Алексей Исаев написал уже много книг. Но нет среди них той, тема которой меня давно интересует: нет среди них книги, посвященной событиям на Западном фронте в июне 1941 года.
Почему именно эта книга важна? Мало ли чего нет?!
Но вот человек посвятил свое творчество развенчиванию разнообразных мифов, написал две книги "Анти-Суворовых", написал книгу, посвященную маршалу Жукову.
Но в книге про Жукова у него полно самых важных пропусков, так что складывается впечатление, что именно в пропусках все дело!
Первые дни войны разобраны Исаевым на примере Юго-Западного фронта.
Хотя основной удар вермахт наносил на Московском направлении. Здесь применены все основные приемы, которые приносили ему победы. Здесь сражались основные "инструменты вермахта": две танковые группы из четырех и 8-й авиакорпус Рихтгофена.
Именно здесь произошли события, которые открывают глаза на 1941 год, как ЯВЛЕНИЕ. Здесь рухнула вера советских людей о непобедимости РККА.
И имея на руках столько книг Исаева, создается впечатление, что все эти пропуски неспроста. Чего нет в книгах Исаева?
Нет, во-первых, разбора конфигурации советских войск на 22 июня. Он ловко уводит нас от проблемы, замечая, что нельзя судить о намерениях шахматистов по расстановке фигур. Прекрасное сравнение! Но причем здесь шахматы? Это ли адекватное сравнение?
Точно так же "ловко" в книге о Жукове он уходит от анализа мемуаров маршала - в первых же строках он заявляет, что они, столь знаменитые "Воспоминания и размышления" совсем не важны в книге о Жукове!
В этой связи: Исаев смеется над Суворовым (Резуном), что касается "не успели добежать", про "ряды пушек"… Этот смех … как бы это сказать… Дело в том, что именно так было на Западном фронте.
Именно на Западном фронте во многие приграничные укрепления, которые успели построить, наши предки просто не успели добежать.
Именно на Западном фронте сразу за пограничными заставами располагались "ряды пушек", которые в первые же часы войны стали легкой добычей противника. Так было под Гродно: оба корпусных артполка 4-го стрелкового корпуса (152-й и 444-й) и гаубичный артполк 56-й стрелковой дивизии утро 22 июня встретили на границе (и это только то, что удалось установить, потому что официальной информации на этот счет нет).
Так было в районе Бреста: артполки, расположенные прямо на границе, также были разгромлены в первые же часы войны; по свидетельству участников боев, 131-й легкий артполк 6-й стрелковой дивизии располагался прямо на берегу р. Западный Буг, лишь полоса воды шириной 100 м отделяла его от противника. В первые часы войны материальная часть полка была уничтожена или захвачена противником, а личный состав понес большие потери. Неудивительно, что лишенная артиллерийской поддержки и противовоздушной обороны (это отдельная и очень болезненная тема), советская пехота под ударами танков и авиации, как писали в документах, "не проявляла должной устойчивости".
Про авиационные полки у самой границы уже известно достаточно. Именно так было на Западном фронте, именно здесь удар люфтваффе по советской авиации оказался самым разгромным и самым эффективным.
Во-вторых, нет ничего про состояние боеготовности советских войск на 22 июня. Нет ничего про многочисленные приказы, снизившие боеготовность как раз накануне немецкого нападения. Нет ничего про командный состав РККА - кто и как оказался на самом верху. Кто и как занял высокие посты в военной иерархии - на постах начальника Генерального штаба, командующих войсками приграничных военных округов (в скором времени - фронтов) и армий… А без этого - что разбирать? Почему перворазрядник бит мастером международного класса?
В-третьих (разве это мелочь?), в книге о Жукове нарочитым кажется пропуск советского наступления на Лепель. Г. К. Жуков вернулся в Москву 26 июня, а наступление на Лепель началось 6 июля. Это наступление закончилось полным провалом. Советские войска лишились двух боеготовых мехкорпусов прямо накануне нового немецкого наступления на московском направлении (Смоленское сражение, начало 10-12 июля). Наступление на Лепель вообще весьма характерно для действий РККА тем страшным летом 1941 года. Его анализ способен открыть нам глаза на многие проблемы. Не потому ли его нет?
Далее, опущен вопрос, готовился ли рубеж по линии рек Двина-Днепр к обороне в июле 1941 года (Здесь речь не идет о том "кто где стоял", а - были ли, какие и когда отданы соответствующие приказы?). Просто получается, что в очередной раз "самая наступающая армия" оказалась не готова к наступлению противника, что и привело к очередному поражению (только сосредоточение Третьего стратегического эшелона придало импульс уже, казалось, проигранному сражению).
Самое печальное в том, что у Исаева уже есть ответ на вопросы, к которым он подгоняет историю и отметает все, что в нее не вписывается. Вот его кредо: "Эффективность политического и военного руководства была доказана флагом над рейхстагом". Вот вам и позиция.
