- .. твою мать! Ты мне все почки отбил!
Мягкое Васькино приземление было обязано Тамаре. Тамара произрастала прямо под скалой, с которой Васька кончал жизнь самоубийством. Плюхнувшись прямо на неё и скатившись по её крутому боку наземь, Васька нашел, что в том, что жизнь продолжается, нет ничего плохого. Однако высказывать какие-либо слова благодарности своей спасительнице он не собирался:
- А тебя никто и не просил под меня подворачиваться. Развелись здесь... Плюнуть некуда...
Пнув фауру ногой, Васька повернулся и пошел прочь.
- Хам! - послала ему вослед Тамара.
Нахоженная тропинка привела Ваську к Гертруде. Та почуяла мужика за версту и встретила Ваську в самом откровенном ракурсе:
- Новый член? - были её слова.
Васька, кривясь от презрения, рассматривал устройство гениталий.
- Чего молчишь? Член!
- Какой я тебе член?
- Ну ты ведь член какой-нибудь организации? Или партии? Наверняка. Так чего ты ждешь? Всякий член знай своё место!..
Васька не нашелся, что сказать и двинулся дальше, согбенный и понурый.
Сусанна - следующая Васькина остановка - была ужимчива и кокетлива. Она едва не завлекла Ваську в сеть своих игривых чар:
- Вы не могли бы сорвать для меня вон тот цветочек? - нежнейшим голоском проворковала она, вытягивая из своего туловища перст, когда Васька, уже пройдя мимо неё, готов был скрыться в зарослях. - Меня зовут Сусанна, а Вас?
Васька сорвал цветок и, протянув его даме, почему-то представился Игнатом.
- Мне было до него не дотянуться никак, а я страсть, как люблю нюхать цветы. - ворковала в своё оправдание Сусанна.
- То-то, я смотрю, вокруг Вас они все оборваны... Нюхайте, не стесняйтесь.
- Вы надолго к нам?
- Не знаю. Может - навсегда.
- А раньше не доводилось здесь бывать?
- Нет, не доводилось... Чего же Вы не нюхаете?
- Я, право, несколько стесняюсь своего телоустройства... Если Вы изволите хотя бы отвернуться...
- Пожалуйста, - Васька стал к Сусанне спиной, - А каково оно - Ваше телоустройство?
- Будто Вы не знаете.
- Понятия не имею.
- Полно Вам. Уж коль сюда прилетели, должно быть, представление имеете.
- Ни малейшего. Клянусь.
- Игнат, я нанюхалась. Можете поворачиваться. Вы очень любезны, спасибо Вам огромное.
- Да не за что. Спасибо Вам... Я пойду, если не возражаете...
- Уходите?.. Но... Мы ведь не договорили о моём телоустройстве. Да и зачем Вам куда-то идти... Будьте добры, ещё вон тот цветочек... И... Позвольте мне его из Ваших рук понюхать...
- А Вы работали когда-нибудь секретаршей у Леонида Николаевича? - Васька протянул фауре ещё цветок и, по-джентельменски отвернувшись, позволил понюхать его из собственных рук. Близость к сокровенным и неведомым глубинам чуть было не лишила Ваську принципиальной твердости духа, но он был уже однажды ученый.
И устоял.
- О, да тут, действительно, вас - целый заповедник! Тоже, поди, секретаршей у Леонида Николаевича работали? - это Васька воскликнул при встрече со следующей фаурой. Та, освещенная лучами заходящего солнца, с неохотой принялась выворачивать вперед нижнюю свою часть.
- Вот этого не надо! - запротестовал Васька.
- А чего надо? - не поняла его намерений та. Голос у неё был грудной, низкий; и если судить по нему, то, вероятно, бабенка в качестве материала для этой фауры была использована немолодая. Почувствовав, что собеседница не слишком горит желанием завлечь в себя мужика, Васька решил побеседовать с ней пообстоятельней и удобно устроился для этого невдалеке:
- Ничего не надо. Я только жрать хочу. И больше ничего не хочу.
- Ну так полезай, пожри. Накормлю, уж так и быть. - снова та взялась за своё.
- Прекрати. Убери. Не могу этого видеть.
Но фаура застыла, вылупив глаз во глубине срамных своих губ.
- Смотри-к-ты! Молодой-красивый... Чего ж не надо-то?
- Долго объяснять.
- Больной, что ли?
- Да. Триппером.
- Ну так я из тебя враз эту заразу высосу...
Тут Васька сообразил, что разговор нужно строить с пользой для дела и выведать таким образом - кто же эти загадочные посетители, либо обитатели острова, вырастившие себе целый заказник столь необычного порева? А насчет триппера он, разумеется, пошутил. Откуда ему было знать...
- А что, приходилось?
- Как тебе сказать... Был один.
- И успешно?
- Не жалуется пока. Лишь по лбу себя стучит и сетует на склероз. Глупенький, он хотел этой заразой меня заразить. А нам как раз прививки от неё недавно сделали...
- А кто он, если не секрет?
- Так я тебе и сказала.
- А почему бы тебе и не сказать?
- А кто ты, собственно, такой?
- Я из полиции международной. Интерпол.
- А это у вас униформа такая? Может, и документ предъявишь? На трехопол.
- Значит, не будешь говорить?
- Ну, это - как попросишь.
- Зовут-то тебя как?
- Агата.
- А меня - Васькой. Послушай, Агата, ты позволишь мне на ночлег вот здесь, подле тебя устроиться?
- А как же - триппер лечить? Да и... Внутри-то оно поудобней будет... Странный ты какой-то. Другим - лишь бы дорваться.
- Насчет триппера я пошутил. А насчёт того, что странный... Знаешь, Агата, мне спешить некуда и я тебе немного расскажу о себе. Как бы ни было жутко видеть то, что ты мне тут демонстрируешь, ты всё же внушаешь какое-то доверие, в отличие от других...
И Васька принялся долго и в подробностях расписывать историю своей любви к... Анфисе! - наконец-то он вспомнил её имя...
А потом Агата рассказала о себе: