Для начала - несколько дефиниций. Народ можно определить как процесс - движение стереотипа поведения в окружающей среде, причем этот процесс носит не непрерывный, а квантовый характер. Если бы люди жили на своей земле, в одном ландшафте достаточно долго и при этом не имели истории, видимо, они бы стали популяцией в полном биологическом смысле - расой. Но люди достигли, во-первых, потрясающей плотности населения, которая приводит к значительному смешению рас (так что нет на Земле ни одного монорасового народа), во-вторых, они имеют историю: вспышки активности у отдельных народов, которые в результате своей деятельности перемешиваются с окружающими народами, создают новые стереотипы поведения и таким образом - новые народы. Причем вспышки активности происходят гораздо чаще всей длительности процесса, оттого этническая картина планеты усложнена донельзя.
Этногенез - появление, развитие, расцвет и угасание народа (этноса); процесс его усложнения с образованием суперэтнической общности, состоящей из нескольких генетически и исторически близких народов. Далее происходит распад суперэтноса и обособление новых отдельных народов. После такого обособления народы, как правило, входят в новые суперэтнические общности, но уже не играют в них главенствующей роли.
Этногенез имеет определенную фазность и длится, если не прерывается чрезвычайными обстоятельствами, около полутора тысяч лет.
Толчок пассионарный (энергетический) - точка отсчета, с которой условно начинается история народа. Как правило, лежит в сфере легендарной истории.
Пассионарность - повышенная энергичность относительно общества, равновесного с окружающей средой. Заставляет людей ломать привычный стереотип поведения и заниматься сверх-стереотипной деятельностью.
Из-за повышенной энергетики пассионарии чувствуют себя другим, "избранным" народом и ведут себя соответственно не лучше иных завоевателей. Формируется жесткая структура вертикальных связей (подчинение - подавление), тем более жесткая, чем выше разница потенциалов пассионариев и "равновесных" людей. В монаршие времена клан пассионариев - это дворянство (шляхта): оно группируется вокруг монарха, зарабатывает себе чины и богатства, а отдельные представители в силу талантов и энергичности повышают свой статус вплоть до королевского. В исходе пассионарность дворянства потухает, и оно становится ничем не отличным от "третьего сословия" - недворян.
I.
Откуда писать историю белорусов? Может, от переселения восточных славян на берега Припяти, Днепра и Двины, от вытеснения ими балтийских племен и ассимиляции оставшихся балтийских элементов? К IX веку наши предки имели уже устойчивые племенные союзы (дреговичи, кривичи, радимичи), из которых в следующем веке возникли Полоцкое и Туровское княжества, вовлеченные позже в ареал Киевской державы. Но те народы и те государства завершили свое существование много столетий назад. Перед нами - новые народы, имеющие свои Начала. Полоцкое княжество и Киевская держава для нас - как Древний Рим для итальянцев или Эллада для современных греков. Наша история теперь - продолжение истории Великого княжества Литовского (ВКЛ), если не духовно, то территориально. В этом смысле мы - наследники государства, которое держало гегемонию в Восточной Европе на протяжении XV-XVI веков. До того если и был отдельный народ на нашей земле - это были не белорусы (тогда и названия такого не знали), а в лучшем случае "полочане" и "туровцы", в какой-то степени отличавшиеся от прочих жителей Киевской Руси. Правда, в те далекие времена не было известного ныне информационного диктата власти (через образование и СМИ), поэтому подвластное единому князю население могло и не быть единым народом.
Появление ВКЛ датируется 1240-м годом, и уже очень скоро стало ясно, что это великое княжество - совершенно новое в Восточной Европе явление, выходящее за рамки преемственности с Киевской державой, поэтому эту дату можно посчитать Началом. Таким образом, толчок этногенеза, давший начало в том числе и нашей истории, произошел приблизительно в XIII веке. Что говорит историография о XIII веке на территории Литвы? "XIII век - начало в Литве феодального периода", - так он и начинается с началом этногенеза! Из равенства патриархальных отношений родового строя выступают наиболее энергичные и активные индивиды, сознающие свою энергичность как исключительность. В дальнейшем точка пассионарного толчка становится центром, отсюда начинаются набеги и походы на сопредельные территории, которые выпадают из ряда обычных в то время действий; они становятся основой будущего великого государства. Причем энергия процесса такова, что сопредельные территории не только завоевываются и подчиняются, но захватываются изнутри: происходит активная метисация населения, которое само включается в этногенез, отдавая ему наиболее активных своих представителей.
Первым князем нового государства был МИНДОВГ. Крупнейший землевладелец и военачальник Литвы - одного из балтских племен, - весьма энергичный и практичный, он уже к 1236 году приобрел первенствующее значение у себя на родине и выступил первым среди племенных вождей (которых по аналогии с Киевской Русью называли князьями). В описываемое время Русь переживала период старческого упадка, каждое княжество стремилось к самостоятельности, оспаривая у центра право собирать дань, воевало с соседями, причем каждый князь - Рюрикович, армии возглавлялись родственникамим, когда дальними, когда совсем близкими, но войны от этого не становились менее кровавыми и истребительными. Поход Андрея Боголюбского на Киев (1169) некоторые историки вообще считают концом единой Киевской державы - Киев был отдан на разграбление дружине как чужой иноземный город. Так проявилось, что никакого единства нет.
Литовцы активно включились в русские междоусобицы. Плацдармом для этого стало Новогрудское княжество - северо-западная окраина бывшей Киевской Руси. С начала второй половины XIII века литовские князья оказываются на престолах Полоцка, Друцка, Витебска, Смоленска, Новгорода и Пскова, при этом дают обещания "не рухать старины" и "не уводить навины". Миндовг в 1246 году даже принял со своей дружиной православие. В то время западная окраина Киевской Руси испытывала сильное давление Западной Европы, которая переживала в XI-XIII веках "перегрев": множество энергичных рыцарей воевали Гроб Господен, против многочисленных ересей (альбигойцев на юге Франции), подчиняли окружающие территории и включали их в собственный суперэтнос. Крестоносцы Тевтонского и Ливонского орденов стремились крестить в католичество языческую Прибалтику и православную Русь
. Это от них в защиту Новогрудок, Полоцк и другие города призывали на помощь смелых литовских князей. Остановить энергичный народ могут столь же энергичные люди - приглашенные дружины таковыми были. Борьба с крестоносцами с первых дней существования ВКЛ вплоть до начала XV века стала одним из главных сюжетов ее истории.
Пока борьба проходила с переменным успехом: в 1250 году Миндовг вынужден заключить с крестоносцами мир, в следующем году принял католичество и в 1253 году был коронован от имени Папы Римского. Однако уже в 1260 году он разбил крестоносцев на озере Дурбе в Курляндии, отказался от католичества и временно остановил захват литовских земель.
У молодого государства - не один враг. Новый сюжет - татары, пришедшие в середине XIII века и подчинившие Восточную Русь, и Галицко-Волынское княжество, которые почти сто лет оспаривало претензии литовских князей на гегемонию в Западной Руси. Тогда же, когда Миндовг получил от Папы корону "короля литвинов", королевский титул получил и князь Галиции и Волыни Даниил Романович (1254). Приостановить галицийскую экспансию помог брак дочери Миндовга с сыном галицийского князя Шварном. А вскоре татары пресекли попытку галицийского князя отложиться, срыв все укрепления (1259), после чего его сила и влияние сама сошла на нет. В 1325 году на княжение в Галицию и Волынь был приглашен литовский князь Любарт, а затем Галицко-Волынское княжество было поделено между ВКЛ и Польшей.
Политику расширения и борьбы с чужой экспансией продолжили ВИТЕНЬ (великий князь в 1295-1315 годах) и ГЕДИМИН (1316-41). Полем их деятельности стала разваливающаяся Киевская Русь - восточно-европейская сверхдержава X-XII веков. ВКЛ подчинило себе Полоцкую и Берестейскую (Брестскую) земли, Витебск, Минск и Турово-Пинские княжества. Причем все присоединения были плодом не столько боевых операций, сколько удачных браков и стремлением древнерусского населения к сильной власти, способной защитить от внешних угроз.
Присоединенные территории были более цивилизованным и экономически развитым краем, нежели Литва, которая не имела еще своей письменности, не была вовлечена в сферу мировой религии и только-только переживала становление административного строя, судопроизводства и войсковой организации. Поэтому, как это часто бывает, завоеватели заимствовали приемлемые формы культуры завоеванных земель, включая даже государственный язык. Но в 1323 (1326) году Гедимин основал новую столицу ВКЛ на территории Литвы - Вильно - свидетельство снижения влияния древнерусского компонента и эмансипации литовской элиты. Очень скоро станет очевидно, что речь не идет о преемственности Киевской державе - зачиналась новая история нового суперэтноса, который объединит старые народы и произведет на свет новые народы и новые государства.
У Гедимина было 7 сыновей, которые дали начало многим знаменитым княжеским родам: Вишневецким, Голицыным, Заславским (позже - Мстиславским), Куракиным, Трубецким, Хованским, - а младший сын Гедимина ЯВНУТ получил великое княжение (1341). Но уже в 1345 году заговор братьев Ольгерда и Кейстута отнял у него власть. Это очень характерно для пассионариев: отчего ж не отнять, если есть энергия?
ОЛЬГЕРД (княжил в 1345-77 годах) увеличил территорию ВКЛ вдвое. Сначала он сражался с Польшей за Галицко-Волынские княжества и вновь включил в состав своей державы Брест и Волынь (1352), затем заключил союз с польским королем и обратил внимание на восток, заняв Брянск. Победа над татарами у Синих Вод (1362) принесла обширные территории в бассейне Днепра и Буга, Киев, Чернигов, кордоны ВКЛ достигли Черного моря между устьями Днепра и Южного Буга, а племянники великого князя Кориатовичи выбили татар с Подолии. Брат Ольгерда Кейстут, князь Жемайтии и Тракая, прикрывал в это время ВКЛ от крестоносцев и разбил их при Рудаве (1370). Влияние ВКЛ распространилось еще дальше: Ольгерд трижды ходил на Москву, поддерживал Тверь, а его сын княжил во Пскове.
Такой успех на востоке не был случаен: подчинение Литве означало уход из-под влияния Орды, освобождение от "выхода" и прочих монголо-татарских тягот и одновременно не несло никаких конфессиональных и культурных ущемлений. Русские княжества, желавшие освобождения от монголов, искали опору именно у Ольгерда. Но какое же сопротивление находили эти князья на Руси! Многие русские князья вовсе не стремились сбросить иго, и первое слово здесь было за великими князьями Московскими. Опора на Орду позволяла Ивану I Калите, Симеону Гордому, Ивану II Кроткому и Дмитрию Ивановичу (будущему Донскому) доминировать на Руси и подавлять любое недовольство. Много раз именно русские князья призывали татар на Русь в качестве карателей. Да и невиданную по единству и могучести армию Русь собрала не против татар на Куликовом поле (1380), а против Твери (1375).
Забегая вперед, надо сказать, что Русь не освобождалась от ига в точном смысле этого слова и уж во всяком случае не освобождалась от порядков Орды. Такое освобождение, предпринятое Дмитрием Ивановичем (Донским), окончилось неуспехом: уже через два года после победы на Куликовом поле в 1380 году новый хан Золотой Орды Тохтамыш принудил русских признать прежние вассальные порядки. Через сто лет Русь освободилась совсем иначе: через распад "монголосферы" - Степной империи, крушение суперэтнической общности и освобождение от центральной власти (почти как распад СССР). Но эти сто лет оказались определяющими для лица нового государства. Монголо-татарская культура вошла в плоть и кровь Новой Руси, для которой Древняя (Киевская) Русь была столь же чужда, как и для ВКЛ. Вероятно, проще перечислить новые традиции нового государства, чем преемственные из Киева, начиная от принципа наследования власти до денежного обращения. При том что значительная часть монгольской военной элиты слилась с элитой русской, московской, что добавило Московии многие знания, навыки и стереотип поведения. Московское государство навсегда сохранило особый - восточный, монгольский вид.
Накопление энергии в этнической системе приводит к усложнению и размыванию единой поведенческой доминанты. Через полвека это приведет к настоящей гражданской войне, но уже теперь элита начинает бурлить и выражать недовольство. После смерти Ольгерда великим князем стал его сын ЯГАЙЛО (1377). Вскоре против него выступил родной дядя КЕЙСТУТ, отнял великокняжескую корону (1381), но уже через год он был убит, а корона ВКЛ вернулась к Ягайле. Недовольство, связанное с растущей энергетикой, всегда найдет повод: усложнение как раз и укрывает различия. Сама энергичность дает повод к недовольству: она чересчур личностна, субъективна. В 1385 году Ягайло женился на польской королеве Ядвиге, что, во-1-х, способствовало сближению с Польшей - Ягайло был провозглашен польским королем (под именем Владислав II; личная Кревская уния); во-2-х, для этого он и многие представители элиты приняли католичество (в 1387 году католичество приняла Литва, а католические феодалы получили привилегии).
Кревская уния - новый (после смены столиц) шаг эмансипации литовского государства от древних традиций. Союз с Польским королевством и отказ от православия - новые сюжеты. И дело не в том что они естественно вызывали сопротивление, а то что они с течением времени набирали силу и в конце концов определили вид литовской державы.
Пока же сопротивление "внешней среды" было велико. Следующим после Кейстута против Ягайлы выступил полоцкий князь Андрей Ольгердович: в союзе со смоленскими князьями и Ливонским орденом он открыл боевые действия, но успеха не достиг. Удачным оказалось выступление Витовта Кейстутовича: в 1392 году он добился передачи себе короны ВКЛ. - Личная уния ВКЛ и Польши оказалась расторгнутой. Но сохранилась пропольская ориентация и вассальная зависимость от польского короля (Ягайлы), которая особенно усиливалась после военных неудач ВКЛ (поражение на р.Ворскле от татар, 1399 - договор о союзе 1401 года) и ослабевала после побед (Грюнвальдская битва, 1410 - Городельская уния 1413 года).
ВИТОВТУ (1392-1430) удалось усмирить недовольство князей; мало того, выступившие князья были разоружены, а вместо удельного княжения были введены наместничества (Полоцк, Витебск, Киев, Новгород-Северский, Волынь, Подолия). Государство при Витовте достигло максимальных размеров: на западе объединившимися силами Витовт и Ягайло остановили, наконец, Drang nach Osten - рыцари были разгромлены при Грюнвальде (1410), на востоке Витовт удачно боролся с татарами (несмотря на сокрушительное поражение в 1399 году), полностью освободился от их влияния, занял Смоленск, заключил с Москвой "вечный мир" (1408), а после смерти великого князя Василия (1425) стал опекуном его сына и, таким образом, Московии. Он умер на вершине могущества в преддверии получения королевской короны от папы Римского. - С его смертью (1430) поступательное расширение ВКЛ прекратилось; это значит, началась новая фаза этногенеза.
II.
Поступательное развитие возможно пока есть единство. Казалось, растущая энергия нового народа должна затопить все окружающие территории, распространиться по всей Земле или по меньшей мере до определенных географических границ или другого, столь же энергичного народа. Но энергия отчего-то направляется не строго в одну сторону, а расплескивается на мелкие и немелкие внутренние дрязги, их наличие - непременный феномен истории. Брызжущей энергии просто не хватает структуры, оттого часть ее расплескивается по сторонам. Так растратилась большая часть энергии Европы - на ее внутреннюю историю. Так растрачивалась и наша энергия.
Усложнение цели и различия в ее понимании приводит к утрате вектора развития: энергичная деятельность в разных направлениях взаимокомпенсируется и не приносит желаемого результата. Наступает фаза перегрева этногенеза - фаза внутренних неурядиц. Уже через 10 лет после смерти Витовта ВКЛ раскололось на три части, отложился Смоленск, принявший корону ВКЛ Свидригайла Ольгердович княжил на Волыни, а изгнавший его Сигизмунд Кейстутович, брат Витовта, был убит в результате заговора (1440). При этом Ягайло, царствовавший в Польше, но продолжавший быть фактором великолитовской политики, умер еще в 1434 году.
В роли укрепителя государства выступил сын Ягайлы КАЗИМИР (княжил 1440-92). Став "великим князем Литовским, Жемойтским и многих Русских земель" в 13 лет, он, конечно, был лишь знаменем. Но его советники и воспитатели быстро восстановили власть в Смоленске, Киеве и на Волыни и окончательно присоединили Жемайтию (Жмудь). В 1447 году он также был избран королем Польши (Казимир IV) и восстановил личную унию Польши и ВКЛ.
Советники и приближенные великого князя - отдельная и очень важная для понимания этнологической судьбы государства тема. Кто это были? Из кого они вербовались? Стереотип какого народа выражали? Или: ЧЬЕ государство было ВКЛ? Именно при Казимире население подчиненных князю территорий стало пополнять политическую элиту государства. Это его - населения энергией оно строилось и движилось. Если в конце XIV века в паны-Раде ВКЛ этнических литовцев было 84%, а белорусов только 9%, то во второй четверти XV века удельный вес белорусов увеличился до 17%, а литовский компонент уменьшился до 67%, а к первой четверти следующего века соотношение литовцы - белорусы еще больше изменилось - до 38 - 46%. Выросли и усилились этнически белорусские и украинские магнатские роды: Сапеги, Валовичи, Тышкевичи, Острожские, Ходкевичи. - Подчиненное князьями население не могло не вовлекаться в управление - уж больно велика была территория. А для вовлечения человеку в то время не приходилось отказываться ни от языка, ни от веры.
При Казимире удалось восстановить пошатнувшуюся гегемонию ВКЛ в Восточной Европе: его сын Владислав занял троны Чехии и Венгрии; в результате 13-тилетней войны "за Немецкое наследство" к Польше было присоединено Гданьское Поморье и некоторые другие территории, а сам Тевтонский орден стал вассалом Польши; на востоке сохранились не только все русские княжества, но и влияние на Новгород и Тверь, а на юге Казимир способствовал созданию независимого Крымского ханства и воцарению династии Гиреев (1443), которые, однако, в скором времени превратились из союзников в злостного врага. Все это говорит как будто о могуществе и единстве государства. Но это уже не безраздельная гегемония: новое Русское государство жестко пресекало попытки ВКЛ распространить свое влияние на восток: союз княжеств, которые Москва считала своими вассалами, с ВКЛ завершился для них лишением автономии и присоединением к Московии (Новгород, 1471-78; Тверь, 1484-85). Да и признаки перегрева дают о себе знать: усиливается дворянская оппозиция, шляхта освобождается от суда королевских чиновников. Нет и не может идти речи о каком-либо абсолютизме - энергичных шляхтичей так много, что каждый сам себе хозяин. Пока еще эта энергетика не имеет катастрофических последствий.
Главная нерешенная проблема государственного устройства ВКЛ - КОНФЕССИОНАЛЬНАЯ. Великий князь и вся элита была католической, а большая часть населения ВКЛ (до 80%, территория нынешних Украины и Беларуси) - православной - наследие выбора Киевский Руси (Х век). Еще в 1299 году православный митрополит переехал из Киева во Владимир и, далее, в Москву. При Гедимине в 1316 году был восстановлен православный митрополит для ВКЛ ("Киевская" митрополия с резиденцией в Новогрудке), но процесс шел с переменным успехом, митрополия периодически не признавалась Константинопольским патриархом, сам Гедимин собирался перекрестить все население ВКЛ в католичество, но отказался из-за грозящих больших осложнений. - И передал эту проблему своим наследникам.
Ольгерд вполне лояльно относился к православной церкви, но его попытки организовать на своей территории постоянную независимую митрополию - как проявление явного обособления Западной Руси из общего наследия Древнего Киева - наталкивались на противопололжную политику московского митрополита Алексия и нежелание Константинопольского патриарха дробить "славянское единство". В свое время Ольгерд даже принял православие, но вскоре отказался от него (хотя перед смертью вернулся к православию и даже умер иноком) - слишком велико было вмешательство "духовной" политики в "мирские" дела.
После смерти Ольгерда (1377) очередной неуспех "восточной" политики скорее всего и заставил Ягайлу поменять вектор политики. Сказались также усталость от борьбы с крестоносцами (до 6 походов в Литву за год!) и, не сомневаюсь, личность Ягайлы, его субъективные пристрастия. Но главной причиной, думается, был рост самосознания молодого литовского этноса, который искал свое место в идеологической сфере. Православное знамя подхватило на тот момент Московское княжество - как выяснялось практически, весьма энергичное и агрессивное. А на противоположной стороне была старая католическая Польша, озабоченная собственным самосохранением, а не экспансией (по возрасту Польша, как славянское государство, была приблизительным ровесником Киевской Руси).
Мне кажется, мнение о "польской экспансии" в ВКЛ весьма преувеличено и вступает в противоречие с энергоемкостью этнических систем: это Литва была энергична и агрессивна, а Польша - слаба и не меньше Литвы искала надежного союзника в борьбе с соседями - немцами и венграми. Без унии с Литвой Польшу ждала бы незавидная судьба Чехии. И то что литовцы в Польше стали называться "поляками", не должно обманывать. По Городельской унии (1413) 47 литовских родов приняли польские гербы; каждый новый литовский князь, избираемый польским королем, привозил с собой в Польшу солидный генетический багаж, который приобретал вид "Польши". Именно так Польша приобрела второе дыхание и юношескую энергичность . Но это была литовская энергичность и литовское дыхание. В этом смысле рассматривать польскую историю с конца XIV века безотносительно истории ВКЛ вообще нельзя.
А то что литовцу - королю Польши проще было жить и царствовать на территории Польского королевства - свидетельство простого факта, что чуть поодаль источника энергичности жить все-таки спокойнее, нежели в его сердцевине.
Витовт, который за свою жизнь не раз менял религиозную конфессию (он родился в семье православного Кейстута, для опоры на Тевтонский орден против Ягайлы перекрестился в католичество, после примирения с Ягайлой вернулся в православие, но после Кревской унии окончательно крестился католиком), понимал важность проблемы и неустойчивость государства без ее решения. При нем деятельность Киевской митрополии в Новогрудке была возобновлена, западно-русские епископства были окончательно отделены от восточно-русских. Но главный курс, который он признал перспективным - это объединение всего ВКЛ в рамках единого вероисповедания.
Именно Витовт обратил внимание на возможность УНИИ католиков и православных; кажется, так ли уж сильны различия меж людьми, уверовавшими в Христа? Проблема, однако, при Витовте так и не была решена. И уже после его смерти возникшая усобица приняла конфессиональный характер: ставший великим князем Свидригайло в полном сответствиии с логикой фазы перегрева сам желал править без оглядки на Ягайлу, для чего должен был опереться на древнерусскюу православную часть ВКЛ, где имел хорошую поддержку (ибо долгое время правил там). Его противники Ягайло и Сигизмунд подняли на щит католическое знамя. Свидригайло был разбит (современники сравнивали битву противников по масштабам с Грюнвальдской), но даже в случае победы он вряд ли сохранил бы православные пристрастия, так как должен был бы решать ту же проблему конфессиональной разобщенности. Неудивительно, что Свидригайло также обращался к идее унии католиков и православных.
Позже за решение проблемы взялся Казимир. Ему в помощь Флорентийский собор (1439) объявил о церковной унии православных и католиков, а в 1453 году под натиском турок-османов пал Константинополь. В 1458 году митрополитом ВКЛ стал Григорий Болгарин, сторонник Флорентийской церковной унии. Но очевидно, такая уния была больше нужна католикам, чем православным. Москва, отряхнувшая великолитовскую опеку, не признала унии, что повлекло за собой первый раскол: полностью отделилась "Киевская" митрополия в ВКЛ и Галиции (резиденция в Новогрудке, затем в Вильно) и Московская митрополия (название принято в 1459 году). Московская митрополия стала одним из факторов окончательного выделения Москвы из ряда восточно-русских великих княжеств и ее победы в борьбе за объединение Руси. Киевская митрополия, взявшая курс на церковную унию, призвана была сыграть ту же роль объединения Западной Руси.
Но вскоре выяснилось, что унию не желают признавать и православные литвины. Похоже, фаза перегрева - не самое лучшее время для единения убеждений. В результате в 1472 году Григорий Болгарин вернулся к исходному православию и был утвержден Константинопольским патриархом. Попытка перемен завершилась ничем.
Из сыновей Казимира Владислав царствовал в Чехии и Венгрии, Казимир-младший отдал себя церковным подвигам, умер в 1484 году и был причислен к лику Святых, а между Яном и АЛЕКСАНДРОМ были поделены троны Польши и ВКЛ (1492). Рассоединение Польши и ВКЛ сразу же было расценено соседями как ослабление . -Тут же на ВКЛ пошел войной Иван III Московский. Эта война, прекращаясь на время, тянулась весь XVI век. Главным поводом для вторжения русского государя стало "притеснение православных". Видимо, это соответствовало действительности, по меньшей мере - в части назначения на важнейшие государственные посты и возможности делать карьеру, иначе зачем бы бежали в Москву князья Воротынские, Мязецкие, Белецкие, Вяземские, в начале новой войны (1500-03) - Бельские, Шемячич, Можайские, Верховские, Чернигов-Северские, Масальские и Трубецкие. С собой они уносили свои удельные территории, а главное - энергию, излишек которой в ВКЛ готов был разметать государство. Может, поэтому дальнейшая история ВКЛ оказалась куда более спокойной, нежели история восточного соседа - Московии.
К неприятностям в войнах с Москвой прибавились поражения от молдавского государя в Буковине и набеги крымских татар. В поиске надежных союзников в 1499 году Виленский сейм провозгласил более тесные связи с Польшей, а в 1501 году, после смерти Яна Ольбрахта, была восстановлена личная уния: великий князь Александр стал также и польским королем. В 1506 году Михаил Глинский разбил превосходящие силы татар, после чего набеги надолго прекратились. Кажется, возникшие проблемы на время были решены.
Сменивший Александра в 1506 году еще один сын Казимира СИГИЗМУНД продолжал ту же политику и решал те же проблемы: бесконечные войны с Москвой опять же под предлогом "защиты православных единоверцев"; мятежи феодалов, которых поддерживали русские, бегство самых энергичных и недовольных в Москву (М.Глинский, 1508); возобновившиеся набеги татар и война с Молдавией. Но при Сигизмунде Казимировиче Старом стал проявляться доселе неведомый дефицит энергии, связанный с предшествующим перегревом. Вся акматическая фаза (перегрев) представляет собой колоссальные размахи подъема брызжущей энергии и катастрофического спада, связанного с ее недостатком. Причем нехватка энергии в фазе перегрева - не просто ее иссякание, а утрата энергичности этнопсихологической доминанты. Страна продолжает бурлить, но это - броуновское движение, без единого смысла и цели - без ВЕКТОРА единства, который делает возможным что-то действительно совершить.
Бунт Глинских (Михаила и его братьев, 1508) и их бегство в Москву - именно так избавляется этническая система от излишков энергии (наряду с казнями пассионариев: подавление заговора православных бояр в ВКЛ, 1481, и царствование Иоанна Грозного, 1560-84). Но при этом другая этническая система (русская) аккумулировала эту энергию. Глинские и иже с ними немало потрудились во славу России в XVI веке. Но что-то мешало послужить им Родине!
Чувствуя недостаток сил, в 1515 году Ягеллоны отказываются от наследования корон Чехии и Венгрии в пользу императорской династии Габсбургов, в очередной войне с Москвой ВКЛ теряет Смоленск (1514) - стратегический форпост на востоке, в 1519-21 годах в войне с Тевтонским орденом, который подпал под влияние модной в Европе Реформации, Польша вынуждена уступить и согласиться на секуляризацию: на месте рыцарско-монашего ордена возникло светское герцогство Пруссия. А главное: все сложнее королю и князю собрать войска - значит, все меньше и меньше в стране оставалось людей, которых их повышенная энергия толкает на великие поступки.
Спад пришелся на правление СИГИЗМУНДА II АВГУСТА (1548-72) - явный энергетический упадок: упор на "мирное сосуществование", расцвет культуры, меценатство, а также конфессиональная терпимость на грани безразличия. В 1563 году были уравнены права православной и католической шляхт, в 1564 году в Польшу были допущены иезуиты и вместе с тем широкое распространение получила Реформация. В итоге в это время каждый исповедовал кто во что горазд: Сапеги, Гольшанские, Гаштольды и ветвь Радзивиллов были католиками, Острожские, Огинские и Вишневецкие сохраняли православные пристрастия, часть Радзивиллов, Валовичи и Кезгайлы исповедовали кальвинизм, а Ян Кишка был арианином.
Возможно, спад - не просто неизбежный, но необходимый этап отдыха, раздумий, осмысления пройденного пути и постановки дальнейших задач: кто мы? Куда идем? Не утратили ли цели в постоянных столкновениях, в пылу борьбы? - Но в таком настроении защищаться от соседей, лишенных раздумий, очень сложно. Относительно переживающей перегрев Московии, да еще с психопатом Иоанном IV Васильевичем Грозным во главе, ВКЛ видится "демократическим" европейским государством. Переписка князя Курбского с русским царем - выдающийся публицистический памятник. Но нельзя забывать: это Московская Русь одерживает победы, а ВКЛ теряет одну позицию за другой. И князей в Московию из ВКЛ перебегает куда больше, чем обратно. И политика жесткая и жестокая, а порой куда дальновидней: хорошо понимая суть , Василий III Московский после занятия Смоленска переселил все его население во внутреннюю Русь. А оттуда, из внутренней Руси - в Смоленск (как Сталин позже: если народ не нравится, его следует заменить…)
В 1558 году вторжением Москвы в Ливонию началась война за наследие Ливонского ордена. В 1561 году орден обращается за помощью к ВКЛ и Польше и соглашается на вассалитет. Однако начало войны неудачно: в феврале 1563 года ВКЛ утратило Полоцк - еще один стратегический пункт на границе с Москвой, а успехи последующих двух лет не позволили его вернуть. Набеги крымских татар на Москву отвлекли часть русского войска, а в 1568 году против Москвы выступила Швеция, поэтому в 1570 году между ВКЛ и Московией было заключено перемирие: обеим сторонам требовалась передышка, но Москве - против ополчившихся соседей, а ВКЛ - из-за дефицита энергетики.
Поиск надежного партнера привел к необходимости более тесного союза между ВКЛ и Польшей. Польша получила энергетику от литовцев в счет миграции и активной метисации литовских пассионариев, но литовцы в горниле истории свою энергичность растрачивали гораздо интенсивнее поляков. Во времена перегрева, писал Л.Н.Гумилев, быстрее выгорает "центр", в то время как "окраина" сохраняет энергичность. Как костер, огонь которого покидает в центре лишь золу и устремляется на периферию. Поэтому союз Польшей был сразу предложен в виде инкорпорации ВКЛ в Королевство.
Переговоры о союзе начались еще в 1563 году, но против планов создания такого Союзного государства выступила значительная часть элиты ВКЛ: канцлер Николай Радзивилл "Ружы", подканцлер Астафий Валович и великий гетман Григорий Ходкевич. В ответ Сигизмунд II явочным порядком присоединил часть земель ВКЛ к Короне (Волынь, Подолию, Киевщину), принудив регионарные элиты (Острожских, Чарторыйских) принести себе присягу. Так ВКЛ сократилось до белорусско-литовских земель и ничего не смогло этому противопоставить. Только неуверенность в собственных силах заставила руководство ВКЛ пойти на компромисс. В итоге сопротивление сторонников государственной независимости ВКЛ было сломлено. В 1569 году на сейме в Люблине было объявлено создание единого Союзного государства "Речи Посполитой" ("Рес-публики"). Оно состояло из двух частей: Короны и ВКЛ, каждая из которых сохраняла свою самостоятельность и самобытность - язык, государственную символику, правительство, армию. Верховным главой "Республики" становился пожизненно избираемый "президент", который сохранил титул короля и великого князя. Власть его, однако, была сильно ограничена правами шляхты, которая собиралась на свои сеймы, а главное - она не была наследственной.
Новое Союзное государство явило собой, даже при сохранившейся автономии ее элементов, прообраз единого унитарного государства и единого народа, в который могли переплавиться литовские, западно-русские и польские "языки". С конца XVI века - со времен Кревской унии - отмечено значительное приведение строя жизни в Польше и ВКЛ к единому знаменателю. Но для этого должна была потрачена еще значительная энергия. Пока же "разброд и шатания" достигли апогея к июню 1572 года, когда Сигизмунд II умер, не оставив потомства. Вплоть до декабря 1575 года в государстве не было короля, значит - единоначалия. Тогда были приняты важнейшие документы, узаконившие анархию: "Генриховы артикулы" - ограничение власти приглашенного в 1573 году на престол французского принца Генриха Валуа, и "Pacta Conventa" - шляхетские вольности, включающие liberum veto (впервые применена в 1652 году - следующем периоде энергетического упадка) и права законно поднимать оружие против своего короля (рокош). - Это значило, что глубина падения была достигнута.
* * * *
Судя по историографии, длительность спада в фазе перегрева составляет примерно одно поколение (25-30 лет) - как только сгинувшему в войнах и усобицах поколению приходит смена: их подросшие дети оказываются не менее энергичны и деятельны. И первые признаки восстановления сил были обнадеживающи: избранный в декабре 1575 года королем трансильванский князь СТЕФАН БАТОРИЙ возобновил войну с Москвой, отвоевал Полоцк, совершил поход на Псков и заключил выгодный мир. Речь Посполита не только сохранила свои территории, но и распространила власть на значительную часть владений бывшего Ливонского ордена. Другим признаком восстановления энергии стало наметившееся идеологическое единообразие. Сам Стефан явным образом тяготел к католичеству, поддерживал иезуитов: были созданы коллегиумы в Полоцке, Риге, Дерпте (Тарту), а коллегиум в Вильно переименован в Академию (позже он стал основой первого в Восточной Европе университета). Основной же эта тема стала с избранием после смерти Стефана наследного шведского принца Сигизмунда Ваза королем СИГИЗМУНДОМ III (1587). Воспитанный иезуитами строгим католиком, он оказался как нельзя кстати.
Западное направление к этому времени перестало быть проблемой: Drang nach Osten давно закончился, император Священной Римской империи - лучший союзник и сам нуждается в идеологически выверенной поддержке. Сигизмунды II и III каждый по два раза брали в жены эрцгерцогинь. Основной соперник находится на востоке - это Московское государство. Претензии Москвы высказаны прямо и недвусмысленно: московские великие князья объявляли себя Государями ВСЕЯ РУСИ (то есть и Руси под властью Литвы), в 1547 году Москва была провозглашена Царством; в 1589 году создано патриаршество в Москве. Возникла значительная полярность между великими монолитными конфессиями и культурами: западной католической и восточной православной, центром которой стала Москва. Православные земли стали явным образом тяготеть к Московии, православная церковь превращалась в "агента влияния" в ВКЛ - возникшая полярность грозила взорвать устойчивость государства.
"Православное вмешательство" Москвы в дела ВКЛ вызвало естественное отторжение и сопротивление со стороны политической элиты. XVI век - явный рубеж, после которого большинство шляхетских родов принимает католичество. Но не все были готовы менять свои привычки и стереотип поведения по голосу разума, "из рассуждений". Так насущные потребности государства сами собой вновь обратили внимание на возможность церковной унии католиков и православных под эгидой Папы Римского - в пику Москве. В 1596 году митрополит Михаил Рогоза провозгласил БРЕСТСКУЮ церковную унию и создание греко-католической (униатской) церкви: она сохраняла "греческий" (православный) обряд как привычный, но подчинялась Папе.
Создание униатской церкви вызвало, с одной стороны, воодушевление в среде политического руководства и высшего духовенства, с другой - яростное сопротивление. Иначе и быть не могло: в фазе перегрева всякий пассионарий может быть недоволен, и это недовольство приобретает не только весьма энергичный, но и мировоззренческий характер. Реакцией на создание униатской церкви стало появление православных братств, который стремились сохранить прежний идеологический стереотип, открывали собственные школы и даже Академию. Православная оппозиция имела влиятельных сторонников, их поддерживал К.Острожский (умер в 1608 году) и род Огинских, а также все запорожское казачество; в 1620 году они даже добились обновления православной Киевской митрополии под эгидой Иерусалимского патриарха. Естественно, православная оппозиция находила живой отклик в Москве.
