику, одиноко бредущему по бушующей снежной равнине. Впереди еле различимым призрачным исполином возвышался дом. Железный желтый ящик с надписью "Песок". Муравей с замиранием сердца стал представлять, как зароется в его долгожданное тепло и спрячется, схоронится в нём до самой весны, и не покинет его даже под страхом смерти.
Дорога была бесконечно долгой, она была неподвижной, уничтожающей и неподкупной. Муравей полз по сугробам, проваливался в снег, выбирался, цеплялся лапками и скользил по ледяному катку дороги, отбрасывался ветром вперёд и назад, колёса автомобилей, пролетающий снег и камень, преодоление препятствий: окурки, веточки, стеклянные осколки, раздавленные пивные банки, недошедшие до цели ледяные камни. Он полз, опускаясь на колени, поднимался и снова полз. Так продолжалось до тех пор, пока он совсем не выбился из сил, а его путь не перегородил, упавший на бок одноразовый прозрачный стаканчик. Муравей посмотрел на него и почувствовал невыносимую слабость в ногах и во всём теле. Он решил на секундочку отдохнуть и продолжить путь дальше. Из стаканчика доносился аромат ещё теплившихся маленьких капель кофе, впереди был колючий ветер и бесконечная ночь. Муравей неожиданно для самого себя юркнул внутрь.
Пару капель тепла способны вернуть к жизни даже самую безнадёжную душу. Муравью показалось, что он уже где-то там. В его голове пели райские птицы, лицо озарялось болезненным светом, в воздухе витал аромат блаженства. Здесь было светло, хорошо и тихо. Рай на земле, удивительный и неподдельный. Что ещё можно было попросить у жизни? Только чтобы это длилось как можно дольше. Но это уже решать не муравьям. Муравей прильнул всем телом к прозрачному донышку стаканчика и стал с наслаждением рассматривать ночной пейзаж из своего чудесного спасительного аквариума. Ветер почти не беспокоил и был где-то там, разноцветные огоньки сливались в причудливые калейдоскопы, линии и пейзажи, плавно перетекали друг в друга и сливались с мелодией неба, крохотный стаканчик мерно покачивался на волнах, в небе кружили звёзды. Он уже стал по-настоящему верить, что счастье совсем близко, совсем уже рядом, как вдруг в предельной близости от пластикового домика пролетел огромный грузовик и с силой отфутболил его в сторону. От неожиданного и сильного удара о что-то твёрдое муравей потерял сознание. Когда он очнулся, то увидел, что его смотровое окно упирается во что-то тёмное. Это был тротуар.
Нет ничего прекраснее мгновений, когда сбывается мечта. То к чему он так долго стремился, то о чём он так долго мечтал, то что заставляло его бороться и не сдаваться, наконец оказалось совсем рядом. Муравью осталось только взобраться на тротуар и подойти к заветному песчаному замку. С каждой секундой его мечта оживала всё больше и больше. И вот он стоит перед нею, лицом к лицу и слёзы радости непроизвольно катятся с глаз. Каждый живущий на земле мечтает о тепле и уюте, каждый стремится к этому, каждый живёт ожиданием этого. И вот наконец долгожданная муравьиная мечта сбылась.
Песчаные облака, хрустальные звёзды, аромат свеже сваренного кофе. Разве способны слова передать состояние бесконечного счастья? Это неописуемо. Это неповторимо. Это восхитительно. Это то что принято называть божественной благодатью. Но это ещё нечто большее, неизмеримо большее.
Он вдохнул свою самую звонкую и заветную секунду, которая наполнила дыханием всё его существо. Если б его спросили, о чём поют птицы - он сказал бы: о небе. Если б его спросили, о чём поёт Небо - он сказал бы: о Боге. Если б его спросили, о чём поёт Бог - он подумал бы о любви, красоте и свободе. Есть вещи, в которых стоит сомневаться, но здесь сомневаться было грех - муравей был счастлив. Это была секунда длиною в бесконечность, это была бесконечность длиною в секунду. Он ещё не знал, что значит нести крест страдания по ледяной пустыне.
Счастье длилось чуть более суток, потом наступило утро, очередное холодное утро. В сердце всё ещё было тепло, но по ту сторону стекла уже были лёд и метель. Лёд был невозмутим, а метель - неподкупна, и поэтому по всем законам жанра к заснеженному ящику с надписью "Песок" подошёл дворник с лопатой.
Муравей медленно полз по ледяному асфальту. Мимо него проносились колёса автомобилей и эффектно подбрасывали вверх волшебные снежные хлопья. Они весело кружились, зависали и мягко опускались в грязь.
Муравей бессмысленно полз вперёд. Он знал только одно, что ему - невыносимо холодно.
Дядя Саша
Мой любимый кондуктор - дедушка, похожий на большого смешного ежа. Он даже не дедушка, а хранитель души трамвая. По вечерам он бывает немного навеселе, но от этого трамвай приобретает еще больше красоты и романтики. Дедушка очень добрый и его все любят и уважают. Он всем улыбается, с понимаем смотрит в глаза, и не выгоняет бездомных лопоухих зайцев, едущих на подножке. И даже прощает тем, кто заходит в трамвайчик со злой и агрессивной энергией. От него исходит непостижимая естественность, привлекательность, доброта, теплота, понимание, чисто русская разухабистость и широта натуры. Он не разменивается на мелочах, он разговаривает о душе и простых человеческих радостях. Он как серебристый философ, но он говорит на языке теплоты, понимания и света. От него исходит неуловимый искристый светящийся ореол, но он человек, и ничто человеческое ему не чуждо, кроме, наверное, пороков и ненависти. Он твердо подходит к потенциальному пассажиру, но стоит его только попросить и он не откажет. Широта души, хоть ты тресни!
Серебристый подтянутый дядя
в полосатых веселых штанах,
твой трамвайчик как остров из детства,
воскресающий в добрых глазах.
Открываются двери как сердце
и старинный потертый комод
как возврат в мое детство лихое,
что питает меня и зовет.
Он удивительный и неповторимый, и даже трудно поверить, что он есть. У него такие добрые, искрящиеся глаза. Если представить его портрет, то это будет: борода, баян, мешок картошки, валенки и карусель. Он любит жизнь, улыбается пассажирам и носит на шее гирлянду бесплатных румяных бубликов, крендельков и баранок. Если захочешь, протягиваешь рубль и получаешь стаканчик чая или даже блюдце с вареньем, из чашечки идет пар, самовар пыхтит и приплясывает, а дядя Саша хлопает в ладоши и начинает танцевать вприсядку. Ох, как разойдется - не остановить! Все улыбаются и веселятся, а он только скромно усмехнется и добавит: "Это мама подарила мне баян, она у меня самая лучшая". И пойдет дальше обилечивать пассажиров и бедолаг безбилетников, которые протягивают руки, чтобы поблагодарить его за то, что жизнь так прекрасна, а трамвайчик такой душевный как милый добродушный дедушка, похожий на веселого ежа.
P.S. Дядя Саша ездит по маршруту трамвая № 1 и еще у него есть большие смешные очки.
Загадка о стекле
Вначале появилась загадка. Появилась она неожиданно и резко. Он не придал ей абсолютно никакого значения, логическая цепочка причин и следствий выстроилась только потом.
Вечером ему захотелось чего-нибудь написать. Стихи писать не хотелось, прозу тоже. Он взял ручку и начал просто писать, он писал, писал, писал, перечитывал - полнейший бред и несуразица. Последнее, что он написал, была загадка о стекле.
Потом он стал готовиться ко сну, выполнил весь отведенный ежедневный ритуал и лег в постель. Сегодня он как-то слишком сильно устал, замотался - проблемы на работе, беготня по магазинам, какие-то склоки, ругня, выяснения отношений, мама, со своим вечным нытьём. В его голове вертелись какие-то слова, люди, фразы, беготня, суета, неразбериха. Он открыл глаза, сон почему-то не шел. Он поднялся, сходил на кухню, выпил воды, вернулся, ну вроде карусель немного поутихла.
Он лег, закрыл глаза и стал вспоминать, что было в его жизни хорошего за последнее время. Он вспомнил глаза ребенка, смотрящего на него в трамвае. Он вспомнил бабушку с букетом полевых цветов, радостно идущую по дороге. Он вспомнил, как ему было хорошо со своей бывшей. Почему мы расстались? Потом он подумал о том, что было бы здорово летом поехать на море, бросить все к черту и поехать на море. Он еще думал о чем-то, размышлял, представлял, фантазировал, но вскоре грань действительности стала потихоньку размываться и плавно переходила в сон.