Алексей Исаев считает, что Германия просто упредила СССР в развертывании. Но давайте разберем его аргумент подробно.
В любой войне кто-то кого-то упреждает в развертывании. Никакой плотности приграничных дивизий прикрытия не хватит противостоять врагу. Враг концентрирует огромные силы на направлении главных ударов, которые нам неизвестны и которые мы предугадать не можем. Большие потери и отступление приграничных дивизий и корпусов прикрытия неизбежны. Но потери приграничных дивизий и полный разгром и катастрофа - вещи разные.
Представим, что война началась утром 22 июня с неожиданного нападения, конфигурация войск та же, как была в реальности, оснащение войск тоже соответствует действительности (часть мехкорпусов представляют собой только наметки, некоторые артиллерийские и авиационные части находятся в стадии формирования), и даже авиация Западного фронта понесла в первый же день большие потери.
Но вот чего нет:
1. Укрепрайоны на старой советско-польской границе не разукомплектованы, а находятся в высокой степени боеготовности.
2. Как-то неприлично держать столько войск (без малого 2 стрелковые и 1 танковая дивизии) в Бресте, на самой границе. И артполкам у пограничных застав утром 22 июня 1941 года нечего делать. Про 6 мостов в полосе 4-й армии сказать ничего не могу - если они кому-то для чего-то нужны, пусть остаются.
3. Недостроенные УРы на границе занимать войскам можно (многие дивизионные и полковые командиры чувствуют, что "в воздухе пахнет грозой", поэтому часть укреплений занята будет). Про аэродромы у границы я пока не говорю. Но войска ПВО (какие есть) все-таки находятся хоть в какой-то, но боевой готовности, а запрета сбивать боевые самолеты противника в нашем воздушном пространстве нет. Хорошо бы иметь в войсках запас мин (помнится, об их отсутствии очень жалел Сандалов).
4. Войска ЗОВО не выдвигаются к границам - близость войны с Германией для командования округом (фронтом) неясна (мы здесь ничего не будем говорить о войсках Второго Стратегического эшелона: о чем думал Сталин, неизвестно).
5. Ну и, конечно, никаких контрударов на Сувалки и тому подобного.
То есть никто СПЕЦИАЛЬНО не подставляет собственные войска под разгромный удар. Что же получается?
Противник начал наступление 22 июня, нанес тяжелое поражение приграничным дивизиям и те отступают вглубь страны.
К 24 июня уже стали вырисовываться направления основных ударов противника на московском направлении:
• 3-я танковая группа, преодолев сопротивление советских танковых дивизий под Алитусом, взяла Вильнюс, повернула на восток и начала продвижение на Минском направлении (хорошо бы, конечно, чтобы оборона Вильнюса каким-нибудь образом все-таки готовилась на случай войны, но нет так нет);
• 9-я армия, взяв Гродно, наступает на Лунно, Мосты;
• 4-я армия вбила клин на южном фасе Белостокского выступа в направлении Бельск, Волковыск;
• 2-я танковая группа, взяв Брест, прорвалась к Слониму, Барановичам.
Итак, к 24 июня 3-я танковая группа Гота достигла Вороново и Молодечно. Таким образом, стык Северо-Западного и Западного фронтов оказался разорван. В Молодечно расквартирована боеготовая 24-я стрелковая дивизия, в Лиде - противотанковая бригада, в Ивье и Новогрудке - формирующиеся дивизии 17-го мехкорпуса. Этих войск мало, чтобы остановить противника (при отсутствии 21-го корпуса в районе Лиды не только 39-й, но и 57-й мотокорпус может прорваться к Минску). Это - самое уязвимое место Западного фронта.
9-я армия Штрауса теснит 3-ю советскую армию. Стрелковые дивизии первой линии (27-я и 56-я) несут тяжелые потери; их подпирают 85-я стрелковая дивизия и 11-й мехкорпус, но сил явно не хватает. Немецкий 20-й армейский корпус не понес больших потерь в боях под Гродно (как в действительности), поэтому также принимает участие в преследовании советских войск. Он направлен на Лунно (как и было ему приказано), 8-й армейский корпус 24 июня взял Скидель.
4-я армия фон Клюге разгромила две стрелковые дивизии на южном фасе Белостокского выступа (113-ю и 49-ю), оборону держат только 86-я дивизия и 13-й мехкорпус (как и было на самом деле). То есть второго эшелона здесь просто нет. Однако в Волковыске перед войной дислоцировались 2 дивизии, и с началом боевых действий 204-я моторизованная может быть привлечена штабом 3-й армии к обороне Мостов (как и на самом деле), а 36-я кавалерийская дивизия может быть брошена штабом 10-й армии на южный фас Белостокского выступа, к Бельску, Гайновке или Свислочи, Порозово (в зависимости от того, когда принято решение об использовании дивизии).
2-я танковая группа Гудериана, разгромив 28-й стрелковый корпус (правда, если он не будет почти целиком располагаться в Брестской крепости, это сделать будет сложнее), наступает на Слоним, Барановичи. Отчаянно обороняющиеся советские войска подпирает 14-й мехкорпус, но он тает в контрударах. Однако не в поспешных контрударах, приказ на которые отдают люди, которые исходят "не из анализа реальной обстановки и обоснованных расчетов, а из интуиции и стремления к активности без учета возможностей войск" 
, а в контрударах по приказу штаба армии с целью достижения конкретных целей. Правда, командование советской 4-й армии (командарм А.А. Коробков) не имеет достаточного опыта, поэтому эффективность контрударов частей 14-й мехкорпуса будет ненамного выше.
То есть Приграничное сражение, как и в действительности, начинается ужасно и кроваво. Некоторые дивизии разгромлены на марше или в местах дислокации, управление нарушено. Огрызающиеся доты приграничных УРов, покинутые стрелковыми дивизиями, замолкают один за одним. Авиация противника хозяйничает в воздухе. Диверсионные группы нарушают связь, убивают делегатов связи, охотятся за комсоставом, сеют панику. 3-я армия оставила Гродно, 4-я армия - Брест. Партийное руководство и службы НКВД покидают Белосток и Брест, что только усиливает хаос. Во второй половине дня 25 июня командование Западного фронта отдает приказ на отход войск 3-й и 10-й армий из Белостокского выступа. Но…
Но при этом в резерве войск Белостокского выступа - боеготовый 6-й мехкорпус с более чем 1000 танков, в том числе самых новых (Т-34 и КВ): он не растрачен на СПЕШНЫЕ контрудары и может быть брошен в любую точку в кризисный момент. Правда, при этом он может точно так же понести тяжелые потери, как и в действительности. Но не обязательно же атаковать "дно котла"; можно найти для мехкорпуса достойную цель. А для этого надо принимать решения, исходя из обстановки, а не из "интуиции и стремления к активности без учета возможности войск", и знать направления главных ударов вермахта. К 25 июня они стали ясны (в реальности именно в этот день генерал армии Д. Г. Павлов отдал приказ вывести 6-й мехкорпус из боя и направить в район Слонима). Не страшно даже раздергать мехкорпус по дивизиям и даже полкам - это все же лучше того, что случилось в действительности.
Еще один подвижный резерв - 6-й кавалерийский корпус; кроме 36-й кавдивизии, расположенной в Волковыске, есть еще 6-я кавдивизия, выведенная из боя в районе Ломжи к исходу 22 июня.
Пружаны и Береза в этом случае тоже не станут легкой добычей: там расположены по одной дивизии 14-го корпуса, которые подпирают собой оборону, а не растрачены в спешных контрударах. В Кобрине, где расположен штаб корпуса, имеет смысл держать 22-ю танковую дивизию (вместо Бреста).
А в Слониме - 29-я мотодивизия 6-го мехкорпуса, в районе Баранович - 121-я и 155-я стрелковые дивизии. Кроме того, в Барановичах - штаб 17-го мехкорпуса генерал-майора М. П. Петрова, который способен взять на себя оборону важного узла (надо только, чтобы подобный приказ был отдан, а оборона этого важного пункта на случай войны все-таки предусматривалась). Теперь, возможно, Слоним уже не будет взят так легко, как в действительности. Значит, пути отступления войск из Белостокского выступа не будут перехвачены (кому он был нужен, этот выступ - это отдельный вопрос). И уж во всяком случае, уже 24-25 июня появляется пункт, за который имеет смысл сражаться до конца (как за Сталинград) - Слоним.
Надо сказать, что никакого "большого разрыва" между эшелонами войск Западного фронта в действительности не было; в реальности получился разрыв войск, бросившихся в наступление, а не находящихся в обороне. На самом деле войска второго эшелона дислоцировались там, куда были нацелены основные удары противника (Волковыск, Слоним, Барановичи). Просто нужно, чтобы советские войска после начала войны получили приказ на ОБОРОНУ, а не на поддержку "интуитивных контрударов" на чужую территорию. Тогда они не будут атакованы в движении и не понесут неоправданных потерь. Тогда оборона своей страны будет именно обороной.
Но даже если советские войска второго эшелона ринутся на помощь войскам Белостокского выступа и будут атакованы на марше, за спиной Западного фронта - боеготовые Себежский, Полоцкий, Минский и Слуцкий УРы, которые с началом войны получили приписной состав. УРы представляют собой не просто набор единичных укреплений, а целую систему, которая навязывает противнику определенные (и значит, предсказуемые) действия.
