Дело в том, что автор сего повествования, человек, скажем так, без царя в голове, да к тому же обремененный годами немалыми, болезнями неисчислимыми, да беспрестанными заботами о своих ближних, действительно позволил себе преступную халатность, которая состоит в том, что он, автор, невнимательно изучил имеющиеся у него документы, касающиеся предмета нашего разговора. Желая как можно скорее произвести фурор их публикацией, он, вероятно, полагал, что подобная халатность сойдет ему с рук; что главная его задача - как можно эффектней преподнести, бесспорно, сенсационный сам по себе материал, к коему волей случая поимел доступ. Схватив общую картину и восстановив в деталях отдельные дни (видеозаписи, записи телефонных разговоров, беседы с очевидцами и участниками, календарь Л. Н. и т. д.), автор не счел нужным поначалу обращать своё и без того рассеянное внимание на хронологическую расстановку между описываемыми им событиями, но попытался в ущерб истине сгрудить всё в одну кучу и для большей эффектности уместить год в неделю... В своей оплошности автор уличил себя еще в третьей главе данного произведения, но в силу своего честолюбия продолжал развивать исторически несостоятельную версию вплоть до сего момента. Он готов был и дальше пребывать в ней, однако угрызения совести перед человечеством, рискующим в таком случае быть введенным в заблуждение, заставили его признать свою неправоту и написать данную главу. И вот почему...
Изложение автором материала до поры - до времени терпело его хронологическую неточность. Но если бы он и далее продолжал настаивать на ней, то у читателя могли бы возникнуть подозрения, что вся эта история лишь плод его воспаленного воображения, поскольку просто невероятно, чтобы фаура, едва высаженная в почву, за несколько дней сформировалась во вполне зрелую особь, способную принять в своё чрево постояльца... Речь идет о... Впрочем, всему своё время, не будем забегать далеко вперёд.
Что написано пером, то не вырубишь топором гласит народная пословица. Посему автор не берётся что-либо исправлять в предыдущих главах, но, принося читателю своему покорнейшие извинения, он готов в своё наказание всякий раз, когда тот будет перечитывать это место, раз-другой отжаться от пола. Он - автор - полагает, что такая терапия будет, безусловно, полезна для его дряхлеющего организма и вместе с тем - справедливым возмездием за дополнительные умственные напряжения великодушного читателя, должного в силу вышесказанного уяснить для себя следующее:
со дня Васькиного знакомства с Анфисой, равно как и со дня исчезновения Жанны прошло несколько лет, прежде чем Игорёк уступил им свой лимузин и те отправились в Старый Город немного развлечься; Васька знал Анфису к тому времени гораздо лучше, он даже успел сделать ей предложение и та не ответила ему отказом, но попросила немного подождать до своего совершеннолетия, ибо начинать интимную жизнь раньше ей не позволяло воспитание;
что же касается Леонида Николаевича, то он действительно стал импотентом по старости и убедился в этом окончательно в канун исчезновения Жанны;
всё остальное, дорогой читатель, совершенно истинно и не требует никаких оговорок.