Он тихо мирно спал, укрывшись с головой под одеялом. Сны снятся всем, но кто-то их помнит, а кто-то нет. Этот сон суждено было запомнить до самой смерти. В эту ночь во сне у него остановилось сердце. Он лихорадочно подпрыгнул, запутался в одеяле, сбросил его и схватился рукой в области сердца, потом за запястье. Тишина, непостижимая страшная тишина. Не может быть, не может, не может бы…Он открыл глаза и понял что не может этого сделать - он спал, спал беспробудным сном. Нет, он был не мертв - у него остановилось сердце, остановилось во сне, надо только проснуться, проснуться и все вернется на свои места. Он бешено стучался по стенкам сознания, но он спало и ничего не слышало и не замечало. Он бешено рвал на себе волосы, кричал, надрывался, выплевывал свое горло, задыхаясь, захлебываясь в собственной слюне и отчаяньи. Он кричал, барабанил, хрипел, но законы сна оказались не подвластны законам жизни и он приближался все ближе и ближе… Он отдалялся все дальше и дальше и когда показалось, что это конец, он перестал сопротивляться, смирился, расслабился и вдруг почувствовал чье-то мягкое, невидимое присутствие. До него кто-то дотронулся, он проснулся.
Он подпрыгнул, сбросил с себя одеяло, упал с кровати, ударился коленом или локтем, схватился за больное место, прерывисто захлёбываясь дышал, корчился, размахивал руками, взгляд безумный, перекошенный, растерянный. Он обнимал пол, целовал его и смеялся. Потом лихорадка стала потихоньку стихать, он вытер слёзы, взял себя в руки и решил, что ни за что на свете не ляжет сегодня спать. Он включил свет, щипал себя за запястье, шею, ладони, слушал стук своего сердца, рассматривал окружающую его обстановку. Он боялся подойти к кровати, ему представлялось его собственное тело, неподвижно лежащее на кровати на белых простынях. Чур! Меня чур! Он поднялся, пошел на кухню, сделал крепкого кофе, открыл форточку, долго и с наслаждением дышал свежим воздухом, смотрел на луну и звезды, ему даже захотелось что-то спеть, он начал напевать какую-то мелодию, но потом понял, что это не здорово и вернулся из форточки на кухню. Чашка с горячим дымящимся кофе. Поношенные пожелтевшие от времени обои. Звук падающих капель воды из-под крана. Картина с безвкусным халтурным натюрмортом. Поцарапанная скатерть. Ваза с живыми цветами. Живые цветы! Он стал нюхать их, наслаждаться их ароматом, вдыхая аромат полной грудью. Простые ромашки - но как они пахнут! Самый лучший аромат на земле! Живые цветы. Слегка завядшие, но все равно такие живые! Он нюхал их и не мог остановиться, он пододвинул вазу поближе и упивался ароматом не зная ни времени ни предела, упивался ими как будто видел, держал, нюхал их первый раз в жизни. Кофе немного остыл. Он с подобным наслаждением испил и ощутил аромат кофе, но немного слабее, кофе был недорогой и растворимый. Он перекрыл воду капающую по мозгам из-под крана и вернулся к себе в комнату.
Нет. Он сходил в туалет, сходил в ванную, принял холодный душ, вытер себя полотенцем, посмотрел на себя в зеркало, ему показалось, что в лице у него что-то изменилось, он было какое-то другое, как будто и не его вовсе. Он несколько раз обдал лицо холодной водой, еще раз посмотрел на себя в зеркало, и вернулся в комнату.
Чем бы заняться, чтобы не уснуть? Кровать, смятая подушка, сброшенное одеяло. Он взял первую попавшуюся книгу и стал читать, книга о войне, взял другую - любовный роман, открытый где-то посередине. Прочитал страниц двадцать, понял, что до утра этак не дотянуть, глаза слипаются, клонит ко сну. Пошел, походил по квартире, вернулся, включил тихую музыку, включил тихо громкую музыку, сел прислонившись к стене, лег обнявшись с магнитофоном, поднялся, посмотрел мутным стеклянным взглядом в сторону окна, потом в сторону кровати, перевернул кассету на другую сторону, пошел, сел к стене, прилег возле стены, через несколько минут он уснул. Проснулся он от того что ему холодно, дотянулся до одеяла, закутался в него с головой, и там же у стены уснул.