Разгромленные подразделения и части войск Белостокского выступа будут проходить сквозь линию УРов, собираться за этой линией, приводить себя в порядок. Трибуналы, конечно, работают (не без этого), но порядок удается поддерживать.
Важно вспомнить удивление начальника германского Генерального штаба Ф. Гальдера: резервы РККА движутся не от границы, а в район боев, что как раз играет на руку исполнителям плана "Барбаросса". В нашем случае резервы Западного фронта не растрачены и движутся не в "котел", а "подпирают" линию УРов на старой границе, которая, согласно довоенным планам (как должно быть), является линией развертывания войск:
• 21-й стрелковый корпус (три дивизии в Полоцке, Витебске и Лепеле) и 50-я дивизия (район Полоцка) прикрывают северный фланг, где как раз наносит основной удар 3-я танковая группа; самый уязвимый участок - лепельское направление (разрыв между Полоцким и Минским УРами).
• 100-я дивизия в Минске занимает Минский УР, сюда же движется 161-я стрелковая дивизия из Могилева. Обойти линию УРа с севера (как это произошло в действительности) проблематично, потому что именно северный фланг укреплен 21-м корпусом. Учитывая, что корпус двинулся на запад не до войны, а после, с ним его артиллерия.
• 20-й мехкорпус прикрывает стык со Слуцким УРом; резерв на этом участке - 4-й воздушно-десантный корпус (будет ли он, этот корпус, или это будут стрелковые или кавалерийские дивизии - вопрос).
• 55-я стрелковая дивизия не разгромлена на марше, а заполнила Слуцкий УР. Сюда же на южный фланг выдвинулся штаб 47-го стрелкового корпуса и 143-я стрелковая дивизия. Но, думается, немцам не до Слуцка - в нашем варианте разворачиваются несколько другие события.
Перебои со связью мешают согласованному действию войск Белостокского выступа (армий прикрытия) и второго эшелона Западного фронта. 25 июня передовые отряды 3-й танковой группы, сбив заслон 24-й стрелковой дивизии (там где в реальности была отброшена 50-я дивизия) и обойдя войска в районе Лиды и Новогрудка, прорвались к Минску (в этот день противник на самом деле вышел к Радошковичам и Воложину). Но Минский УР к обороне готов и заполнен войсками. Да и 2-я танковая группа вряд ли смогла пробиться через Барановичи к Минску (а если смогла, то понесла большие потери - много большие, чем в действительности).
При этом большая часть пехотных соединений вермахта завязнет, как это и получилось в действительности, в боях с РККА в Белостокском выступе (в реальности - до 8 июля). Врагу просто не хватает сил удержать образующийся "котел":
• Сил 9-й армии и 3-й танковой группы не хватает, чтобы охватить Белостокскую группировку с севера и ОДНОВРЕМЕННО взять Минск или наступать севернее озера Нарочь - на Полоцк и Лепель. При этом для советских войск остается отход на Минск, а замкнуть "котел" через Налибокскую пущу танковые соединения не могут. Через этот лесистый район могут продвигаться, и то медленно, только пехотные соединения, поэтому сюда направлен 5-й армейский корпус. Соответственно, на юг сдвинут и 6-й армейский корпус.
39-й мотокорпус, как и в реальности, прорвался к Минску (в нашем варианте он может быть усилен 57-м корпусом, но немецкое командование может предпочесть направить его к Полоцку). Но боеготовый УР, заполненный войсками, не такая легкая добыча, и обойти его не так просто. К тому же если УРы - линия развертывания войск, именно здесь должна сосредоточиться артиллерия РГК. В этих условиях к 28 июня взять Минск не удастся. К тому же возникает проблема связи с группой армий "Север": 5-й и 6-й армейские корпуса, как и в действительности, сдвинуты к югу и привлечены к удержанию северного фаса формирующегося "котла". Но здесь, в отличие от реальности, не пробел, а линия развертывания войск РККА.
• Немецкая 4-я армия завязла в боях на южном фасе Белостокского выступа. В силу особенностей театра военных действий она не может поддержать 2-ю танковую группу, которая (также как и 3-я группа) не способна удерживать "котел" (особенно важен участок от Пружан до Слонима) и ОДНОВРЕМЕННО наступать на Минск и Бобруйск. Для достижения успеха приходится акцентировать удар на Слоним, Барановичи, но без пехотных дивизий (которые так далеко продвинуться никак не могут) 2-й танковой группе очень тяжело. Даже в случае прорыва к Минску никакого "поиска" со взятием Бобруйска при полном отсутствии сопротивления советских войск не получится, а на фланге прорвавшихся к Минску - 20-й мехкорпус и части Слуцкого УРа.