Из других антиуниатских (по существу, анти-единообразных) выступлений наиболее значимыми были "рокош" (мятеж) Краковского воеводы Зебжидовского, который требовал религиозной толерантности, аннулирования церковной унии и разрыва союза с Империей, и восстание в Витебске 1623 года, во время которого был убит униатский епископ Иосафат Кунцевич. Если прибавить к этому восстания С.Косинского (1591-93) и С.Наливайко (1594-96) на Украине, картина времени вырисовывается более чем бурная. Но главное - Сигизмунду III удалось удержать и единство государства, и собственную политическую линию.
1592 год принес новый сюжет в историю ВКЛ: Сигизмунд присоединил к своим титулам короля Польши и великого князя Литвы корону Швеции. Однако здесь его ждала неудача: за попытку католической Контрреформации в Стокгольме в 1599 году его лишили престола. Незамедлительно началась война Речи Посполитой и Швеции.
Вскоре Речь Посполита воевала уже на три фронта. После успехов Яна Ходкевича в первой кампании (1600-11, победы под Кокенгаузеном, Кирхгольмом, в морском сражении под Салисом и у Риги), новый король Швеции Густав II Адольф переломил ход событий в свою пользу, оккупировал Прибалтику (1625), вторгся в Пруссию и заключил выгодное перемирие на 6 лет (1629). Только перед лицом новой армии "союзного" государства Швеция вынуждена была отказаться почти от всех завоеваний (1635).
На востоке Речь Посполита вмешивается в дела Русского государства, которое переживает тяжелый кризис и упадок после перегрева Иоанна IV Васильевича Грозного. Сначала она поддерживает Лже-Димитриев (1605-06 - I, 1608-10 - II) своими наиболее активными и авантюрными представителями, затем сам король Сигизмунд III открывает интервенцию, отвоевывает Смоленск и даже занимает Москву, где его сын Владислав был коронован царем. Планы руководства Речи Посполитой простираются до включения Московского царства в "Союзное государство" на правах третьего члена и распространения церковной унии на Москву. Однако патриотическая партия в Москве в 1612 году изгоняет "ляхов" и "литвинов", хотя отвоевать Смоленск ей так и не удалось.
На юге казацкие набеги провоцируют войну с Турцией и крымскими татарами. Под Яссами (1620) и Хотином (1621) турки и татары были разбиты, но в войне погибли два выдающихся военачальника: уроженец Львова Станислав Жолкевский и победитель шведов Ян Ходкевич.
Наконец, в 1618-20 годах пришлось помогать Императору в борьбе с Чешским восстанием. Но энергии в государстве так много, что Речь Посполита нигде не терпит сокрушительных поражений и как минимум сохраняет status quo, при этом достигает огромного политического влияния, восстанавливает гегемонию в Восточной Европе и даже становится вторым (после испанцев) оплотом католичества перед лицом набирающей силу Реформации.
После смерти Сигизмунда III мы, однако, видим повторяющуюся ситуацию как после смерти Казимира. Сын Сигизмунда ВЛАДИСЛАВ IV (правил 1632-48) продолжает делать как-будто то же самое. В войне с Россией (1632-34) ему удалось отстоять Смоленск, хоть он и отказался от прав на московский престол; по Штумсдорфскому миру со Швецией (1635) он вернул все потерянное в предыдущих войнах, хоть и отказался от прав на шведский престол. Но опять проявляются признаки усталости государства и опустошения после бурного энергетического всплеска. Владислава отличала веротерпимость, он позволил расширить влияние православной епархии в ВКЛ. В попытке новой войны с турками (1646) ему не удалось заручиться поддержкой Сейма в формировании армии. Чувствуя ослабление центральной власти, начали волноваться казаки. Но подлинная катастрофа разыгралась уже после смерти Владислава.
Не в добрый час воцарился брат Владислава ЯН II КАЗИМИР (правил 1648-68). Очередной бунт на Украине перерос в настоящую войну за отложение и независимость. Уже упоминалось, что в фазе перегрева этногенеза энергичность быстрее растрачивается в "центре", гораздо дольше сохраняясь на "периферии". Но что если "периферия" на тот момент (казацкая Украина) исповедовала другую - православную религию, придерживалась иной этнопсихологической доминанты?! Энергичной центральной власти, которая бы удержала и вовремя сгладила все противоречия, нет. - Широкомасштабная война стала неизбежной.
Украина - классический пример, как из общей суперэтнической платформы откололась территория с формированием собственного народа. Осколок Киевской державы X-XII веков, она была вовлечена в новый исторический процесс литовскими князьями в XIV веке, но значительные пространства на юге (Среднее Поднепровье, Запорожье, Побужье) остались пустынными. Туда на рубеже XV-XVI веков начали переселяться наиболее энергичные люди (инертные люди всегда тяжелы на подъем) самой разной этнической принадлежности, как от тягот повседневной жизни, так и от ее скуки - не только "притесняемые", оттого одним из основоположников казацкой славы стал легендарный Байда - князь Дмитрий Вишневецкий (умер в 1563 году) из рода Гедиминовичей.
Казаки (первые упоминания - 1489-90 года) быстро проделали путь от консорции (объдинения общностью судьбы) к привилегированному социальному слою польско-литовского государства (реестровое казачество) и далее - к субэтносу и этносу со своим оригинальным стереотипом поведения и своими интересами. Заимствованный у степных народов строй "военной демократии" (самоназвание "казаки" - также тюркского происхождения) стал прообразом собственного государства. Наконец, избранный в 1648 году гетманом Запорожского войска Богдан Хмельницкий провозгласил независимость Украины как преемницы Киевской руси, для чего он занял более северные для казаков земли Киевщины, Черниговщины и Подолии и совершил рейды на Львов и юг Беларуси (1649).
После первых неудач власть Речи Посполитой восстанавливает спокойствие, идет на серьезные уступки, но слышать не хочет о суверенитете Украины. Однако казаки, потерпев поражение, требуют отложения Украины под протекторат единоверной России (Переяславская Рада, 1654). Им в помощь началось вторжение трех русских армий в ВКЛ: князь Шереметев двинулся с севера на Полоцк и Витебск (взяты соответственно 30 июня и 22 ноября 1654 года), центральная армия взяла Смоленск (23 сентября), а с юга на Борисов наступал князь Трубецкой. Кроме того шла массированная идеологическая обработка: Алексей Михайлович выступал в роли "царя-заступника истинно христианской веры" и с лозунгом "костелам не быть, униатам не быть, жидам не быть!"
Речь Посполита словно застигнута врасплох. В государстве царит растерянность, проявляя явный дефицит энергии. В следующем 1655 году русские занимают остальную территорию ВКЛ вместе со столицей Вильно (пала 31 июля) и устанавливают жесткий оккупационный режим. Почувствовав удачность момента, летом 1655 года в Польшу вторгаются шведы. В сентябре была занята Варшава, а поляки оттеснены далеко на юг.
Разразившаяся катастрофа вызвала раскол в рядах элиты: часть литовско-белорусской шляхты во главе с великим гетманом Янушем Радзивиллом предложила великокняжеский трон шведскому королю Карлу Х Густаву (Кейданский договор 18 августа 1655 года). Кроме всего прочего, Радзивилл - представитель той ветви влиятельного рода, которая исповедовала кальвинизм. Но большая часть шляхты (католики) осталась верной своему королю. Она заключает перемирие с Россией против шведов (1656-58) и восстанавливает контроль над Польшей и Литвой. Против Швеции выступила также Дания, Голландия, Империя, русская армия вторглась в Ливонию - все это вынудило Швецию заключить Оливский мир (1660).
Высвободившиеся силы Речь Посполита направила против русских. Тем временем положение русской оккупационной армии в ВКЛ ухудшилось. Массовое недовольство жесткими и даже жестокими порядками вели к многочисленным восстаниям. В 1661 году русские утратили контроль над Могилевым, Дисной, Себежем; вскоре была освобождена столица Вильно.
Освобождение ВКЛ, однако, затягивалось из-за финансовых проблем. В армии начались мятежи по причине невыплаты зарплаты. - Представьте себе энергетику народа, требующего деньги за борьбу против иноземцев! А финансы расстроены еще и потому, что захватившие Варшаву шведы выпустили огромное количество "порченной" монеты настоящими штемпелями. Отсутствие средств заставила Яна Казимира пуститься в опасные эксперименты с валютой: он выпустил "кредитные" деньги со сниженным относительно номинала содержанием серебра (злотый 1663 года, например, равнялся 30 грошам, а имел серебра только на 16).
Наконец, в 1664 году Речь Посполита и Россия садятся за стол переговоров, которые завершились подписанием в 1667 году Андрусовского перемирия на 13 лет, по которому Киев, Левобережная Украина и Смоленск остались за Россией. Но особо ужасные последствия война имела на население: убыль его на оставшихся территориях составила около 50%!
Оставив страну измотанной и истощенной войной, 16 сентября 1668 года Ян Казимир отрекся от престола.
* * * *
Ослабленное государство привлекает грозных соседей. Продолжает бурлить Правобережная Украина, сохранившаяся в составе Речи, а гетман Дорошенко отдается под власть турецкого султана. Летом 1672 года турецкая армия вторгается на Правобережную Украину. Не в силах противостоять ей, избранный в 1669 году королем МИХАИЛ ВИШНЕВЕЦКИЙ капитулирует в Бучаче. Однако Союзный Сейм не признает договора и отряжает войско во главе с великим коронным гетманом Яном Собесским. Новая армия разбивает турок под Хотином 11 ноября 1673 года; за день до этого спешащий на войну король Михаил умер во Львове. Собесский приостановил наступление и спешит в столицу, где избирается новым королем ЯНОМ III СОБЕССКИМ (21 мая 1674 года). Именно с его именем связан новый подъем великого государства.
Удается не только отбить нападения грозных соседей, но в 1683 году только помощью Собесского Вена и Империя были защищены от турецкого нашествия. (Позже к "Священной Лиге" против турок: Империи, Франции, Речи Посполитой - присоединилась Россия.) Конец XVII века - это время усиленного польского культурного влияния на Москву. В 1686 году Речь Посполита заключила "вечный мир" с Россией, который на этот раз действительно действовал достаточно долго. По этому договору среди уступок главной была право России поддерживать православных единоверцев в ВКЛ. Вся Киевская митрополия перешла под юрисдикцию Московского патриарха. Но это происходило на фоне широкого распространения униатства и ослабления православия в ВКЛ, поэтому не имело большого значения. Уход восточных областей по Андрусовскому перемирию способствовал увеличению удельного веса католических и униатских территорий в Речи Посполитой. Не последнюю роль сыграл опыт войны 1654-67 годов и "единоверной" оккупации. - Влияние православия после нее было подорвано.
Единственно чего не удалось достичь Яну Собесскому - создать наследственную монархию и восстановить централизованное управление, что могло бы предотвратить распыление энергии государства.
Перегрев - расцвет "феодализма", настоящего, с замками. У Вишневецких было свое "панство" в городе Лубны с населением в 288 тысяч человек, у Радзивиллов - свои государства. Особенные государственные и религиозные пристрастия шляхта реализовала в праве объединяться в военно-политические союзы (конфедерации). "Шляхетская республика" - адекватная форма войны "всех против всех". Можно вспомнить что парламент в Англии (классический пример парламентского государства) также появился в фазе перегрева (1265). Так же как и "Великая хартия вольностей" (1215). Все привилегии касаются, конечно, только пассионариев. Лишь с иссяканием энергии привилегии становятся достоянием всех - как проявление диффузии. В этом смысле наше восприятие "демократии" и "парламента" вряд ли приложимо к "Республике" XVII века.
"Война всех против всех" - родимый знак перегрева - только на время загоняется в рамки единообразия и уж тем более не может ограничиться рамками только парламента, как вообще удержаться в каких-нибудь рамках. В конце концов проще приглашать иноземцев на княжение, чем договориться между собой (Генрих Валуа, 1573 год; Стефан Баторий, 1575; Сигизмунд Ваза, 1587).
После смерти Яна Собесского (1696) на корону Союзного государства претендуют Сапеги - знатный и влиятельный великокняжеский род. Но против них организуется конфедерация во главе с Огинскими и Вишневецкими, что дало повод к широкомасштабной гражданской войне. А на престол был избран саксонский курфюрст Фридрих Август (АВГУСТ II).
Гражданская война в Речи Посполитой (больше - в ВКЛ) разворачивалась на фоне вовлечения государства в большую европейскую войну: коалиция в составе России, Дании, Саксонии и союзной с ней Речи Посполитой выступила против Швеции (1700). Война, однако, началась крайне неудачно: дерзким рейдом под стены Копенгагена Карл XII вывел Данию из войны, затем он разбил русских под Нарвой и обратил свое внимание на Саксонию и Речь Посполиту.
Разбитые конфедерацией Сапеги поддержали шведов; за это Сейм ВКЛ в 1703 году лишил Казимира Сапегу великой гетманской булавы и заключил союз с Россией. Однако военные поражения Саксонии и Речи Посполитой привели к смене настроений: шведы хозяйничают в Польше и способствуют избранию королем СТАНИСЛАВА ЛЕЩИНСКОГО (1704) - на время у государства стало два короля.
Карл XII, решив дожать противника, вторгся в Саксонию и принудил Фридриха Августа не только выйти из войны, но и отречься от союзного престола в пользу Станислава (Альтранштадский мир, 1706). Этим он склонил чашу весов в пользу лагеря Сапегов, но гражданской войны не прекратил. Польская Сандомирская конфедерация и соответствующий союз великокняжеской шляхты не признали Станислава и сохранили союз с Россией. Русские войска стояли в ВКЛ и только шведы изгнали их оттуда.
Украина, которая теперь находилась под властью русской короны, также начала бурлить; она еще долго будет сохранять синхронность с остальными наследниками ВКЛ. Чувствуя настроения и политический момент, гетман Мазепа призвал Карла XII на Украину и пытался уйти из-под опеки Петра. Здесь на Украине, под Полтавой, решилась судьба не только Швеции, но и Украины, и ВКЛ, и Речи Посполитой и вообще всей Восточной Европы. Поражение шведов решило все: Мазепа бежал, Украина сохранилась в составе России, престол Речи Посполитой был возвращен Фридриху Августу, а в гражданской войне чаша весов была окончательно склонена на сторону пророссийской партии. Россия закрепила свою гегемонию в Восточной Европе, а история Речи Посполитой как великого государства, по сути, завершилась.
III.
Л.Н.Гумилев писал о "поясах пассионарности", где негэнтропийные толчки происходили одновременно, выталкивая в историю этносы-ровесники. Но в истории мы не найдем симметричных описаний. Напротив, наблюдается заметная асинхронность исторических процессов - то ли в счет разницы сопротивления окружающей среды, то ли неверна сама посылка одновременности. Древние греки и Древний Рим - будто бы ровесники (VIII век до нашей эры), но греки прозвучали в истории раньше римлян. Зато и подпали под завоевание чуть запоздавшему Риму. Не то ли - Литва и Россия?
Опустошение после великой истории - фаза надлома этногенеза. Еще будут всплески энергии, но они больше не сопровождаются новым подъемом. В этих всплесках этническая система освобождается от излишков энергии и территории и таким образом идет к упрощению.
Великое государство завершило свою историю после Полтавы, хотя напрямую не понесло там поражения и даже не участвовало в нем. Просто на оперативный простор вышла Россия, которую больше некому было сдерживать: силы Западной Европы были заняты в кровопролитной войне за Испанское наследство (1701-14), а на востоке ВКЛ лежало в руинах после гражданской войны и иностранных вмешательств. Убыль населения была ужасной (до 30%); хозяйство было в развале. В политической сфере сохранялись разброд и шатания: из-за liberum veto при Августе II завершили свою работу только 4 сейма, а против привыкшего к абсолютизму Августа выступили Тарнгородская (Польша, 1715) и Виленская (ВКЛ, 1716) конфедерации. Арбитром между Августом и недовольной шляхтой выступил русский царь Петр I; это положило начало полному вмешательству России в дела Речи Посполитой.
Теперь оно практически не носило религиозного характера: население ВКЛ в большинстве своем уже определилось с выбором и стало единообразным: на конец XVIII века до 70% принадлежали к греко-католической (униатской) церкви и только 6% были православными. - Речь шла о политическом и территориальном проникновении в сферу былого влияния Речи Посполитой. В 1727 году Россия оккупировала Курляндское герцогство, бывшее под протекторатом Речи Посполитой. Влиятельные великокняжеские роды за помощью и благами едут теперь в Санкт-Петербург (Ян Казимир Сапега стал, например, в 1726 году российским генерал-фельдмаршалом, а его сын обручился даже с дочерью всесильного Меншикова).
Смерть Августа II (1733) спровоцировала новый острый кризис: союзный Сейм 19 сентября 1733 года вновь избрал королем СТАНИСЛАВА ЛЕЩИНСКОГО. Ставленник Франции и явный русофоб, он вызвал бурное негодование в Санкт-Петербурге. Русские войска оккупировали страну, Станислав заперся в Данциге, а тем временем на организованных новых выборах королем стал сын Августа II АВГУСТ III (5 октября 1733 года). После взятия фельдмаршалом Минихом Данцига Станислав Лещинский уже окончательно отрекся от престола, а русские стали полностью хозяйничать в стране: в 1735 году при Анне Иоанновне русские полки, пренебрегая суверенитетом ВКЛ, совершили карательную акцию против "раскольников"-старообрядцев; в 1764 году при Екатерине II повторили ее. Сеймы союзного государства практически не собираются или неработоспособны. Поражение Саксонии в Семилетней войне (1756-63) только усилило российское влияние в Речи Посполитой. А в 1764 году после смерти Августа III новым королем избран любовник Екатерины II СТАНИСЛАВ АВГУСТ ПОНЯТОВСКИЙ (Август IV).
К этому времени государство несколько восстановило силы. Олицетворением усиления стала так называемая "фамилия" во главе с канцлером ВКЛ Михаилом Чарторыйским. Однако первая же попытка реформ в сторону усиления центральной власти вызвала недовольство соседей. Они как прежде желали безраздельно хозяйничать в государстве. При активном участии российского посла (будущего генерал-фельдмаршала) Н.В.Репнина дело дошло до военного конфликта. Русских поддержала часть шляхты во главе с Каролем Станиславом Радзивиллом ("пане Коханку"); независимость отстаивала Барская конфедерация (1768), на сторону которой в 1771 году перешел великий гетман Михаил Огинский.
Военное поражение Барской конфедерации (во многом благодаря талантам А.В.Суворова) привело к первому разделу Речи Посполитой (Санкт-Петербуржский протокол от 25 июля 1772 года). Витебск, Полоцк и Могилев отошли к России; генерал-губернатором бывших великолитовских земель стал З.Г.Чернышев (с 1773 года - генерал-фельдмаршал).
В попытке восстановить независимость и управляемость государством 3 мая 1791 года в Речи Посполитой была принята Конституция, по которой отменялось liberum veto, войска магнатов включались в общую армию, упразднялось право шляхты объединяться в конфедерации. Конституция как бы подвела итог фазе перегрева этногенеза - отныне страна должна была жить по совсем другим законам и принципам. Но алчные соседи вновь не позволили что-либо изменить. Опираясь на своих ставленников-коллаборационистов (Тарговицкую конфедерацию) они силой оружия принудили короля Станислава отменить Конституцию (1792). За этим последовал второй раздел Речи Посполитой (12 января 1793 года).
Восстание Тадеуша Костюшко в 1794 году стало последним актом драмы. Восставшие легко отбили вторжение пруссаков, но были разбиты не менее энергичной русской армией графа А.В.Суворова-Рымникского (за взятие Варшавы он был пожалован чином генерал-фельдмаршала). Костюшко был взят в плен, страна оккупирована и окончательно разделена (13 октября 1795 года).
25 ноября 1795 года Станислав Август отрекся от престола.
* * * *
История территорий, некогда объединенных в "Республику" - словно жизнь после смерти. Но это уже раздельная жизнь. Процесс переплавки древних этносов в единый новый народ на территории Речи Посполитой остался незавершен. Отсутствие такого единого народа - свидетельство недостатка энергии, очевидно, растраченной в истории. Сопротивление окружающей среды (инерции прежних движений, то есть культуры древних этносов, и соседей извне) не дало тому совершиться. Отколовшаяся в фазе перегрева Украина имеет теперь свою собственную историю. В фазе надлома оставшийся монолит раскололся еще на несколько частей.
Польша сохранила свою самобытность в основном благодаря церкви: та оставалась хранительницей очага культуры, исторической памяти и по большому счету - самой субъектности в самые тяжкие времена, когда слово "Польша" оказалось под запретом, а территория называлась "Привисленским краем". После недолгого раздела Польша была восстановлена под опекой наполеоновской Франции (герцогство Варшавское, 1807-13) и отомстила России во время великого нашествия 1812 года. Поляки составили 100-тысячный V корпус Grande Armee под командованием племянника бывшего короля Юзефа Понятовского, а сам Понятовский в 1813 году получил жезл маршала Франции и пал на поле битвы под Лейпцигом.
После отречения Наполеона Польша оказалась опять разделенной между Россией, Австрией и Пруссией, но теперь она вошла в Россию в виде отдельного Царства (1815-31), сохранив атрибутику, религию, культуру и некоторую автономность. Поляки были в числе самых близких императору Александру людей; через них в российскую государственность вдохнулись какие-то новые либеральные веяния.
Возможно, либерализм - один из признаков фазы надлома. Что такое либерализм как не признание равенства людей? Но это возможно только при невысокой разнице энергетических потенциалов. Надлом в России (с середины XIX века) начался именно с распространения либеральных народнических идей. Польша XIX века также была оплотом либерализма, постоянно искрила революциями и сама участвовала во всех революционных движениях в Европе и Америке. Причем традицию эту следует отнести к принятию Конституции 1791 года, навеянной Великой Французской революцией.
Тлеющая пассионарность, опираясь на сохранившуюся самобытность, то есть доминанту - направление, вектор, точку приложения силы, - проявлялась многочисленными восстаниями (1830-31, 1846 в Кракове, 1863). Но все они были жестоко подавлены, слово "Польша" было исключено из официального обихода, хотя никто не смог запретить польский язык и католическую церковь.
Государство - тело этноса, конфессиональное пристрастие - его душа. Заняв Белоруссию, Россия еще некоторое время сохраняло признаки белорусской государственности: продолжал действовать Литовский Статут 1588 года, в 1812 году была открыта иезуитская Академия в Полоцке (В 1820 году она была закрыта). Но при Николае I (1825-55) был взят курс на ее полную ассимиляцию: после восстания 1830-31 годов был закрыт Виленский университет как "рассадник антирусских идей", в белорусских губерниях введено обучение на русском языке, после подавления восстания 1863 года в Беларуси были закрыты последние высшие учебные заведения, в 1840 году было прекращено действие Статута (в Восточной Беларуси он был отменен еще в 1831 году), в 1839 году расторгнута церковная уния и запрещена униатская церковь. Происходила массовая передача униатских церквей и приходов православным. Всякий рецидив белорусского самосознания жестоко пресекался. За Белоруссией утвердилось название "Северо-Западный край". Удивительно что после всего этого мы живем в Белоруссии. - Как? Откуда? Каков интимный механизм такого "восстания из пепла"? Очевидно, такое восстание - начало новой фазы развития народа.
IV.
Существует соблазн представить Речь Посполиту "польской химерой": что в ней было литовского, что - белорусского? Польша была вовлечена ими в новую историю, когда собственная история уже прекращалась (и прекратилась к середине второго тысячелетия). Но как более культурная ("цивилизованная") страна, Польша в союзе с ВКЛ стала культурно же и доминировать: в языке, строительстве церкви, в искусстве, правилах двора. "Непольское" в то время означало "некультурное"; так в России с прошлых столетий до сих пор воспринимают "неевропейское" = некультурное. Очевидно, в такой форме и осуществляется передача культурных традиций. Само христианство воспринималось как иноземное заимствование - что на Руси, в том числе Западной (из Византии = православие), что в Польше (= католицизм).
Это много позже жесткая кристаллизация сословной структуры, разделившей культурную "польскую" шляхту и простой народ, явила элементы химеры: жизнь народа, его культура развивались своим чередом, отличным от жизни и культуры по другую сторону сословной границы. Так и получилось, что до крушения прежних структур белорусский язык не получил своего художественного развития. Как и вообще национальная культура, оставшаяся на каком-то примитивном "этнографическом" уровне. Только надлом и распад "Республики" освободил Беларусь для себя, хоть и не сразу дал возможность идти своей дорогой.
История любого народа или государства всегда опирается на какие-то даты. Ведь дата обозначает событие. Вместе с тем естественный процесс этногенеза не признает дат. Новая история Беларуси началась в 1918 году, но ей предшествовал длительный период накопления энергии и становления новой этнопсихологической доминанты, который достиг к 1918 году критической массы.
Смуты и несчастья фазы надлома заканчиваются. Созданием и становлением национальных государств начинается новая фаза - инерционная. Для Восточной Европы ее начало совпало с надломом - крушением Российской империи (1917). На ее развалинах появилось сначала Польское государство, а затем независимость провозгласили Украина, Беларусь и Литва.
Восстановление началось с самых основ народа, с самых "низов" - с выделения из них и формирования национальной интеллигенции, которая преодолела языковое разобщение XVIII-XIX веков, когда знатные белорусско-литовские роды говорили исключительно на польском языке. В начале ХХ века этот процесс, шедший до того подспудно под прикрытием национальных несчастий XIX века, проявился явно. Государства инерционной фазы этногенеза становятся не из высокой энергетики, а из собирательства и раздувания угольков прежнего костра. - Началось с интереса к истории: кто мы? откуда мы? помним ли родство? - с издания фундаментальных трудов по истории Беларуси. Будто из ничего взялись белорусская литература, музыка, театр. Появились белорусские политические партии. - Появилась белорусская национальная идея.
Находясь в составе Российской империи, под сильным культурным и идеологическим влиянием России, такое возрождение могло еще долго не давать политических плодов. Но фронты Первой мировой войны разделили Беларусь, и на оккупированной Германией территории была открыта первая белорусская школа (Вильно, 1915), затем первая белорусская учительская семинария (Свислочь, 1916), появились белорусские политические движения, утверждающие независимую государственность. Наконец, 18 марта 1918 года была провозглашена Белорусская Народная республика.
Аналогичные процессы происходили в начале века в Польше и на Украине. Великим деятелем инерционной фазы этногенеза в Польше стал Юзеф Пилсудский. Он командовал польскими легионами в составе австро-венгерской армии, 5 ноября 1916 года был одним из участников провозглашения Польского государства на оккупированной Германией территории, а после капитуляции Германии и разоружения ее войск 11 ноября 1918 года стал диктатором независимой уже de facto Польши.
С программой "Речь Посполита в границах 1772 года" поляки отбили атаки украинцев на Львов, немцев на Познань, чехов на Тешен, заняли Вильно, выдержали еще один конфликт с немцами из-за Силезии и, наконец, победили в войне с Советской Россией (1920). Остановить энергичный народ могут лишь столь же энергичные люди. Поляки начала ХХ века таковыми были.
Украина, казалось, была столь же энергична. Но свою войну за независимость Украина проиграла и, так же как Беларусь, вошла в состав нового Российского государства. Однако по мнению советского руководства, всякому национальному движению ("буржуазно-демократическому") следовало противопоставить столь же национальное, но социалистическое. На создание Белорусской Народной республики ответили провозглашением в январе 1919 года БССР, на провозглашение Украинской Центральной Рады - УССР, а в войне с Польшей на первой же занятой польской территории в противовес правительству Пилсудского был создан Польский национальный комитет (Ю.Мархлевский, Ф.Дзержинский).
Не важно, что большинство делегатов большевицкой конференции Северо-Западного края, где провозглашалась БССР, были приезжие, ничего не знающие о культуре и истории Беларуси. Факт налицо: национальное возрождение, пусть косвенно, имело итогом восстановление Беларуси как субъекта политики.
Проигранная Советской Россией война с Польшей означила для Беларуси и Украины территориальный раздел: по Рижскому договору 1921 года западная часть Беларуси и Украины вошла в состав Польши, восточная - России на правах союзных республик. Восстановленная на стыке культур Беларусь снова оказалась разделенной. Мы сейчас живем спустя менее столетия от тех событий и нам трудно понять значимость такого разделения; оно видится фатальным. Но вряд ли наша оценка этого периода останется в истории. Белорусскую историю ХХ века вообще сложно описать в этнологических понятиях, где важны не события сами по себе, а их место, ценность, перспектива.
С 1920 по 1939 год - всего 20 лет Западная Беларусь была отделена от Восточной. Но это были важные годы. Со снижением энергетики инерция событий становится все большей, ее сложнее переломить. Никто на Беларуси не собирается кардинально менять убеждения: крестить православных в католицизм и, напротив - католиков в православие. Это кажется диким. Между тем отсутствие конфессионального единства - серьезный изъян. Конфессиональная рознь - естественная трещина на почве народа, значит может стать линией раскола в любой катастрофический период. Это тем более возможно, что религия - индикатор этнопсихологической доминанты. Западная и Восточная Беларусь различаются не только конфессионально, но и стереотипом поведения, последними событиями истории, ценностными пристрастиями и даже уровнем сохранившейся энергетики. Речь идет о наличии двух различных субэтносов в рамках единого государства. И я не уверен, что общность совместной жизни позволит их сблизить.
Восточная Беларусь была не просто присоединена к России, здесь не просто проводилась политика русификации, как, например, при Николае I. Вмешательство сталинского режима оказалось гораздо глубже. Борьба с нац-демами - тотальное, по списку, уничтожение национальной элиты, лишило этнос самосознания. Мало кто удивился, если бы после Второй мировой войны "союзность" Беларуси была упразднена до автономии или вовсе отменена! Во-вторых, "великий перелом" в деревне - основе самобытности любого народа, источнике энергичности - лишил Беларусь (как и Украину и другие республики и саму Россию) этого источника. Потеря во Второй мировой войне 25% населения довершила картину катастрофы.
На моей памяти (70-е годы) Беларусь превратилась в анахронизм, Северо-Западный край, невесть как сохранивший свою субъектность. Язык был вытеснен из образования (тем более высшего), делопроизводства и даже во многом из быта. Его использование в культуре виделось атавизмом. В школах массово применялось освобождение от его изучения. История Беларуси рассматривалась вскользь и исключительно с позиции интересов восточного соседа - в ней не было нашей субъектности.
И в то же время Беларусь за послевоенные годы превратилась в современный индустриальный край с высоким научным и технологическим потенциалом. В партизанском движении выковалась новая политическая элита республики, энергичная (этому способствовал механизм отбора), хоть и не "этнографичная" - что также наложило свой отпечаток. Вплоть до 1980 года эти люди находились у руля власти и обеспечили послевоенное восстановление страны и ее развитие в современное государство. Порядка в Беларуси было много больше, чем в остальном Союзе. А порядок - это показатель энергичности: способности власти ставить задачи, принимать решения и доводить их до исполнения.
* * * *
Ассимиляция Беларуси означала не только русификацию (то есть речь идет не только о культурном аспекте). - Беларусь была синхронизирована в своем развитии с Россией, в которой эпоха катастроф и кровавых пертурбаций закончилась со смертью Сталина в 1953 году. Теперь происходит только инерция сложившейся при Сталине структуры государственной власти, которую никто не будет ломать, но только реформировать. Эту же систему унаследовала и Беларусь. В этом смысле смерть Сталина, вероятно, не менее определяюща для нас, чем распад СССР и парад независимостей в 1991 году. Главное - они лежат в разных плоскостях: со смертью Сталина закончился последний энергетический всплеск истории России и ее сопредельных территорий, провозглашение же независимости - это событие в полном смысле этого слова, с его случайностью и субъективностью. В одной точке сошлись интересы национально озабоченной интеллигенции и партхозактива, который стремился отгородиться от реформаторских веяний из Москвы.
События, меж тем, имеют свою инерцию. Не случись провозглашения Белорусской Народной республики в 1918 году - не было бы и БССР и всей последующей истории союзной республики. Мы - в рамках инерции события, которое случайно и субъективно случилось 18 марта 1918 года. Провозглашение независимости в 1991 году - такое же событие, и мы - также в пределах его инерции. Чтобы переломить ее, требуется немало усилий - пролить немало крови. Верится, это сейчас невозможно. А без этого можно сколько угодно говорить о Союзе, заключать договора с "братской" Россией - каждый из нас слишком отягощен собой, озабочен своими проблемами, чтобы слиться. Мы можем только сойтись.
Независимость стала как данность. Она во многом диктуется теперь самим ландшафтом - биогеоценозом и волей народа, его населяющего. Сформулирована национальная доминанта - Беларусь существует как идея, которая переживет многие пертурбации и будет способствовать восстановлению ее из любого пепла.
Меж тем белорусское "сегодня" с точки зрения националиста - человека, верховной ценностью для которого является народ, - выглядит ужасно: белорусы, на долгое время лишенные своей государственности, в большей своей части ассимилированные соседями, наконец получили возможность заявить о своей самостоятельности, но в тот же миг какие-то безродные космополиты - бывшие политруки Советской армии оседлали их, надругались над их святынями: языком, родовым гербом и стягом, - заменили их гегемонистскими знаками и ведут дело к полному уничтожению народа как отдельной и сознающей свою отдельность общности. Сам народ поражен при этом апатией и усталостью - опасный симптом нарушения этнического иммунитета. Безразличны при этом не только национальные святыни, собственная история, которая как раз присутствует в настоящем в том числе в гербе, стяге и языке (что же должно обозначать красно-зеленое полотнище и колосья вокруг земного шара?), - безразличен даже моральный облик властвующих. За объяснением "все воруют и всегда были и будут воровать" скрыта только усталость. Это вовсе не мудрость, ибо мажет всех властителей одним миром. А они все разные, деятельность их была разная, и результаты этой деятельности - тоже разные.
Смерть народа - не смерть людей, а смерть их прежних представлений о мире, - писал Л.Н.Гумилев. Таким образом, исчезновение людей, сознающих свою особенность от прочих наций, и замещение их совсем другими, которые не видят ничего плохого в слиянии с соседними народами, означают гибель этнической целостности, а вместе с ней и государственной самостоятельности.
Но если говорить о перспективе (а о чем еще стоит говорить в этой связи?), то нынешняя безрадостная картина - только сиюминутность. Состояние, когда каждый этнос находит свое место, свои границы и свой способ общественного устройства - это гармония. Разве мы достойны гармоничности? В нас еще много истории впереди. Мы - не в конце истории, а в самой ее гуще. Можно много спорить о политике первого президента Беларуси А.Г.Лукашенко, но чего у него не отнять - это энергичности. А главное - ему на смену рано или поздно придет второй президент, который покажет, является ли энергичность Лукашенко эпизодом в белорусской истории или звеном в длинной цепочке.
Вопрос будущего Республики Беларусь: сколь дальновидных мужей сможет родить земля белорусская? В конце концов, вся проблема пассионарности - это проблема оценки времени: каким временным промежутком жив человек и весь народ? Не разменивается ли на сиюминутные выгоды? Видит ли перспективу? Людям недальновидным ничего доказать нельзя - сиюминутность не переспоришь. Их установка так плотно врастает в быт, что становится обыденной: "все одним миром мазаны", думать надо только о себе, а государство само о себе позаботиться, хватит жить "идеями"… - Кто спорит, хватит! Только это не может и не должно становиться единственной задачей. Кто же будет думать на перспективу? Дальновидность, однако, трудно, невозможно доказать. Она "доказывается" личным примером, но только если удельный вес пассионариев достаточен, чтобы они были услышаны. Если голос их тонет в океане обыденности и сиюминутности, ничего не доказывается.
Как в сражениях прежних веков: если в пехотной колонне думать о себе, это значит заранее обрекать себя на неудачу, бросить пост, бежать - и как раз пасть под клинками преследующего противника. А если выстоять или даже отступить, но организованно, разгром никогда не принимал катастрофических размеров.
В народе, как нигде, царствует коллективная ответственность, коллективная справедливость, коллективное воздаяние. Как будто все человеческие мечты о справедливости и воздаянии верны, но относятся к народу, а не индивиду. А это придает бытию совсем иное измерение.