Наутро он проснулся и старался заставить себя поверить, что ничего не произошло. Что он сам решил здесь уснуть, что это был всего лишь обыкновенный ночной кошмар. Утро, в свою очередь, тоже было самое обыкновенное: свет, шумы улицы, звуки, доносящиеся из кухни - мама готовит есть, отец еще не проснулся. Выбросим все дурное из головы и вернемся к нормальной жизни. Ведь я живой, живой, я живу, и надо радоваться жизни, веселиться, быть бодрым, жизнерадостным. Он постарался как можно бодрее и радостнее подняться, привести себя в порядок, сделать зарядку, заправить постель. Он сел на кровать, одел майку, нашел тапки, стоящие под кроватью, пошел в ванную, приводить себя в порядок. В ванной посмотрел на себя в зеркало - все нормально, нормально выгляжу, только, может быть, синяки под глазами, он открыл воду и начал умываться. Мама, услышав сына, вышла из кухни что-то ему сказать. И в этот момент на кухне с глухим резким оглушительным звуком на множество осколков разлетелась стеклянная люстра. Мама отскочила в сторону. Люстра взорвалась неожиданно и резко. И все произошедшее сразу стало приобретать мистический характер.
Взрыв разметал осколки памяти и неожиданно явился образ. Это он спас его сегодня ночью. И на секунду ему показалось, что он стал ангелом-хранителем своей собственной матери.
Кухня. Поздний вечер.
Падающие однообразно отстукивающие монотонные капли. Грязный неубранный стол. Звук проезжающего мимо трамвая. Грузовик с дребезжащим трясущимся кузовом. Машины, машины, тишина.
Кап-кап-кап-кап-кап. Шумы, неясные возгласы, звуки голосов из квартиры этажом выше, недовольство. Кап-кап-кап-кап. Шумы. Кап-кап-кап. Неубранный стол, грязь. Вдруг из соседней комнаты доносится звук открывающейся двери. Лай собак. Входит молодая заспанная особа, одетая по-домашнему, неожиданно смеётся.
"Рабочая обстановка?!"
Смеётся, моет руки, усмехается, пырскает каплями воды, капли падают на стол и исписанный лист бумаги. Шквал, обрушивающейся сверху воды. На этом описание заканчивается.
Герой, которого не видно, видны только его руки, что-то царапающие ручкой на засаленном листе бумаги. Текст начинается предложением "Падающие однообразно отстукивающие капли…". Первая мысль, которая приходит ему в голову в данный момент - "болят глаза", вторая - "надо писать, я должен…", третья - "наверное всё это бесполезно и только зря напрягаю мозг". Человек в белом халате и с надписью "Мозг" удивлённо и не понимающе поднимает плечи и делает растерянную гримасу. Ручка перестаёт писать, с раздражением отлетает в сторону и бьётся о стену.
Грязный неубранный стол. Откуда-то сверху слетают, кружатся и опускаются на пол крохотные воздушные серебристые пушистые крылья. Скрип ручки, царапающей бумагу, скатерть или уже стол. Откуда-то доносятся неясные неразличимые пение птицы, протяжный звук сигнала машины, глаза слипаются, неразличимое невнятное пение, мягкие влажные растянутые звуки проезжающих авто, нарастающе - проезжающие, проезжающе - нарастающие.