А главное, все бои в Белостокском выступе оказываются просто боями в предполье УРов. Противник выйдет к линии УРов изрядно потрепанным. Для немецкого командования уже в ходе Приграничного сражения на московском направлении станет проблема недостатков плана "Барбаросса" - недооценка сил и возможностей РККА, удары по расходящимся направлениям и плохое взаимодействие между группами армий.
Советские войска Белостокского выступа дерутся из последних сил. Но их задача заключается в прикрытии развертывания основных сил. Это развертывание продолжается; линия развертывания - линия УРов на старой советско-польской границе. Из глубины страны начали выдвижение на запад штаб 44-го стрелкового корпуса и 64-я и 108-я стреловые дивизии из Смоленска и Вязьмы; формируются (или продолжается переброска) армии Второго Стратегического эшелона: 22-я армия, 20-я армия, 21-я армия и другие. В боях захвачен план развертывания немецких войск по плану "Барбаросса". Таким образом, планы немецкого командования стали известны советскому Генеральному штабу, и армии внутренних округов перенацелены на московское направление.
В итоге запись Гальдера "колосс-Россия… был нами явно недооценен…" появится не 11 августа, а в начале или середине июля.
- Разве это тот разгром, что случился в действительности?
Таким образом, вырисовываются факторы, которые придали рядовому поражению в Приграничном сражении характер катастрофы, и недостаточная плотность стрелковых дивизий в конкретной ситуации лета 1941 года на Западном фронте играет гораздо меньшую роль, чем ей приписывают. Действительно важные факторы:
1. Разукомплектование УРов на линии старой границы.
2. Скученность войск на самой границе (самый вопиющий пример - части 4-й армии в Бресте), вывод артполков и передовых аэродромов на границу под непосредственный удар врага утром 22 июня.
3. Нарочитое снижение боеготовности войск (запрет занимать УРы, вывод подразделений ПВО соединений в Крупки, запрет сбивать самолеты противника и так далее).
4. Движение советских войск 2-го эшелона Западного фронта в "котел" (вообще наличие войск в движении и их разгром на марше, вдали от мест дислокации, баз, где должно происходить их отмобилизование).
5. Контрудар под Брестом и под Гродно, который не принес положительных результатов, но способствовал потере боеспособных соединений - мобильного резерва Белостокской группировки.
Других факторы, которые сыграли неблагоприятную роль, но без которых разгрома еще можно было избежать, достаточно много, но они не так важны, потому что сопровождают любую войну, вернее, переход от мирного времени к военному (в скобках отмечено, почему это не так важно, как первые пункты).
1. Ошибки политического руководства страны относительно начала войны (Сталин мог вообще не знать о начале войны утром 22 июня, это не грех, уж больно все сложно; однако боеготовности войск никто не отменял).
2. Ошибки Генерального штаба: плохая проработка обороны южного фаса Белостокского выступа, отсутствие плана обороны Вильнюса и вообще необеспеченность стыка СЗФ и ЗФ (это на самом деле очень плохо, но, мне кажется, эта ошибка компенсируется в случае некатастрофичного начала войны, тем более что 4-я и 3-я танковые группы двигались на восток по расходящимся направлениям).
3. Неэффективность системы связи на случай войны, что привело к потере управления войсками (войска в Белостокском выступе дрались хорошо и выполнили свою роль войск прикрытия даже при отсутствии связи со штабом ЗФ; кстати, если бы приказ на контрудар под Гродно не дошел до штаба 10-й армии, думается, хуже бы не было; неясен вопрос роли в потере управления "разброс" командования ЗФ: часть командиров уже находились на ВПУ в Обуз-Лесьна).
4. Ошибки командования фронтом и всеми тремя армиями: Д. Г. Павлов вообще не был готов к управлению фронтовым объединением и не знал, что надо делать, а В. И. Кузнецов оставил Гродно в первый же день войны, при этом потерял не только город, но склады ГСМ и боеприпасов (в нашем случае для смены руководства фронтом у Сталина было время, и к 30 июня еще ничего катастрофического не произошло).
5. Неудачная компоновка мехкорпусов, слишком громоздких и слабо управляемых (все это вполне реально исправить в ходе войны; Германия имела такой "мехкорпус" в виде танковой группы во Французской кампании и только потом "облегчила" танковые дивизии, и именно с этой "французской" танковой группы Сталин взял пример; СССР вообще всю войну искал идеальную структуру танкового соединения и объединения и нашел только во второй половине войны).
6. Неготовность линии УРов на новой границе (а она вообще не могла быть готова, можно вспомнить мысли Рокоссовского на этот счет).
Попробуем объяснить феномены, которые превратили тяжелое начало войны в любой стране, столкнувшейся с вермахтом в начале 40-х годов, в катастрофу.
1. Разукомплектование УРов на линии старой границы - вероятно, этот фактор имеет имя. Причем не одно, потому что решение принимал, конечно, Сталин, но у него было достаточно советников. Был Главный Военный Совет. А главное, был РЕЗОН разукомплектовать линию УРов. Этот резон каким-то образом завязан на изменение плана обороны страны. Нам этот резон НЕИЗВЕСТЕН.
2. Скученность частей 4-й армии в Бресте, вывод артполков на границу и тому подобные вещи до сих пор НЕОБЪЯСНИМЫ. Если то, что написал Галицкий в своих мемуарах, правда, то истину в этом вопросе мы не узнаем никогда ("…В заключение командующий ЗОВО предупредил: Никаких письменных указаний от меня не будет. Все делать согласно моим личным указаниям. Доложите их командующему армией генералу Кузнецову. Неясные вопросы уточните у начальника штаба округа…") Истину нужно доказывать документально. А документов не было и не должно было быть…
3. Нарочитое снижение боеготовности войск (запрет занимать приграничные УРы, вывод подразделений ПВО дивизий в Крупки, запрет сбивать самолеты противника и так далее) можно объяснить нежеланием военно-политического руководства СССР спровоцировать войну с Германией. Но эта политика только усугубила катастрофу. То есть была явной ОШИБКОЙ. У этой ошибки есть имя. Самое первое имя - Сталин (потому что только непрофессионал-военный станет вмешиваться в такие тонкие вопросы, в них не разбираясь). Но у него были военные советники. Проводниками воли Сталина тоже были военные. Их вина велика.
4. Движение войск на запад перед войной, в реальность которой Сталин не верил, тоже не имеет удовлетворительного объяснения. Войска ЗОВО двигались в "котел", многие из них были разгромлены на марше. Самый важный момент - бои в районе Слонима, Баранович (разгром на марше трех стрелковых дивизий), да и 21-й стрелковый корпус был окружен в районе Лиды и погиб впустую. Мотивы решения о выдвижении войск НЕИЗВЕСТНЫ (опять же нужны документы, а их быть НЕ ДОЛЖНО). Эти мотивы опять стали одной из причин катастрофы.
5. Контрудары под Брестом и Гродно - тема возражений работников штаба Юго-Западного фронта (Пуркаева и Баграмяна) не закрыта. Про события в штабе Западного фронта в этом плане не известно ничего (просто не от кого узнавать). Контрудары способствовали бесславной потере боеспособных войск. Их ОШИБОЧНОСТЬ после войны признана. У идеи контрударов есть авторы. Их имена неизвестны (просто никто не признался, а в СССР признание - царица доказательств).
Таким образом, часть причин катастрофы до сих пор не установлена, а другая часть носит субъективный характер.
Но главное, ход военных действий на Западном фронте (на направлении главного удара вермахта) не дает оснований СМЕЯТЬСЯ над оборонительной стратегией. Оборонительная стратегия имеет другое обоснование, чем то, которое привел Исаев (что маленькие державы вынуждены придерживаться оборонительной стратегии в расчете, что их "большие" союзники в это время начнут боевые действия). Можно вернуть Исаеву его аргумент: не нужно переносить оперативные вопросы (например, прорыв полосы советской обороны на Курской дуге танковым корпусом СС как подтверждение того, что любую оборону можно взломать) на уровень стратегии.
- Оборонительный этап начала войны должен прикрыть переход страны с мирных на военные рельсы - он призван прикрыть мобилизацию. И опыт первых дней на Западном фронте показал со всей определенностью, что приграничные дивизии и корпуса свою задачу прикрытия мобилизации ВЫПОЛНИЛИ. Наступательная стратегия никак не пострадает, если перейти в наступление ПОСЛЕ отражения вражеского нападения и ПОСЛЕ развертывания основных сил армии.
Вопрос установления линии, с которой будет происходить наступление после отражения вражеского наступления, - это вопрос Генерального штаба. С разукомплектованием УРов на старой границе замысел обороны страны в случае внезапного нападения Германии стал неясен.
В начале июля 1941 года моторизованные корпуса вермахта, все еще используя фактор неожиданности, начали наступление, не дожидаясь разгрома советских войск Белостокского выступа. Начальник германского Генерального штаба генерал-полковник Франц Гальдер записал 3 июля: "В целом уже можно сказать, что задача разгрома главных сил русской сухопутной армии перед Западной Двиной и Днепром выполнена…"
Безусловно, линия УРов не является непреодолимым препятствием. Но она тормозит наступление противника (а в современной войне главное - это темп) и одновременно заставляет его действовать предсказуемо (например, устремиться в разрывы между Полоцким и Минским УРами и Минским и Слуцким укрепрайонами).
57-й мотокорпус 3-й танковой группы Гота, как и в реальности, по хорошим дорогам от Вильнюса направился к Полоцку (19-я танковая и 18-я моторизованная дивизии), 39-й мотокорпус, конечно, не будет ломиться через Минский УР, а предпочтет обойти его с севера, в направлении Лепель, Витебск.