Неожиданный громкий удар о стену брошенной ручки. Ручка разбивается, разлетается на осколки, оставляя после себя затухающий и угасающий звук удара. Несчастная и беспомощная собака, лающая на прохожего или на несчастную долю. Машины, машины, опять лай. Неубранный стол. В квартире этажом выше набирают воду, проезжает машина, давно пора не обращать…, наверно, набирают воду, да я уже говорил, наверно набирают воду в ванну, обычно такой звук. Машина, посмотрел на окно, открыта форточка. К остановке подъехал трамвай, в такое время трамваи не ходят. Когда пишу, трясётся чашка, оказавшаяся непроизвольно на лезвии ножа, ещё пару луковиц, крошки, кусочки огурца, остатки пищи и многое другое. "Почему нельзя за собой убирать после еды? Хотя кто бы говорил, сам никогда за собой не убираю, хотя нет убираю, но не всегда". Выставка народного безволия и лени. Стакан, пустой. Чайник электро, белый с плохой водой, воды нет. Засохшая мимоза в прозрачной стеклянной банке. Чайники, ложки, вилки, косточки, шкурки, огрызки… Яйца, лимоны, сахарница, одно и то же, яйцо полное, второе - пустое. Банка стеклянная пустая, застывшие на стенках остатки молока, пролетающая и исчезающая в пустоте муха. Отчим вышел из комнаты, не включая света, сходил в туалет, вернулся. Ещё глубокая тарелка-миска с остатками супа, крошки под ногами и на столе, нелюбимая мной темно-вишнёвая скатерть с цветами и розовыми заляпанными обоями, и картина с яблоками-грушами, нарисованная под заказ, тоже кстати не ахти. Нога затекла, как больно, колется, невыносимо больно. Интересно почему? Звук шагов на лестничной площадке, кто-то вышёл в дверь, интересно почему я сегодня такой? Недовольный вышел, опять появился звук набираемой или просто бесцельно льющейся воды, шаги наверху, вода громче. Шелест листьев бумаги, изображение тает и смывается стекающей сверху водой. Лист сминается и подбрасывается вверх, летит, стукается о потолок и медленно опускается на пол, на котором лежат опавшие крылья и разбитая вдребезги ручка.
Смятый и засаленный лист сам собой разворачивается, последняя фраза, написанная на нём "Может быть я иду не туда или живу не своей жизнью…"
Сказка
Она появилась как сон, принесённый крылом восхитительной синей птицы. Она была вестником чуда и любила смотреть мне в глаза. Она всегда была рядом, даже когда я был грубым. Но потом стали появляться расстояния и бесконечные поезда.
Мечта всё ещё была рядом, но что-то тяжёлое и бескомпромиссное медленно приближалось, шаг за шагом.
Я закрывал глаза и видел море. Оно было неспокойно и безгранично прекрасно. В его волнах, отчаянно сражаясь за свою жизнь, барахтался белый парус. Я заметил, что стою на земле.
Соотношение земли и поэзии - сложная тема, я видел небо и знал, что жизнь - прекрасна. И никакие проявления прозы не способны были разрушить этот тезис, иначе жизнь автоматически превращалась в существование.
Сказка разрушилась сама собой, наверно она была неустойчива, хрупка и нежизнеспособна.
Я в опустошении бродил по её обломкам, бродил долго, пытался воскрешать забытые камни и города, но память не знала пощады. Память была холодна.
Однажды я в очередной раз бродил по обломкам страны счастья, по обломкам своей мечты и неожиданно для себя я открыл, что сказка никуда не исчезла, просто она стала другой.
Очень Маленький принц
Когда Маленький принц стал совсем не маленький, а даже можно сказать дедушкой, приходит к нему Цвет ОК и спрашивает:
- Ты можешь вспомнить, что ты познал в своей жизни самое главное?
- Слишком мало, чтобы назвать, и слишком много, чтобы родиться на свет… Любовь - это время не умирающих цветов.
Цвет ОК прислонился к его груди и умер.
Маленький принц погладил его по головке, Цветок с удивлением открыл свои прелестные лучезарные глазки и увидел, что мир такой же, каким представлялся ему во сне.
- Жизнь - это маленькое разноцветное чудо.
Маленький принц легонько вздохнул и улыбнулся.
P.S.
На моём лице возникает жгучая тёплая капля, она скребётся по рваным клочкам моей ненависти и усталости, усмиряя злой огонь и тюрьмоподобные колючие цепи - опадают. И крылья!!!!!!!!! Разве можно поверить, что у нас нет крыльев, когда так хорошо и невероятно легко, и красиво, и страшно, и душевно, и пасмурно! В мире всё так противоречиво и радостно: и грязь - это предощущение Чуда, а холод - предощущение Света, мягкого, звенящего и всепоглощающего, всепобеждающего. Чистого и прекрасного как удивительное мгновение холодного промозглого неповторимого туманного вечера по просторам своей души, души Мира. Тянущегося навстречу друг другу, и Бог - это не отдалённый островок тумана, а Свет Твоей Души, которая едина с Миром, Красотой и Любовью.
В связи с нехваткой времени, обойдусь фотоиллюстрацией на тему: 
вороны,