2-я танковая группа Гудериана, взяв Слоним и Барановичи, тоже обошла Минский УР, только с юга: 47-й мотокорпус направился на Борисов, 46-й - на Могилев, 24-й - на Бобруйск (но его еще нужно взять).
В новой ситуации "место встречи" 2-й и 3-й танковых групп должно состояться где-нибудь в районе Орши и Сенно.
Таким образом, весь сюжет Смоленского сражения должен разыграться в районе Минска, а роль 16-й армии М. Ф. Лукина сыграет 13-я армия П. М. Филатова (который в этом сражении будет смертельно ранен). Основное отличие - в распоряжении советского командования будет больше войск Западного фронта (они успевают отойти на восток), больше территории (это важно с точки зрения мобилизационных ресурсов) и еще одна линия обороны (по рр. Днепр и Западная Двина), где может сосредотачиваться Третий Стратегический эшелон, используя естественные преграды.
Советское командование прекрасно умело создавать резервы. Даже в реальности после каждого поражения перед вермахтом вырастал новый фронт. Для победы (вернее ДЛЯ ОТСУТСТВИЯ ПОРАЖЕНИЯ) нужно только, чтобы новый фронт готовился не к наступлениям, для которых еще просто не было предпосылок, а готовил оборону. Это значит не просто рыть окопы - это значит, в том числе, не растрачивать механизированные корпуса на плохо подготовленные контрудары, а держать их в резерве на случай кризиса. Для этого достаточно понимать, что для стратегического наступления нужны условия. Летом 1941 года их не было.
Немецкая 19-я танковая дивизия 2 июля достигла Западной Двины западнее Полоцка, 3 июля очистила южный берег и 4 июля захватила плацдарм в районе Дисны. Одновременно 18-я моторизованная дивизия натолкнулась на линию Полоцкого УРа и отказалась от форсирования. Им должны противостоять 50-я и 17-я дивизии 21-го корпуса. Сюда же, на северный фланг Западного фронта, перебрасывается 22-я армия из Уральского округа. В связи с поражением Северо-Западного фронта 62-й корпус 22-й армии направлен на заполнение Себежского УРа (отметим: УР находится в боеготовом состоянии), а 51-й корпус подпирает северный фланг Западного фронта.
Немецкий 39-й мотокорпус начал наступление на Лепель, но, во-первых, натолкнулся на линию обороны 37-й дивизии, во-вторых, раскисшие под летними ливнями дороги способствовали растягиванию походных колонн шедшей в авангарде 7-й танковой дивизии. Тем не менее, немецкие войска МОГУТ прорвать советскую оборону (для этого им придется снимать танковые и моторизованные дивизии со стенок "котлов") и выйти к Витебску и к Чашникам, Сенно. В район Орши прибыл боеготовый 7-й мехкорпус из Московского ВО, поэтому где-нибудь в районе Сенно, как и в действительности, МОЖЕТ разыграться танковое сражение. К сожалению, как и в реальности, скорее всего, его выиграет противник: на его стороне господство в воздухе, умение пользоваться танковыми соединениями, умение наращивать силы на направлении главного удара и многое другое.
Минск, как и в реальности, обороняют 2-й и 44-й стрелковые корпуса (100-я, 108-я, 64-я и 161-я стрелковые дивизии), объединенные штабом 13-й армии. Это крепкий орешек - такой, например, как Могилев. Где-нибудь в районе Заславля, Радошкович или Дзержинска МОЖЕТ произойти бой наподобие Буйничского, когда противник попытается "на дурочку" прорваться к Минску. Но советские войска имеют боевой опыт (Испания, Хасан, Халкин-Гол и Финляндия). Поэтому за ними останется поле боя с разбитой техникой. Впрочем, скорее всего, немецким войскам УДАСТСЯ окружить советские войска в районе Минска.
Стык со Слуцким УРом прикрывает 20-й мехкорпус и 4-й воздушно-десантный корпус. Немецкий бронированный таран 47-го и 46-го мотокорпусов вполне СПОСОБЕН прорвать советскую оборону и выйти к Борисову, но здесь - не сводный отряд Танкотехнического военного училища, а кадровые дивизии РККА.
Здесь во втором эшелоне Западного фронта - 20-я армия (69-й и 61-й корпуса). Стрелковые дивизии собрались еще не все. Вообще темп переброски войск по железным дорогам будет играть огромную роль. Но это лучше, чем ничего; кроме того, к Борисову переброшена 1-я Мотострелковая Пролетарская мотострелковая дивизия.
Стратегическая инициатива по-прежнему находится у противника. Начало Минского сражения БУДЕТ ознаменовано новым серьезным поражением советских войск. Войска Западного фронта снова МОГУТ оказаться в оперативном окружении в районе Минска, Лепеля, Борисова.
Но тем временем в район Смоленска и Витебска начнут прибывать 16-я и 19-я армии.
И линия р. Березина вполне может стать серьезной преградой на пути вермахта (более серьезной, чем в реальности).
Высвобождение немецких пехотных соединений в районе Новогрудка, Баранович где-нибудь к 6-8 июля способствовало окончательному перелому событий в пользу вермахта. Минск БУДЕТ взят противником. Советские войска, окруженные в районе Минска, начнут свой скорбный путь из окружения. Но сосредоточение советских войск восточнее Минска придаст новый импульс уже, казалось, проигранному сражению.
Достаточно сложно будут складываться события в районе Бобруйска. Оборона Слуцкого УРа МОЖЕТ быть прорвана, но 4-я армия снова должна избежать разгрома и будет только отброшена. К тому же у нее в тылу сосредотачивается 21-я армия из Приволжского ВО.
Проблема со "Смоленской дугой" воссоздастся чуть восточнее: на севере советская группировка, на которую немецким командованием просто не отведено сил, сосредоточиться в районе Полоцка, на юге - это район Бобруйска.
В 1941-м году вермахт мог взять все, "что бы ни пожелал". Но его "желания" - это тщательная работа штабов и подготовка войск к предстоящим операциям. Именно поэтому удачи советских войск в 1941 году - это недооценка вермахтом возможностей РККА.
Всякая недооценка - это путь к поражению. В реальности это путь занял долгих 4 года. Небольшое изменение реальности в соответствии со "здравым смыслом" (для воцарения "нездравого смысла" должны быть серьёзные основания) меняет слишком многое, чтобы этим можно было пренебречь.
Оказывается, разукомплектование УРов на линии старой границы перед войной играет большую роль не только в начале войны, но и во всех последующих событиях.
Задержка немецких войск ДО их выхода восточнее Полесья сохраняет локтевую связь Западного и Юго-Западного фронтов. Тема с Центральным фронтом, выходом в тыл Юго-Западному фронту и его разгромом не звучит вообще.
Немецкие войска, возможно, в этом случае получают возможность раньше сконцентрировать свои войска (все три танковые группы) на московском направлении, как в битве за Москву. Но это происходит на этап раньше Москвы, где-то на линии Днепра (кроме того, непонятна судьба наступления на Ленинград). В любом случае все это гораздо лучше того, что случилось в реальности.
… Даже трудно представить, сколько жизней могло бы спасти простое решение сохранить линию УРов на старой границе в полной боеготовности.
Вот вопрос: кто и каким образом оказывается на ответственном посту. Известен закон: "качество элиты определяется принципом ее формирования".
В этом смысле надо понять, что Г. К. Жуков во главе Генерального штаба - это не проблема Жукова. Это вопрос неадекватных назначений военачальников перед самой войной вообще. За Жуковым следовали Павлов и Кирпонос - самые неудачные назначения на должность командующих фронтами. За ними - командующие армиями (например, 4-й - Коробков), корпусами (Виноградов во главе 7-го мехкорпуса), возможно, дивизиями (здесь оказаться в итоге героем шансов было больше - можно было просто погибнуть в атаке)…
А если учесть, что роковое решение разукомплектовать УРы на старой границе пришлось на ноябрь 1939 года, когда Жуков не был начальником Генерального штаба, то очевидно, что это кто-то НАД Жуковым и его предшественниками принимал судьбоносные решения, которые в итоге привели к катастрофе.
И здесь надо вспомнить, как Сталин в 1939 году поднял на смех Шапошникова, предложившего выработанный Генеральным штабом план войны с Финляндией. Этот очень важный феномен следует принимать во внимание при объяснении событий начала 1941 года.
Возможно, именно так можно понять, КАК стали возможны явные глупости к началу войны: "разбор по винтику" боеспособных приграничных дивизий: оставление их без артиллерии, оставление артиллерии без боеприпасов нужных калибров, смена парка артиллерии без учета имеющихся средств тяги, вывоз подразделений ПВО на отдаленный полигон, запрет полевым войскам занимать УРы на новой границе и так далее.
И все остальные РЕШЕНИЯ накануне Великой Отечественной войны приобретают несколько другой свет.
Маршал Рокоссовский в своих мемуарах был первым, пожалуй, кто провел параллель катастрофического начала Великой Отечественной с событиями Первой мировой войны. Причем параллель не в пользу Великой Отечественной, особенно в плане подготовки Генерального штаба к войне.
Здесь есть место только обсуждению вопроса, как непрофессионализм побеждает профессионалов, когда это стало возможно и как этого можно избежать. Интересная тема - что потеряла Россия с воцарением большевиков и могла ли гипотетическая "царская Россия" 1941 года отразить наступление вермахта. Но этот вопрос выходит за рамки обсуждения темы 1941 года.
